Моментальное недоумение тут же сменилось на лице Теагана пониманием.
— Найдите, — велел он ближайшим Достойным Братьям, на что те молча кивнули и моментально исчезли. И явно использовали в поисках какую-то магию, потому что вернулись очень быстро, ведя перепуганного стражника.
— Куда ты шел? Кому собирался передать информацию? — холодно спросил его Теаган и поморщился, когда тот залепетал невнятные оправдания. — Если бы все действительно было невинно, ты бы испросил моего позволения удалиться, а не исчез тайком. Брат Вопрошающий, — Теаган сделал жест рукой. — Прошу, проведи небольшую беседу.
То, что стражник рассказал под ментальным давлением, было, наверное, ожидаемо.
Непонятные гости, навещающие коменданта.
Драгоценности на его жене и дочерях, каждое из которых стоило больше, чем годовая зарплата самого стражника.
Штатный целитель, пропавший без вести год назад…
— Взятки? — предположил Теаган. — Злоупотребление служебным положением? Воровство?
— Я не знаю! — стражник затряс головой. — Но два месяца назад приезжала комиссия от Младшего Капитула, проверяла расходные книги и содержание узников — все было в порядке!
— Но все же ты поспешил с предупреждением? — Теаган поднял брови.
— Комендант ценит верных… И я не хочу исчезнуть, как тот целитель! Парни говорили, что комендант сомневался в его лояльности…
Теаган поджал губы, потом кивнул тем самым Достойным Братьям, которые привели стражника.
— Ступайте в кабинет коменданта и доставьте его сюда… Вернее… Рейн?
— Мы пойдем по лестнице на самый верх, — сказал я. — И начнем обходить в этой башне этаж за этажом. Достойные Братья найдут нас без труда.
Мы поднялись, и вскоре я начал сам себе напоминать гончую, идущую по практически стертому следу. Здесь? Или здесь? А может, здесь?
Если бы я еще понимал, что ищу.
Все остальные следовали за мной молча. Вопросов не задавал даже Теаган, что было немного удивительно.
Я обернулся к нему и замер.
Естественно, разыскивая «неправильность», я смотрел так, чтобы различать слои этера, и, естественно, я, как и ожидал, увидел вокруг Теагана искры благословения. Только вот вели себя они странно — уже не плыли спокойным облаком, а кружились потревоженным ульем. А потом часть их и вовсе сорвалась с места и устремилась вперед, к одной из ничем не примечательных дверей, облепив ее и с возмущенным ропотом накинувшись на оковывающий ее металл.
Думаю, для глаз всех остальных происходящее с дверью выглядело куда более необъяснимо, чем для меня. Они ведь не могли видеть искры, видели лишь результат их усилий — потекший металл пластин, которыми была окована дверь, и лужу металла, оставшуюся от ее петель. Несколько мгновений спустя в проеме стояло лишь ни на чем не держащееся деревянное полотно.
Искры вновь издали ропот, и это полотно превратилось в горку стружек.
— Рейн, это ты сделал? — подчеркнуто нейтральным тоном спросил Теаган.
— Нет, — я качнул головой. — Это работа благословения. — И шагнул внутрь комнаты.
Ее обстановка напоминала ту, которая была в камере Сантори, только здесь заключенным оказался совсем молодой парень, лет, может, шестнадцати на вид. Он сидел на топчане и изумленно смотрел на то, во что превратилась дверь его камеры. Потом перевел взгляд на меня. Одет он был так же, как Сантори, в невзрачную серую робу, но, в отличие от бывшего иерарха, в лице паренька еще осталось какое-то подобие живости и даже румянца.
— Я ни в чем не виновен, — сказал он, глядя мне в глаза. — Я не совершил никакого преступления! Я не виновен! Я не должен быть здесь!
Глава 25
Я обернулся к Теагану, который как раз встал на пороге.
— Он верит, что говорит правду.
Теаган ответил не сразу. Оглядел камеру, заключенного, потом бросил взгляд себе под ноги, на гору стружки, на пятна густеющего металла.
— Так бывает, — произнес он наконец. — Некоторые люди умудряются убедить себя, что преступления, которые они совершили, и не преступления вовсе.
— Но я действительно не виноват! — парень вскочил на ноги. — Я не вру! А вы… вы вообще кто?
— Комиссия, — отозвался я, вспомнив рассказ местного стражника. Слово «комиссия» звучало солидно и в дополнительных объяснениях не нуждалось. — Если ты не совершил ничего дурного, то согласен подтвердить это под ментальным давлением?
— Под ментальным? — повторил узник испуганно. — А это не… не опасно? У меня мозги в кашу не превратятся и не вытекут?
— Мозги — что сделают? — Теаган уставился на него с таким выражением, что парень покраснел и промямлил:
— Ну, моя мать всегда так говорила. Мол, особо не дури, а то церковники на допрос заберут, а там все мозги станут у тебя, как каша, и из ушей вытекут.
— Хочешь сказать, что под ментальным давлением тебя ни разу не допрашивали? — уточнил Теаган, и когда парень замотал головой, поджал губы. Его реакцию я понял прекрасно — суды не обходились без подобного допроса обвиняемых. Не допрашивали так только жрецов, но оказаться одним из них парень никак не мог — ни по возрасту, ни по поведению.
— Братья Вопрошающие будут аккуратны, так что не волнуйся за свои, хм, мозги, — пообещал я и добавил: — Меня несколько раз уже таким образом допрашивали — как видишь, все на месте.
Юноша внимательно меня оглядел и, кажется, немного успокоился. Кивнул.
— Хорошо. А что мне надо делать?
— Просто честно отвечай на все вопросы, — отозвался я, потом посмотрел на Теагана. — Допросим его прямо здесь?
Тот кивнул, вышел из камеры, и я услышал его распоряжения. Вернулся он с братом Вопрошающим, но не тем, который записывал допрос Сантори. Всего их с нами, как я помнил, приехало трое.
— Начни с рассказа о том, кто ты и как оказался в Залах Бьяра, — велел Вопрошающий юноше.
— Залы Бьяра? Это место так называется? Ой, простите, то есть сперва кто я, да?..
Звали парня Сейд Траин и было ему полных пятнадцать лет — оказалось, что с оценкой его возраста я чуть ошибся. Был он признанным бастардом Младшего клана Траин и его даже успели полноценно ввести в род. Отцом его был младший сын нынешнего главы, а матерью — хорошенькая селянка. Вскоре после рождения Сейда его отец погиб на Границе, и глава, любивший младшего сына, перенес часть чувств на его единственного отпрыска, потому и принял в семью даже не дожидаясь инициации.
По какой причине его заперли в самую страшную церковную тюрьму Сейд не знал — в начале этого лета, самым обычным вечером, в деревню, где он жил со своей матерью, явились непонятные люди и заявили, что он арестован. Мать, попытавшуюся воспротивиться, заперли в амбаре, а его скрутили и сунули в возок. Через несколько дней добрались вот до этого замка. Здесь затолкнули в камеру и, собственно, все. Во время дороги с ним не говорили, ничего ему не объясняли, и в замке такое отношение продолжилось.
— В залы Бьяра тебя водили? — спросил Теаган.
Парень заморгал.
— Не знаю. А как они выглядят?
— Как комнаты, внутри которых белый туман.
— А, ну, — он поежился. — Первое время да.
По его словам, водили его туда каждый день, начиная с самого первого. Поначалу внутри этого тумана он видел и ощущал «всякие неприятные вещи», но на седьмой день это прекратилось — когда его заталкивали в комнату, туман просто отодвигался и отодвигался, и исчезал в стенах, оставляя пустое пространство, а не захватывал его, как раньше. После того, как подобное повторилось трижды, водить перестали.
— «Разные неприятные вещи» — о чем речь? — потребовал Теаган.
Парень весь сжался.
— Ну, такие, которые я делал неправильно.
— Рассказывай, — последовал приказ, и Сейд послушно заговорил.
Выяснилось, что «вещи» включали в себя: передразнивание картавящего соседа (который на такое очень обижался); разбитая из рогатки старая ваза, оставшаяся матери от ее родителей (мать расстроилась); подставленная подножка одному из деревенских дружков-недругов (который упал так неудачно, что сломал ногу), и еще с полдюжины подобных событий.
— Так, — Теаган потер лицо руками и обратился к Вопрошающему. — Спроси его, какие еще проступки или преступления он совершал, и надави максимально — насколько это возможно, соблюдая безопасность.
— Он и так ничего не скрывает, светлейший. У мальчика практически нулевая ментальная защита, — отозвался тот, но приказ выполнил.
Взгляд у парня слегка остекленел.
— А еще я подглядывал за девчонками, когда они купались в реке, — признался он и тут же весь покраснел. Особенно ярко запылали у него уши.
— Кажется мне, — проговорил я, давя рвущийся смех, — что преступления молодого дана Траина все же недостаточно страшны, чтобы оправдать заключение в Залах Бьяра. Даже несмотря на его ужасно порочные наклонности, — смешок у меня все же прорвался.
Теаган махнул рукой.
— Естественно, мы его отпустим. Но сперва разберемся, почему он тут оказался и кто за этим стоит… Он ведь и есть та неправильность, о которой тебе сообщила магия?
Я подошел к ближайшей стене и прижал к ней ладонь, прислушиваясь. Недовольство залов сейчас ощущалось чуть уменьшившимся, но именно что чуть.
— Он — одна из них. Неправильностей еще много, — ответил я, вспомнив абсолютно бесполезный совет, который получил от магии в отношении поисков. Вот уж действительно, и «вверх», и «вниз», и «назад», и «вперед», да еще и «по кругу»…
— Сколько же здесь таких незаконных узников? — пробормотал Теаган, и мы оба одновременно посмотрели в сторону коридора. Но Достойные Братья с комендантом пока не вернулись…
Впрочем, когда мы все, включая Сейда, вышли из камеры, один из отправленных Достойных Братьев появился. Подошел к Теагану, склонился в поклоне.
— Прошу прощения, светлейший, но комендант успел сбежать еще до того, как мы дошли до его кабинета. Нам лишь удалось установить, что через ворота замка он не проходил.
По лицу Теагана было видно, что известие его не обрадовало, и что тем, кто коменданта упустил, предстоит потрудиться, чтобы искупить свою оплошность.