Похоже, раз иерархи выглядели встревоженными, земной толчок мне вовсе не почудился.
Но если моей силы хватило, чтобы вызвать небольшое землетрясение, почему ее оказалось недостаточно для обрыва одного-единственного якоря?
Я вновь посмотрел на драгоценную подвеску, висящую на шее Данты. То, что исходящая от нее сила сливалась с магическим пологом на статуе и была связана со всеми якорями, могло объясняться тем фактом, что именно Данта руководила созданием защиты. Но причина могла быть и иной, если вспомнить про уходившую из зала суда прислужницу Данты и нечто в ее руке, дававшее яркий блик.
Если я был в своих подозрениях прав, то прислужница, за время отсутствия в суде, прикрепила амулет к якорям, и теперь, действуя через него, Данта их подпитывала и укрепляла, да так, что всей моей силы не хватало выдернуть даже один.
Что же это за амулет такой?
Хотя нет, неправильный вопрос. Правильный будет звучать иначе — как мне нейтрализовать его действие?
Я потянулся своим невидимым щупальцем к канату, по которому сила шла от амулета к статуе, но не коснулся. Щупальце же было создано моим воображением, верно? Значит, вместо него я вполне мог представить, например, клешню?..
Я пару раз моргнул, действительно увидев вместо щупальца клешню, отчего-то абсолютно черную, а потом, мысленно пожав плечами, перерезал ею заполненную силой невидимую веревку.
Результат выглядел так, будто я перерезал кому-то сонную артерию — сила алого цвета фонтаном забила из обоих обрубков. Но так ситуация выглядела в той части мира, которую мог видеть только я. А вот в общей реальности произошло другое — Данта вдруг схватилась рукой за горло, вернее, за свою подвеску. Потом вытянула ту же руку ко мне, ее лицо исказилось в гримасе боли, и прохрипела:
— Н-не… Н-не…
И рухнула — а драгоценные камни на подвеске потрескались и осыпались блестящим песком.
Вскрикнув, прислужницы Данты кинулись к ней и успели подхватить до того, как она упала на землю.
— Что с ней? — быстро спросил Таллис, не сдвинувшись, однако, с места. — Жива?
Алая сила уже не била из перерезанной веревки, а едва сочилась.
Я потянулся своей невидимой конечностью, успевшей вновь принять вид щупальца, к ближайшему якорю, дернул его. И понял, что сейчас тот поддается легко.
— Да, верховный магистр, старшая наставница жива, но без сознания, — ответила между тем одна из прислужниц, а потом, продолжая поддерживать Данту, развернулась ко мне и воскликнула:
— Это ты! Ты виноват! Ты что-то сотворил с наставницей!
Я отвлекся от якоря и раздраженно посмотрел на девицу.
— С тех пор, как мы сюда пришли, ваша старшая наставница насыщала магическую защиту на статуе своей силой и так же напитывала якоря, чтобы не дать мне их извлечь. Пусть винит за случившееся только себя.
— Да ты… Да как ты смеешь…
Больше не слушая девицу, я потянулся к якорям, а потом, мгновение подумав, решил вытащить все одновременно. В конце концов, невидимых щупалец у меня была целая куча, на девять якорей точно хватит.
Обхватил.
Потянул…
— Ос… — прохрипела Данта, приходя в себя, и попыталась выпрямиться. — Ос…
Якоря поддались все разом, и я задумался над тем, что с ними теперь делать. Если бросить там же — вдруг опять вцепятся в холм? Разрушить?..
— Остановите его! Немедленно! — закричала Данта в голос, и в то же мгновение я ощутил нарастающую волну силы.
Нарастающую, поднимающуюся из глубин земли вверх, к нам.
Откат!
Откат, которого не могло быть!
Не должно было быть!
Мои невидимые щупальца отбросили якоря и попытались вместо них поймать волны силы прежде, чем те достигнут поверхности. Судя по направлению движения, эти волны должны были выйти точно в том месте, где располагалась статуя. Неудивительно — потоки силы были в чем-то похожи на потоки воды и предпочитали течь по уже проложенному руслу.
Но воду можно заморозить или испарить, откат же остановить невозможно — так было написано во всех книгах, так много раз повторяла нам на лекциях Ингана.
Но я все же попробовал.
Мои невидимые щупальцы — вся эта тьма шевелящихся конечностей — превратилась в живой купол, и сила, уперевшись в него, остановилась.
Не насовсем.
Даже не на долго.
Но какие-то секунды я выиграл.
А в общей реальности Данта все еще показывала на меня и призывала остановить…
— Кто из вас маги — ставьте круговые щиты вокруг статуи! — заорал я во весь голос. — Живо! Я не знаю, сколько еще удержу откат!
Сейчас вся моя сила уходила на то, чтобы замедлить напор рвущейся из-под земли чужой магии, и что-то тратить на щиты я не мог в принципе.
— Выполняйте! — рявкнул Таллис. То ли поверил мне сразу, то ли решил, что в такой ситуации лучше сделать зря, чем не сделать и погибнуть.
Часть магистров отреагировала мгновенно, и за пределами уже существующей вокруг статуи магической завесы начали возникать новые щиты — сейчас, своим двойным зрением, я их прекрасно видел. Кое-кто из магистров и их свиты также набрасывал щиты и на себя — что было абсолютно бесполезно. Впрочем, они не могли знать о силе отката и о том, что она легко сомнет даже щит мага с десятью камнями.
Еще часть магистров отреагировала с запозданием — должно быть, они давно не сталкивались с серьезной опасностью. Но все же отреагировали.
С каждым мгновением завеса щитов становилась все гуще — но и откат давил сильнее и сильнее. Меня словно плющило и разрывало на части одновременно — мерзкое ощущение.
— Сейчас! — выдохнул я, чувствуя, что все…
И откат, пробив переплетение невидимых щупалец, рванулся наверх, внутрь защиты, поставленной вокруг статуи. Ударил изнутри о щиты, ломая их — но при этом, малость за малостью, теряя и свой напор.
Сейчас, когда я сделал все, что мог, когда осталось лишь наблюдать за тем, как сила нейтрализует силу, из меня будто выдернули стержень, державший на ногах. Когда я в последний раз так уставал? И не вспомнить. Даже сражение с фальшивым Ирданом вымотало меня в разы меньше.
Тяжело выдохнув, я сел прямо на землю — и ощутил, как теплый ковер тихой радости обнял меня, лопоча что-то невнятное, но довольное. А, ну да, эти якоря ему же мешали, а теперь он от них освободился.
Сейчас я не только ощущал этот «ковер», но и видел его — будто тонкий слой солнечной пыли, покрывающий вокруг все: и мостовую, и видневшийся дальше Первый Храм, и каждое здание, и даже кроны деревьев. А еще эта пыль — крохотные сияющие искорки — заползала на меня, будто живая, и уже очень скоро кожу на всем теле стало приятно пощипывать.
Усталость уходила. Несколько вдохов и выдохов — и вычерпанный до дна резерв начал заполняться, все быстрее и быстрее.
И заполнился полностью.
Обычно для такого восстановления мне требовалась целая ночь, а не десяток секунд.
— Спасибо, — шепнул я искоркам и встал на ноги.
Сила отката билась внутри щитов уже намного слабее. Впрочем, и щитов осталась едва половина. Но я был уверен, что их хватит.
Правда, все маги, ставившие щиты, выглядели не самым лучшим образом — бледные аж до желтизны и едва стоящие на ногах. Ну, их солнечные искры силой не подпитывали.
Таллис, безотрывно следивший за творящимся за щитами, тоже, должно быть, решил, что ситуация под контролем, и развернулся к Данте, которая стояла уже без поддержки своих служительниц.
— Ты сказала, что отката не будет, — проговорил он с едва сдерживаемой яростью. — Отсутствие отката — оно теперь выглядит вот так?!! — он ткнул пальцем в сторону статуи, где, уже медленнее, продолжали ломаться щиты.
Данта открыла рот. Закрыла. Снова открыла, но так ничего и не сказала.
— Семарес! Сумеешь определить, было ли тут когда-либо использовано заклинание «Ребра Земли»? — чуть более спокойным тоном обратился Таллис к дяде Теагана.
— Сумею, — ответил Семарес уверенно. Выглядел он чуть бледнее обычного, но все же лучше, чем большинство других магистров. Подошел к статуе ближе и начал чертить в воздухе руны. Таллис внимательно следил за каждым его действием, явно прекрасно понимая, что тот делает. Я мысленно вздохнул — по сырой силе я превосходил любого из присутствующих здесь магов, но как же мне не хватало знаний!
— Нет, — наконец сказал Семарес. — «Ребра Земли» тут никогда не устанавливались. Якоря крепились напрямую к каменной основе холма, без защитных контуров.
Таллис на несколько мгновений закрыл глаза и постоял так, похоже, пытаясь взять себя в руки. Потом снова развернулся к Данте и проговорил почти спокойно:
— Старшая наставница ордена Благих Сестер, ты лжесвидетельствовала, глядя мне в глаза. Ты злоупотребила моим доверием. Ты подвергла смертельной опасности всех магистров Большого Капитула. Если бы дело пошло немного иначе, сердце Обители лежало бы в руинах, а Церковь оказалась бы обезглавлена…
— Я была уверена, что у него ничего не получится! Я не собиралась никого подвергать опасности! — закричала Данта. — И потом, после, я пыталась его остановить. Вы же видели, верховный магистр, я пыталась!
— И это твое оправдание? — Таллис скорбно покачал головой. — Ты разочаровала меня, Данта. Глубоко разочаровала.
Он вздохнул и печальным тоном произнес:
— Старшая наставница ордена Благих Сестер, властью, данной мне Пресветлой Хеймой, я лишаю тебя твоего титула. Достойные Братья, — он повернулся к тем самым, лица которых я уже запомнил из-за их работы в суде, — отведите бывшую старшую наставницу во временные камеры, находящиеся под зданием суда. Семарес, будь так добр, проследи лично.
Лицо у Данты стало таким, будто она никак не могла поверить, что это происходит именно с ней.
Впрочем, тут она была не одинока — такой же вид был и у ее прислужниц, и у большинства магистров, и даже у тех Достойных Братьев, которым было поручено отвести ее в заключение.
Глава 19
Магия отката внутри щитов почти полностью успокоилась к тому времени, когда Данту, похожую на сомнамбулу и, кажется, потерявшую от шока дар речи, повели прочь.