Терзаемая десятком предположений, одно другого фантастичнее, Эллина расплатилась и направилась к главному входу Следственного управления города Трия. Оно занимало неказистый серый трёхэтажный дом с обширным закрытым внутренним двором. О существовании последнего Эллина, впрочем, только догадывалась, полагая, что все Управления устроены одинаково. Двор использовался сугубо для служебных целей: именно туда въезжали возки с преступниками, грузили документы и прочее.
Кабинет господина Ирджина, одного из рядовых следователей, располагался на втором этаже: «направо и налево, сразу перед лестницей». Часы в холле показывали половину десятого, но гоэта надеялась, господин Ирджин её примет. Он на месте, Эллина справлялась.
Унылый казённый коридор уже полнился посетителями. Носились туда-сюда стажёры и практиканты, не глядя по сторонам, проходили мимо следователи с папками. На лавочках у стены жались посетители: свидетели и потерпевшие. Кого-то вызвали, кто-то пришёл подать заявление.
Эллина нашла дверь с нужной табличкой и, не спросив, есть ли кто, постучалась. Ответа не последовало, и гоэта осторожно потянула за ручку. Дверь приоткрылась, и Эллина увидела покрасневшего рыжеволосого молоденького следователя в расстёгнутой рубашке и коршуном нависшего над ним Брагоньера. Приглядевшись, гоэта поняла, любовник безжалостно портил чужой отчёт своими пометками. Хорошо, чужое кресло не занял.
— Ой! — по-детски высоко пискнул господин Ирджин и, потянувшись за маской и форменным балахоном, уже пробасил: — Зайдите позже.
Соэр резко обернулся, обдав волной холода. Поневоле захотелось скорее захлопнуть дверь с той стороны. Но Брагоньер успел рассмотреть посетительницу до того, как та отгородилась от него стеной, и столь же ледяным, как и взгляд, тоном поинтересовался, что она тут делает.
— Вас ждут к одиннадцати, госпожа Тэр.
— Я свидетельница, магический работник и заинтересованное лицо, — расхрабрившись, выпалила Эллина. — По-моему, разумно держать меня в курсе событий. Да и господину Ирджину не помешает помощь в борьбе с инквизицией, — гоэта чуть заметно улыбнулась.
— Дело серьёзное, госпожа Тэр, не до шуток. Делать вам здесь нечего, простите. И как гоэте тоже. Если вы так упрямы и настырны, показания сниму сам в домашней обстановке. Господин Ирджин, вы не против?
Рыжий замотал головой и едва не ляпнул, что согласен абсолютно на всё. Маска никак не желала натягиваться на потное лицо, мужчина пыхтел и гадал, каких ещё бед ожидать. Сатийский инквизитор свалился как снег на голову и не давал шагу ступить, вцепившись мёртвой хваткой. Даже при осмотре трупа господину Ирджину приходилось играть роль статиста. Если он когда-то жаловался на начальство, прости, Дагор, был не прав.
— Я знаю о похищении, — одним единственным предложением решила вопрос о своём нахождении в кабинете Эллина.
— Откуда? — цепкий взгляд Брагоньера пригвоздил к стене.
— Извозчик сказал. Господин соэр, я же добровольно сотрудничаю, не надо меня допрашивать! — взмолилась гоэта. Взгляд любовника пробирал до дрожи.
Брагоньер кивнул, запер дверь на ключ во избежание новых гостей и усадил Эллину на своё место. Самому ему пришлось стоять. Господин Ирджин с облегчением убрал обратно в ящик душную униформу и с интересом скользнул взглядом по посетительнице. Кто же она, внештатная сотрудница Брагоньера?
— Чай, кофе для прелестной госпожи, — губы следователя расплылись в приветливой улыбке. — Мы не представлены, к сожалению…
Не успела Эллина открыть рот, как ощутила ладонь соэра на своём плече. Ревнует, заявляет права.
— Это не светский раут, господин Ирджин, — резче, чем следовало, произнёс Брагоньер. — Работайте!
Следователь тут же ссутулился и кивнул. Зато теперь он знал, перед ним любовница страшного демона — так господин Ирджин мысленно прозвал Брагоньера. Бедняжка, тяжело ей, наверное.
— Итак, Эллина, кто вам и что рассказал? — подчёркнуто спокойно обратился к гоэте соэр. — Не беспокойтесь, никаких учений.
Эллина намёк поняла и расслабилась, господин Ирджин же удивлённо поднял бровь.
— Это хорошо, — улыбнулась она, — ваша учёба несколько… строга.
Гоэта тогда до смерти перепугалась. На миг показалось, вернулось прошлое, и она вновь окажется в сырой камере.
— Прошу прощения, я не принял к сведению некоторые обстоятельства, — Брагоньер почтительно склонился над её рукой, заслужив прощение. — Этого больше не повторится.
Закончив выяснение личных отношений, перешли к преступлению. Эллина рассказала о слухах, которыми полнилась Трия, и попросила под расписку сообщить имя девицы.
— Придётся, — вздохнул Брагоньер и подвинул к любовнице лист бумаги с водяными знаками Следственного управления. — Пишите. Расписка о неразглашении, форма стандартная. Продиктовать или помните?
Гоэта нахмурилась, пытаясь вспомнить, откуда она может её знать. Кажется, нечто подобное Эллина писала ещё до отношений с соэром, в своеобразно букетно-конфетный период, когда он наведывался в её дом с предложениями о работе. Гоэта тогда ещё гадала зачем. Ухаживал, оказывается, хотел видеть и ради этого привлекал к помощи государству.
— Продиктуйте, — Эллина потянулась за пером и, не удержавшись, спросила: — Почему вы передумали?
Соэр махнул рукой и вновь углубился в чтение протокола, попутно монотонно диктуя слова. Он потерпел педагогический крах и убедился, гоэта не сможет забыть ни о некроманте, ни об убитой, утешившись в шляпной мастерской. Если так, лучше снабжать её дозированными сведениями, чтобы сама не полезла выяснять и не попала в переплёт. Снова ощутить то отчаянье, когда неважна гордость, боль и условности, не хотелось, а оба раза, когда Эллина оказывалась в гуще событий, к сожалению, заканчивались именно так. Всё, хватит, теперь она будет рядом. Хочет помогать — хорошо, но только строго следуя указаниям и с надёжной охраной.
Эллина всё внимательно записала, подписала и, не удержавшись, спросила:
— Когда я успела заслужить столь высокое доверие?
Брагоньер оторвался от чтения и, приподняв бровь, удивлённо глянул на гоэту.
— По-моему, вам это известно. Подписали?
Эллина кивнула и протянула бумагу. Думала, соэр даже не взглянет, нет, внимательно прочитал, сверил каждую буковку и протянул Ирджину:
— Приобщите к делу. У госпожи Тэр допуск третьей степени.
Следователь кивнул, а гоэта ничего не поняла. Помедлив, она попросила объяснить.
— Всё просто: вы знаете то, что сочту нужным я. А теперь оставим болтовню, время дорого. Господин Ирджин, — хозяин кабинета испуганно вздрогнул и заморгал, — введите госпожу Тэр в курс дела и обозначьте стоящие перед ней задачи. Дара нет, обычная гоэта. В меру сообразительная, смелая, имеет опыт общения с тёмными.
Данная любовником характеристика польстила Эллине. Прежде соэр не считал её умной, о чём не раз напоминал. Видимо, делал это специально.
Рассказанное господином Ирджином заставило позабыть о собственных достоинствах и недостатках. Убитая девушка оказалась горничной Натэллы ли Сомераш — единственной наследницы герцога Ланкийского. По стечению обстоятельств та пропала той же ночью, в которую убили её служанку. Похитители не оставили записок, ничего не взяли, кроме пары туфель. Их-то и нашли на ногах несчастной Денизы. Врач подтвердил: убита незадолго до рассвета тремя ударами в живот. Наносила их опытная рука: нож вонзали сильным, хорошо поставленным ударом.
— Вытекло много крови. Ранения наносились таким образом, чтобы не убить, а именно обескровить. Они не хаотичны, сделаны умелой рукой. Из чего мы можем сделать вывод… — следователь робко покосился на Брагоньера. Тот кивнул, разрешая продолжить. — Словом, наверное, это тёмные.
Эллина вздрогнула и, нахмурившись, покосилась на Брагоньера. Какую игру он затеял, раз позволил всё рассказать? Гоэту не покидало стойкое ощущение, что лучше бы попрощаться и уйти. Одно дело, убийство служанки, совсем другое — высший свет. Пусть соэр разбирается сам, Эллина же терпеливо подождёт его в гостинице. Трия — город большой, шумный, найдётся, чем заняться. Не стоит влипать в очередную историю, да ещё с участием тёмных. Если Брагоньер хотел отвадить Эллину от своей работы, ему это удалось.
— Нет, — твёрдо отмёл предположение о приманке соэр, легко догадавшись, какой вопрос хотела задать гоэта. — Вы ни на шаг к тёмным не приблизитесь, опросите слуг, передадите результаты господину Ирджину и всё. Всё, Эллина, — с напором повторил он.
Гоэта кивнула, хотя вопросов только прибавилось. И самый главный: зачем она любовнику? Право слово, какой прок от девицы без магии и положения в обществе?
— Ну, что вы об этом думаете?
Эллине так и хотелось удивлённо переспросить: «Я?», но взгляд соэра буравил именно её лицо, да и Ирджин посматривал с нескрываемым интересом.
— А её светлость, она… Не мог же никто не видеть.
— Тем не менее, не видел, госпожа Тэр, — вздохнул следователь и поправил щекотавшую ухо рыжую прядь. — Поэтому мы и предположили…
— Никакой магии, Эллина, — Брагоньер махнул рукой, и Ирджин поспешил освободить ему место. — Впрочем, вы сами знаете. Раз уж вы пришли раньше, предлагаю дать показания. Как обычно, ничего нового. Вы осматривали набережную, результатов я не знаю, поведайте. Напоминаю, это чрезвычайно важно, в деле замешана крайне влиятельная особа.
Эллина напрягла память и вспомнила: герцог Ланкийский — это министр внутренних дел. По спине заструился пот, гоэта вторично пожалела, что постучалась в эту дверь. Воистину, иногда незнание — благо. Может, ещё не поздно встать и уйти?
Брагоньер усмехнулся, будто прочитал мысли любовницы, и очинил перо.
— Итак, сначала без наводящих вопросов. Слушаю.
Эллина тяжко вздохнула и монотонно поведала то немногое, что знала: как нашла тело и что увидела на тепловой карте. Соэр всё это внимательно записал и преступил ко второй части: допросу. Гоэта детально описала частицы, подтвердила, магии не почувствовала, и по десять раз повторила свой рассказ, давая понять, что не лжёт. После расписалась в нужном месте и поинтересовалась, может ли быть свободна.