Но где в его восприятии мира вписывался я? Юноша, благословленный редким даром богини, сильный маг — но и только. Причем посланника богини во мне он не подозревал — это ясно выводилось из всех наших разговоров. А значит, не воспринимал меня как равного себе. В его планах мне отводилось определенное место, но и только.
И раз мое условие противоречило тому, что он считал правильным и справедливым, он просто солгал. Причем, думаю, солгал легко и без угрызений совести…
— Рейн, — позвал Теаган. — Что с вами? Вы неожиданно замолчали.
Я смотрел на него, пытаясь решить, что делать.
— Рейн? — повторил он, а потом, потянувшись, похлопал меня по руке, будто хотел разбудить.
Я моргнул — и реальность сдвинулась.
Я видел сияющий светом зал, в котором собрались мужчины и женщины в мантиях, похожих на жреческие, только куда более роскошных. Я видел пустое кресло, стоящее на возвышении, и видел Теагана, входящего в зал и занимающего это кресло — и лицо его было так же молодо, как сейчас.
Я видел создание Инквизиции, и то, как сгущаются тени страха на лицах иерархов.
Я видел чистку Церкви — где даже самый малый грех подлежал суровой каре.
Я видел, как пустеют целые поселения на южных границах — инквизиторы получили власть убивать по собственному суду, и все, имеющие связи с шибинами, подлежат смерти.
Я видел сотни людей с кровью демонов в жилах — убитых. И десятки тысяч таких же, но еще живых — и бегущих на Темный Юг, клянущихся в верности Восставшему из Бездны.
Я видел могущественные кланы, закрывшие границы, поднявшие все барьеры, призвавшие для защиты духов предков — в страхе, что следующими жертвами могут стать уже они. У кого-то из них в предках затесались демоны, у кого-то были обнаружены еретические книги, у кого-то открылись связи с шибинами.
Я видел эти кланы отрекающимися от Церкви и от Пресветлой Хеймы, заключающими пакт с демонами, чтобы выжить.
Я видел заговор иерархов — тех из них, кто оказался достаточно праведным, чтобы пережить чистки.
Я видел преданных и убитых инквизиторов; я видел раскол среди рядовых жрецов и орденцов.
Я видел десятки горящих храмов и многие тысячи безымянных могил.
Я видел Теагана — с перерезанным горлом, лежащего в центре некогда светлого зала; и там, куда стекала его кровь, белые плиты пола трескались и чернели. И чернота эта расползалась все дальше, и трескалась мостовая, расходясь разломами, в которых пылал огонь; и кренились и падали дворцы, и рассыпались песком окружающие Обитель стены.
Я видел, как Первый Храм растекается черной лавой.
Я видел Обитель — видел ее мертвые руины, постепенно покрывающиеся снегом…
Я очнулся.
— Рейн, да что с вами? — на меня встревоженно смотрел вполне живой Теаган. — Может, позвать целителя?
— Я… — я закашлялся, осознав, что горло у меня сухое, как наждачная бумага. — Можно… воды?
— Конечно.
Пил я долго, жадно. Казалось, будто во рту у меня остался пепел, которым покрылась Обитель до того, как снег милосердно спрятал ее мертвый остов.
— Позвать целителя? — повторил Теаган.
— Целитель мне не поможет.
Он нахмурился.
— Вы словно впали в ступор и ни на что не реагировали… Это связано с даром этера?
— Возможно.
Я опять видел будущее? Тогда, в храме в Броннине, прикосновение к фреске вызвало каскад видений, связанных с падением столицы. Сейчас я видел гибель Обители и, судя по всему, самой Церкви.
Или все же не будущее, а один из его вариантов? То, что может случиться, если я позволю.
Но я не позволю.
Я поднялся на ноги. Сперва те ощущались как желе, но вот в них начала возвращаться привычная сила. Я подошел к окну и несколько мгновений смотрел на яркую зелень сада.
Чернота и огонь. Пепел. И снег — как саван поверх мертвеца…
Я потряс головой, выкидывая оттуда навязчивые образы.
Следовало вычленить важное.
Получалось, что все в моем видении было завязано на Теагане. Он стал причиной множества бед, но его смерть… Как странно! Именно его смерть погубила Обитель.
А значит, его смерти — насильственной смерти — допустить было нельзя.
Но в то же время он был нитью великой зловещей паутины…
— Нитью паутины? О чем вы говорите, Рейн? — раздался за спиной его голос. Похоже, я сказал последнюю мысль вслух.
Я развернулся к жрецу, который тоже встал и подошел ко мне ближе.
— Я должен задать вам несколько вопросов, светлейший, и они, скорее всего, покажутся вам странными.
— А я могу не отвечать? — он приподнял брови, будто не удивленный моей резкой сменой темы. А может, просто решивший ничему в моем поведении не удивляться.
— Если решите не отвечать, то как я вас заставлю? — я развел руками.
— Хорошо. Спрашивайте.
— Вы — верный служитель Пресветлой Хеймы?
— Да.
— Вы верите в ее заповеди?
— Да.
— Что для вас важнее, процветание Церкви или ваша власть?
— Процветание, конечно, — Теаган выглядел так, будто с каждым вопросом ему все сложнее было удерживать на лице привычное нейтрально-благожелательное выражение.
— Хорошо, — я вздохнул. Все три ответа были правдивы. Похоже, Теаган оказался лишь невольной нитью в руках Паука. Вернее, может оказаться, если я не вмешаюсь. — Мне нужно от вас кое-что еще: клятва именем Пресветлой Хеймы, что все, что я вам сегодня расскажу, останется между нами до тех пор, пока я не сниму это условие.
— Чем дальше, тем большего вы хотите, — проговорил Теаган после долгой паузы. — Требование подобной клятвы — не слишком ли?
И взгляд у него тоже заметно похолодел. Похоже, мои странности начали ему надоедать. Объяснимо — меня такое неожиданно-эксцентричное поведение вероятного союзника тоже бы напрягло.
— Я так же дам клятву именем богини, — предложил я. — Клятву, что расскажу правду. И что откровенно отвечу на те ваши вопросы, на которые смогу, если это будет для меня безопасно. Как вам такой обмен? Справедлив?
Но Теаган не торопился соглашаться.
— Что такого вы хотите мне сказать, что вам потребовалась настолько серьезная клятва? Вы ведь знаете, что нарушить ее — это смерть?
— Знаю, — согласился я. — Поверьте, то, что я собираюсь сказать, такой клятвы стоит. Попади эта информация не тем людям или, того хуже, нелюдям, Империя может и не выстоять.
Говоря это, я не лукавил. Если враги человечества убьют меня сейчас, то никто не помешает паутине затянуться вокруг Империи намертво.
Лицо Теагана потеряло всю благожелательность, напряглось, он весь подобрался. Похоже, упоминание про вероятную гибель Империи проняло его даже сильнее, чем я ожидал.
— Я дам такую клятву, но с одним условием — если я уже знаю что-то из того, что вы мне расскажите, хранить это в тайне я не обязан, — сказал он.
— Конечно.
Обмен клятвами отнял совсем немного времени.
Ну что ж, я уже глубоко влез в церковные дела. Теперь предстояло нырнуть туда с головой.
И я произнес:
— Я — посланник Пресветлой Хеймы.
Глава 9
— Невозможно!
Такой была первая реакция Теагана на мои слова.
Ни о какой доброжелательной нейтральности речи больше не шло — он смотрел на меня так, будто я заявил, что небо упало на землю, и показал ему камень из мостовой, утверждая, что это якобы часть небесного свода.
— Почему невозможно? — спросил я, слегка опешив. Такого ярого отрицания я не ожидал. И тем более не ожидал увидеть на лице Теагана тень страха — глубоко запрятанную, но все же заметную.
Он ответил не сразу. Видно было, как он пытается взять себя в руки, как прячет все искренние чувства под привычной маской.
— Прошу прощения, Рейн. Я лишь имел в виду, что вы… ваша ситуация… Вы никак не можете быть посланником.
— Почему нет?
Неужели существовали какие-то особые признаки, которые были известны только иерархам и под которые я не подходил? В священных книгах о таких признаках не говорилось — чтобы в этом убедиться, я проштудировал всё, что только смог достать.
— Вы… Я понимаю, что по условию клятвы вы способны говорить только то, что считаете правдой. Но реальность может отличаться от вашего восприятия.
— Может, — согласился я, ожидая, что сейчас Теаган все объяснит. Однако он молчал.
— Давайте сядем и я назову причины, которые заставили меня считать себя посланником, — предложил я наконец. Мы так и стояли у окна, а разговор, я чувствовал, предстоял еще очень долгий. — А потом вы скажете, в чем я не прав.
Теаган кивнул и так же молча вернулся к своему креслу.
Некоторое время я собирался с мыслями.
— Расскажу в хронологическом порядке. Впервые идея о том, что я могу быть посланником богини, пришла не мне, а принцессе Далии. Ей показалось, что многие случившиеся со мной события были невероятно удачными совпадениями, которые иначе как божественным благословением объяснить было нельзя.
— Ваше чудесное спасение из Гаргунгольма?
— Да. И к тому времени я также дважды защитил клан аль-Ифрит.
— Хорошо. Продолжайте.
— Следующий момент — моя инициация. Именно после нее я впервые всерьез подумал, что дана Далия может быть права. У меня не десять камней, как вы предположили. У меня больше — но, к сожалению, их точное количество узнать уже невозможно. Когда последний из кристаллов на стенах башни, где проходила инициация, начал плавиться от моей дикой магии, ее поток еще не достиг своего пика. Но впитываться силе было больше некуда, и, чтобы не дать ей вырваться и убить всех вокруг, мне пришлось пробить канал под землю. Сейчас в центре этой башни находится колодец глубиной в половину мили, а под ним течет подземная река. Но главное даже не число камней, а то, что во время инициации мне были видения…
Теаган заметно вздрогнул. Он и до того смотрел на меня очень внимательно, а теперь буквально впился глазами мне в лицо.