– Я только сегодня утром провел анатомирование одной из тех особей, что мы привезли с собой! – воодушевился Орсон.
Это была близкая ему тема, которую он мог развивать почти до бесконечности.
– Не сейчас, Док! – осадил его Камохин.
– Почему? – удивленно вскинул брови англичанин.
– Мы за столом, – объяснил стрелок.
– Да, – согласился биолог.
– За столом не принято говорит об анатомировании.
– Почему?
– Док, мне только кажется или ты действительно меня троллишь?
– Я говорю вполне серьезно. Гистология внутренних органов этих тварей привела меня сначала в замешательство, а затем в полнейший восторг! Я в жизни не видел ничего подобного!..
– Давай на этом остановимся, Док! – предостерегающе поднял руку Камохин.
– Я хотел показать несколько снимков. Это, скажу я вам, нечто совершенно уникальное! Потрясающее воображение!..
Орсон повернулся к свободному стулу, на который положил свой планшет. И с удивлением обнаружил, что на планшете сидит кот. Серый, зеленоглазый, стройный. С настороженно вздернутыми ушами. Не похожий на зажравшихся ленивцев, что обычно прихлебательствуют возле кухни.
– Это еще что такое? – недовольно осведомился Орсон.
– Кот, – ответил Вадим.
– Спасибо, капитан! – отсалютовал ему вскинутым ко лбу пальцем англичанин.
– Его зовут Канди, – сказала Ирина.
– Уже лучше, – одобрительно кивнул Орсон. – А разве в Центре водятся коты?
– Коты, они повсюду водятся, – философски изрек Камохин.
– Но я не видел в Центре котов! – стоял на своем Орсон.
– Да что ты привязался к коту, Крис? – Осипов протянул руку и почесал кота за ухом.
Кот наклонил голову и довольно зажмурился.
– Откуда он здесь взялся? – непонимающе посмотрел на остальных англичанин.
– Он сам пришел, – ответила Ирина.
– Вот просто так взял и пришел?
– Нет, – очень серьезно посмотрела на биолога девочка. – Канди пришел, когда понял, что настало время.
Орсону был знаком этот назидательный тон. Когда Ирина начинала говорить таким голосом, с ней лучше было не спорить. Потому что права все равно окажется она.
– Ну ладно, пришел так пришел, – с деланым безразличием пожал плечами биолог. – Только пусть с моего планшета слезет!
Девочка поступила иначе – вытащила из-под кота планшет и протянула его Орсону. Но биолог, к счастью, уже забыл, зачем ему был нужен планшет. Убедившись, что с планшетом все в порядке, Орсон положил его на другой стул.
Разговор за столом на время угас.
Ира решила, что пришло ее время.
– Виктор Николаевич, – она положила папку с рисунками на колени и открыла ее. Сверху лежала разработанная ею схема игры без правил, отдалено напоминающая одну из работ Джексона Поллока. – Я сделала то, что вы просили.
– Да? – немного удивленно посмотрел на девочку Осипов.
За ураганом событий последних нескольких дней он совершенно забыл, о чем именно просил Ирину.
– Схема Игры, – напомнила девочка.
– Ах да! – оживился ученый. – Хочешь сказать, у тебя получилось?
– Надеюсь, – загадочно улыбнулась Ира и потянула из папки рисунок.
– А у меня для тебя есть подарок!
Камохин поднял руку. Между большим и указательным пальцами была зажата цепочка, на которой висел серебристый шарик, изъеденный многочисленными неровными отверстиями.
– Что это? – зачарованно замерла девочка.
– Ну, вообще-то, я думал, что ты мне это скажешь, – он протянул шарик девочке. – Держи.
Ира осторожно взяла странную вещицу за цепочку и подняла на уровень глаз. Оказалось, что внутри первого шарика прячется еще один дырявый шарик. А в нем – третий. В третьем – четвертый. И так – до бесконечности! И все шарики одновременно вращаются в разных направлениях. Стоило только на время задержать взгляд на этом удивительном и необъяснимом движении, как создавалось впечатление, будто ты держишь в руках целую Вселенную.
– Человек, подаривший мне эту вещицу, сказал, что она называется ассоциатор. И вроде бы она способна пробуждать спящие воспоминания. – Сказав это, Камохин улыбнулся, давая понять, что сам он не очень-то в это верит.
– Спасибо, Игорь Валерьевич, – произнесла Ирина, не отрывая взгляда от ассоциатора. – Мне очень была нужна эта вещь.
– Ну, я рад, что она попала в нужные руки, – довольно улыбнулся Камохин.
– Так что ты собиралась мне показать? – напомнил девочке Осипов.
Кот Канди, взявшийся неизвестно откуда, перепрыгнул на другой стул, зацепив при этом лапой лежавший на нем планшет Орсона. Планшет включился, и на экране появилось изображение красного пакаля с пауком.
– Слушай, ну кончай! – обиженно посмотрел на кота англичанин.
Взяв со стула планшет, он положил его на стол. В надежде, что уж там-то зловредный кот до него не доберется.
Ирина посмотрела на фотографию пакаля, на черный камень с изображением паука, лежавший на столе рядом с планшетом, перевела взгляд на разбегающуюся по полированной поверхности стола сетку мелких трещинок… Еще раз посмотрела на ассоциатор. Достала из папки рисунок, который собиралась показать Осипову, и разорвала его пополам. Сложила две половинки вместе и снова разорвала их.
– Ира! – удивленно вскинула брови Светлана. – Зачем ты это сделала!
– Это было неправильно. – Ирина кинула обрывки в папку и улыбнулась Осипову. – Каждый может ошибиться. Так ведь, Виктор Николаевич?
– Ну, в общем, да, – не очень уверенно кивнул Осипов.
Он не понял, что произошло. К тому же ему было жаль, что он так и не увидел рисунок девочки. Хотя Ирина в последний момент и сочла свою схему Игры ошибочной, взглянуть на нее все равно было бы чрезвычайно интересно. Но если Ирина приняла решение, настаивать было бесполезно.
А Ира тем временем достала из папки чистый лист бумаги, взяла карандаш и снова принялась рисовать.
Теперь она понимала, что схема игры без правил должна быть похожа не на безумие абстрактного экспрессионизма, а на изящную лаконичность паучьей сетки. Сначала она нарисовала две перекрещивающиеся линии, похожие на букву икс, символ всего загадочного, непонятного и непознанного. Затем под иным углом нарисовала еще один такой же икс. И – третий. Радиальные нити паутины – это перекрещивающиеся иксы. Соединяющие их концентрические круги, уменьшаясь, как бы уходят в бесконечность микромира, а увеличиваясь, стремятся охватить всю Вселенную. При этом они еще похожи на гипнотическую спираль, способную ввести человека в состояние транса. Сам паук – собиратель и держатель нитей жизни. Достаточно лишь слегка коснуться любой из этих нитей, как движение тут же отзовется во всех концах паутины. И это не что иное, как всеобщая взаимосвязь, лежащая в основе мироздания.
Если подобные мысли и возникали в голове девочки, когда она рисовала, то сама она не обращала на них внимания. Мысли возникали и тотчас исчезали, оставляя после себя лишь слабый след, похожий на вспышку сгоревшего в атмосфере метеороида. Девочке казалось, что она рисует интуитивно, совершенно не задумываясь над тем, как провести следующую черту. И уж точно она даже представить себе не могла, куда вели все эти линии.
Этого пока еще не знал никто.
Вообще никто.
Все было еще слишком неопределенно и запутанно.
Пока паук лишь плел свою паутину. И думал, что это важно лишь для него одного.