…Встал наконец. В буквально смысле — достал сапогами пол и слегка уперся.
— Ах ты, мой виртуоз! — страстно пролепетала Анн. — Всё можешь, просто маг и волшебник! Я от тебя без ума!
Последнее, видимо, было лишним — мертвец начал заваливаться набок. Бывают такие падкие на лесть самцы. Анн поднатужилась, направила тело ровнее, отпустила уже в последний момент. Сполз почти бесшумно, замер, трогательно положив грудь и голову на нижнюю ступеньку.
Медицинен-сестра 1-го класса беззвучно хихикнула — нервно, но удовлетворенно. Вот теперь действительно есть за что пытать и вешать бедняжку, а то уж к совсем невинной девушке злобно примерялись. Теперь бы самой в крови не измазаться.
Скальпель Анн вытерла уже внизу, когда втроем с сумкой туда перекочевали. Лазить, сжимая крошечное оружие в руке, было глупо. Скальпель — отличная вещь, но больше такой фокус не удастся. Даже у истинных виртуозок.
— Сейчас-сейчас, — прошептала убийца. План, вроде бы так четко сложившийся во время верхнего бесконечного сидения, сейчас почему-то рассыпался. Анн теряла присутствие духа.
— Спокойно! Меня здесь вообще не было. Я же раньше ушла, — беззвучно прошептала девушка и полезла под камзол мертвецу.
Про отпечатки кровавых пальцев Анн знала — вроде бы по ним можно убийцу вычислить. Так что пришлось сначала осторожно вытащить носовой платок умершего (засмарканый, но подобной мелочью медицинен-сестру не смутишь), уже потом, обернув платком, вынуть из тайных ножен кинжал «геставца». Отличное оружие, у Ланцмахта куда хуже. Впрочем, Анн все равно не воин, ей настоящее оружие без надобности.
Дважды пырнув (не без доли мстительности) жертву в бок, медицинен-сестра расширила рану на горле и положила кинжал рядом с мертвецом. Платок придется прихватить с собой.
Надевая сумку через плечо, Анн в последний раз окинула взглядом комнату. На мертвеца наплевать — сам пришел, сдери ему башку — а дом жаль. Эх, можно было всё хорошо здесь сделать, сто лет еще простоял бы. Может, еще и простоит, другие люди позаботятся. А медицинен-сестре до утра бы дожить — уже предел мечтаний.
Вот окно Анн могла бы открыть с закрытыми глазами. Гвоздик памятный оставляем на месте…
Выбралась без происшествий, каменная «лесенка» ждала под окном, шпик, еще не знающий, что остался без напарника, дисциплинированно мерз на противоположной стороне улицы. Анн поднялась по тропке, прячась в тени провалов галерей, прокралась в обход соседнего дома, дальше через малый отрог скал, и прямо к улице, идущей вдоль городской стены. Во тьме по Хеллишу люди не гуляют — более идиотского поступка трудно представить. Но опасаться чего-то больше, чем «гесты» — еще более глупая идея.
Вот она — городская стена, основная опора и защита славной столицы, ныне весьма слабо охраняемая. Не хватает копий и щитов у Эстерштайна, вернее, оружия еще можно наскрести, вот вояк маловато. Теперь главное — ворота, выводящие на Нордри-бан обойти, там точно застава-охрана, им скучно, могут и углядеть.
Пройти шесть башен…. Анн то бежала, то, переходя на шаг, прокрадываясь мимо башен. Надвратную благополучно миновала, прорысила дальше. Как-то расспрашивала Верна насчет охраны стены — курсантов посылали и туда и сюда, дабы учились и разносторонне понимали, как несется служба. Вот как знала, что пригодится. Но теперь, башку ему сдери, ничего и не вспомнить: вроде бы постоянные посты стоят не на всех башнях, а через одну, да еще патруль регулярно по стене марширует. Но на каких башнях и как часто патруль — разве сообразишь? Вот дура! Может, проще было обойти?
Нет, обходить не хотелось. У стены хоть относительно спокойно, ближе к Карл-парку сунешься, там ночью куда веселее, особенно для одинокой девушки. Еще поди докажи, что ты сама убийца и шлюха-виртуозка.
Дух Анн перевела, только выскочив к ограде Медхеншуле. С этой стороны — ближе к городской стене — было гораздо спокойнее — по сути, только узкий проезд да заросли высокой, много лет не кошеной дрянной травы. Все очень ругались — кусачие насекомые на школьную территорию лезут, а то и змея протиснется, но вообще-то такие дебри чрезвычайно удобны. Для убийц вне закона.
Придерживая в рукаве мешающую «ударку», Анн перебралась через стену Музеума. Всё так же торчали вечные статуи, свет лун равнодушно скользил по гипсовым башкам, которые никто никогда срывать не будет — сами отвалятся. Ладно, наверное, и здесь медицинен-сестра в последний раз. Но дело сделать-то нужно. Анн, пошатываясь, выбрела к Рус-Кате, вяло подняла в приветствии ладонь:
— Стоишь, демонша? Стой, жди. Оставляю тебе целое богатство, уж передай, пожалуйста.
С богатством получилось так себе — оно в тайник не влезало. Анн заново вынула мешки с монетами, сначала пристроила сверток с пистолетом, потом уж принялась загружать деньги. Все равно не влезало. Пришлось раскрыть один из кошелей, отсыпать монет. Пятимарковые кругляши блестели как новенькие. Уж не фальшивые ли? С благородной курицы станется и тут обмануть. У-у, сука чистокровная!
Отдуваясь, Анн двинулась к Меморию. Терзали запоздалые сомнения: не лучше ли было вообще выкинуть непонятный пистолик и оставить в тайнике лишь монеты? Серебро есть серебро, вряд ли они действительно фальшивые, такое мошенничество не соответствует уровню высокомерной курицы. А железка, она что…. С другой стороны, сын — солдат, может, ему то оружие действительно ценнее? И в мешочек с золотом не посмотрела. Может, оно и неправильное? Хотя и тяжелое.
Анн тяжко вздохнула. В золоте она разбиралась весьма поверхностно, всего несколько раз держала в руках, но то так… для удовлетворения самолюбия. «Золото? Ах, видала я ваше золото». На самом деле в золоте разбираться необходимо тонко, обычно украшения из золота с драгоценными камешками, а та тема — вообще отдельные тайные знания. Разберется ли Верн? Но медицинен-сестре времени разбираться уж точно нет.
…Знакомый проход под сводами кустов. Анн посидела, прислушиваясь. Тихо. Точно как у морга и должно быть. Вот чего не хватает Эстерштайну — так это стабильности. Вечно какие-то происшествия: то кого-то спасают, то наоборот, то мятежи и «геста», а серебро вечно подозрительное. В старом мире такой беспорядок именовали — «бардак». Очень экзотичное заведение, там целый штат девок исключительно за деньги либе-либе занимался, без всяких долг-лендов и иных государственных хитростей. Дико жили предки, зато вольно и интересно.
Анн еще раз прислушалась и постучала. Ждала с замиранием сердца… вот шорох, окно открылось.
— Ого! Не ждал, — прохрипел Дед.
— Ты один?
— Нет, конечно. Гостей полно. Лежат, ждут. Завтра кочегарим.
— Я не про холодных. «Геста» не приходила?
— Не было. А что случилось?
— Много чего, — Анн всхлипнула и соскользнула в надежные руки, в благоденственное спокойствие и тишь морга.
…— Тебя сначала успокоить и потом расскажешь, или наоборот? — поинтересовался Дед, держа гостью на коленях.
— Какое «успокоить»⁈ Не до этого. Мне бежать нужно! Срочно, прямо сейчас! Я у тебя только уточнить хотела….
— Спокойней, малышка. Ты все успеешь, у тебя впереди уйма времени.
— Это точно? — замерев, спросила Анн. — Учти, я тебе верю. Тебе одному.
— Точно. Только будь разумной, и не выспрашивай «откуда? откуда?». Так что с тобой случилось?
— Выспрашивать не буду. Остальное по порядку. Ты, случайно, о моем Верне ничего не слышал?
— Слышал, конечно. А он разве тебе весточку не передавал? Его с товарищами повысили, и сразу отправили в срочный рейд. Вернется уже лейтенантом. Я думал, ты уже знаешь. Он не оставил записку под вашей красавицей?
— Можно сказать, оставил. Только уж с другой красавицей передал, — с горечью объяснила Анн.
— Это как?
— Сейчас объясню. Но сначала скажи: что произошло в замке три дня назад, вечером? Кто там злосчастно сдох?
— Погибли две девицы. У меня тут лежат, можешь взглянуть, убедиться. Мост обрушился, бедняжки разбились одним мигом. Хорошенькие, обе халь-дойч, служанки, из самых верхних. Странно, что мне их отправили, но я всех беру.
— Вот жаль, что не совсем «всех-всех», некоторые-то там отлынивают, — пробормотала Анн. — Надо же, целый мост рухнул, а разбились только две. Нет бы хотя бы три. А лучше весь сраный Хейнат. Нет, Дед, я не спятила. Там у моста стоял Верн со своими друзьями-лоботрясами. Пост у Главных ворот. Так вот, мальчишки не нашли ничего лучшего, как спасти одну сущую суку…
…Когда Анн закончила рассказ, перед ней стоял полный стакан шнапса — против обыкновения хрустально чистый, даже на вид холодный.
— Дед, мне же нельзя! — застонала страдающая медицинен-сестра. — Мне нужно уходить! Прямо сию же минуту. Вдруг «геста» по моим следам идет? Я не хочу и тебя утопить.
— Не утопишь, — заверил хозяин Мемория. — До утра никто тебя не выследит, «геста» не очень-то любит ночь. Ночь — наше с тобой время, малышка. Тебе нужно отдохнуть. Но хорошенько запомни — это твой последний шнапс на долгое-долгое время. Может, и навсегда. Лучше брось этот способ отдыха разума. В любом случае тебе будет нечего и не с кем пить ближайшие дни.
— Это я догадываюсь, — вздохнула Анн. — А давай мы отдохнем и ты свернешь мне шею? В твоей печи меня никто не найдет, а оказавшись в Засмертных Холмах, я буду очень-очень тебе благодарна.
Дед ухмыльнулся:
— А если не трону шею, не будешь благодарна?
— Буду. Ты лучший мужчина и мой друг. Но я до усрачки боюсь «гесту».
— Не преувеличивай. Ты можешь быть похитрее «гесты», и вообще очень везучая. Сейчас начинается твоя основная жизнь. Не сказать, что она будет абсолютно безоблачной, но ты не пожалеешь.
— Дед, ты ничего не перепутал? Что тут начинать? Даже если без «гесты». Мне лет-то сколько?
Дед молча показал три пальца.
— Это что за загадка? — вяло спросила Анн, гладя замечательно прохладное стекло бокала.
Хозяин подвалов и мертвецов медленно загнул один палец, потом второй, остался единственный — крепкий, рабочий, не очень ровный мизинец.