— Он дал мне понять, что только он финансирует политическую карьеру Леглинда. Это может значить, что Конер либо дает ему большие деньги, либо делает на нем большие деньги, а может, и то и другое.
— Ты попросила его переговорить с Леглиндом?
— Гарт, конечно, нет! Прежде всего я не уверена, что это нужно делать.
— Наверное, ты права. А что ты ему сказала?
— Сказала, что если он собирается говорить с Леглиндом, то пусть сделает это от своего имени, а не как лицо, уполномоченное Андерсеном. Интересно будет узнать, что тот скажет.
— Ну что ж, хорошо. — Залпом осушив бокал, Гарт вновь наполнил его. Они посидели в молчании.
— Ты вспылил, разговаривая со Струдом, — вспомнила Сабрина.
— Да, не смог сдержаться. Я сказал себе, что нужно быть повежливее, но уже после этого.
— А фраза насчет злоупотреблений в университетах?
— Тут есть неточность. Я говорил, что если растраты имеют место в каких-то университетах, то это еще не предлог для нападок на научные исследования в целом.
— Так… А фраза насчет ярости и гнева избирателей?
— Да, тут я неудачно выразился.
— Пожалуй. — Она с улыбкой поглядела на него. — Я люблю тебя. Не надо было начинать с ним разговор, если ты знал, что не можешь сдержаться.
— Ты права. Тем более, что и раньше со мной так бывало. Не надо было.
— Когда они пригласят тебя в качестве свидетеля, как ты думаешь?
— В сентябре-октябре, а может, попозже. Похоже, они не слишком торопятся. Пока что им нужно поднять как можно больше шума.
— Однако тебе удалось собрать деньги для института.
— В основном — да. Было бы хуже, если бы мы сейчас только начинали кампанию по сбору средств. И все-таки я предпочел бы, чтобы все наши доброжелатели еще месяца два не встречали в газетах сообщения о том, как в Среднезападном университете якобы сорят деньгами.
— Это тебя и беспокоит?
— Отчасти. Меня, наверное, снимут с должности директора, если в конгрессе решат, что создание нашего института — пустая затея.
— Тебе ничто не грозит, ведь никто не осмелится обвинить тебя в стремлении к личному обогащению.
— Зато обвинят в стремлении прославиться, чтобы все время быть на виду.
Сабрина подумала о Верноне Стерне.
— Для некоторых людей это в самом деле важно, но не для тебя.
— Скажи об этом конгрессмену.
Они помолчали. Терраса была погружена в тень, но на солнце, во влажном знойном воздухе, струившемся с неба, все предметы шевелились, словно нарисованные на колышущемся занавесе, отчего улица казалась старинной выцветшей картиной. Сабрина шевельнулась и убрала руку с руки Гарта.
— Сегодня мне пришла в голову мысль: надо записывать все, что мы делаем и о чем думаем, ведь все это может исчезнуть без следа.
— Не очень удачная мысль. То, что есть у нас с тобой, никогда не исчезнет бесследно.
— Я думала о нашей улице — нашей тихой, спокойной и уютной. Она такая и есть… но и на ней могут произойти какие-нибудь неприятности.
— Которые мы с тобой будем встречать вместе. Встречать и преодолевать. — Они услышали, как зазвонил телефон. — Черт, всякий раз, когда миссис Тиркелл нужна нам, ее не бывает на месте! Я сейчас вернусь.
Сабрина задумчиво смотрела перед собой. Да, неприятности могут быть. Но если бы мы не были вместе всей семьей, все было бы серьезнее.
Вернувшись, Гарт снова наполнил бокалы чаем со льдом.
— Клаудия звонила. Твой Билли Конер не бросает слов на ветер и не теряет времени. Судя по всему, не успела ты уйти, как он позвонил Леглинду. Леглинд вскоре позвонил Клаудии и сказал, что, как показали состоявшиеся у них беседы, нарушения в Среднезападном университете носят совершенно безобидный характер по сравнению с другими учебными заведениями, а поскольку время у него ограничено, они займутся лишь наиболее вопиющими случаями и, стало быть, никого из нас не станут вызывать в качестве свидетелей.
— Как, оказывается, легко его подкупить.
Обняв, Гарт поцеловал ее.
— Ты — замечательная женщина. Интересно, говорил я тебе об этом в последнее время или нет? Но, дело в конце концов не в том, нужно ли нам давать свидетельские показания или нет, а в том, что можно подкупить члена конгресса. Клаудия сейчас рвет и мечет, да и мне это не нравится. Плохо уже то, что он продается. И, кроме того, хотя газетная шумиха и возобновится, но слухи теперь никуда не денутся. Нет, мы не должны оставлять это дело просто так.
Снова прильнув к нему, она посмотрела на него.
— Ты собираешься добиваться публикации опровержения? Но у тебя же нет возможности для этого. Если только не обратиться вновь за помощью к Билли, но у меня в голове не укладывается, что ты или Клаудия на это пойдете.
— Нет, конечно. Обращаться через кого-то к продажному конгрессмену? За нами такого еще не водилось. Нет, мы поедем в Вашингтон. Чтобы говорить с этим конгрессменом. Секретарь Клаудии сейчас договаривается о встрече. Скорее всего, на следующей неделе.
— Ты думаешь, конгрессмен сам захочет с вами поговорить?
— Нет, но ему придется согласиться. С его стороны, пожалуй, будет не слишком умно отказаться от встречи с ректором крупного университета и директором Института генной инженерии при этом университете. Он в туманных выражениях обвинил нас если и не в мошенничестве, то в должностном преступлении. Газеты проглотили это с превеликим удовольствием.
— Я рада, что вы едете. Оба. Если бы нам удалось отделаться от этой истории…
— …то большого пожара удалось бы избежать. В этом все и дело. Знаешь, мне кажется, что в нашей жизни небольшие пожары случаются то и дело, этакие кризисы мелкого масштаба. Но они не могут причинить ущерба, хотя, когда случается пожар, мы думаем иначе.
— Ты что, хочешь сказать, у нас вся жизнь уходит на тушение пожаров? Ужасное занятие!
— Назови это решением возникающих проблем. Так звучит лучше.
Тихо рассмеявшись, они поудобнее устроились и смотрели в молчании на улицу, попивая ледяной чай. Их сплетенные руки слегка вспотели, а тела охватила истома от жары.
— Можно пойти в дом, там прохладно, — сказал Гарт.
Сабрина покачала головой.
— Пока еще рано. Я люблю посидеть с мужем под вечер на террасе. Такое мирное, старомодное занятие.
— Прямо как ухаживание. — Улыбнувшись, они нежно поцеловались и вновь молча стали смотреть на проносящиеся машины, проходящих мимо их дома соседей, на тени деревьев на мостовой, что становились все длиннее. Потом к перекрестку подкатили автобусы, вернувшиеся из летнего лагеря. Из них резво выскакивали дети с рюкзаками за спиной и самыми разными вещами в руках, найденными или сделанными самостоятельно. Пенни выскочила из автобуса одной из первых. Она успела подойти к дому и устроилась на ступеньках крыльца рядом с Сабриной и Гартом, когда, еле волоча ноги, подошел Клифф. Вид у него был мрачный.
Гарт удивленно вскинул брови.
— У тебя что, теперь такая манера здороваться?
— Извините. Привет. А вы чего здесь устроились? Слишком уж жарко.
— А нам показалось, немного можно и посидеть, — ответила Сабрина. — А на тебя что, жара подействовала?
Посмотрев на нее из-под пряди свисавших на лоб волос, Клифф прищурился.
— С чего ты взяла?
— Для парня, только что вернувшегося из летнего лагеря, выглядишь ты невесело. Я думала, тебе там понравилось.
— Да, ничего.
— А два дня назад там было классно, — сказал Гарт.
Клифф пожал плечами, но тут же взглянул с опаской на Сабрину. Прислонившись спиной к ограде, он принялся отшвыривать ногой камешки с дорожки перед парадным входом.
— Лу Чжэнь приезжал, — сказала Пенни. — Он сказал, что приехал посмотреть, как Клифф играет.
— Вот не думал, что он сумеет выкроить свободное время, — ответил Гарт. — Хотя, помнится, он собирался показать, как играют в футбол в Китае. Ну и как, показал, Клифф?
— Да, несколько раз.
— Еще он сказал, что закончил свою работу, — добавила Пенни. — Значит, он теперь вернется в Китай?
— Да, теперь уже скоро, — ответил Гарт. — Докторская диссертация, которую он у меня писал, закончена, а он мне говорил, что вернется домой, как только его работа будет одобрена для публикации.
— А куда ты ее отослал — в «Ньюсуик», «Тайм» или «Пипл»? — спросила Пенни.
Гарт улыбнулся.
— Не угадала. Такие работы отправляют в специализированные издания, в данном случае — в «Сайенс». Хотя я пока ее не отсылал. Сначала проверю еще раз, а на следующей неделе отошлю.
— Опять? — спросила Сабрина. — Я думала, она уже закончена.
— Возможно, но я читал выборочно, у меня не было времени прочесть ее всю от начала и до конца. Зато, если в ней все сходится, как говорит Лу, это будет гигантский шаг вперед в науке, и все мы будем им очень гордиться.
Клифф так наподдал ногой камешек, что сильно стукнулся голенью об ограду крыльца.
— Черт! — вырвалось у него, и он плюхнулся прямо на пол, потирая ушибленную ногу.
Сабрина с Гартом переглянулись.
— Может, вам с Клиффом лучше зайти в дом, где попрохладнее? — предложила она. — Приготовьте нам кувшин лимонного сока с водой, а то чай со льдом уже закончился, а?
— Отличная мысль. Пойдем, Клифф, вместе приготовим. Извини, — вполголоса добавил он, обращаясь к Сабрине. — Я слишком увлекся. Знаешь, это в самом деле удивительный проект, я потом тебе все расскажу.
Поцеловав ее, он встал.
— Ты идешь, Клифф?
— Ага. — Он не спеша прошел через дверь, придерживаемую Гартом, и следом за отцом направился на кухню. Воздух в доме был прохладный и сухой, и, почувствовав прилив бодрости, они невольно усмехнулись, глядя друг на друга.
— Рехнуться можно, сидя там в такую жару, — сказал Клифф.
Гарт достал из холодильника лимоны.
— Я буду их резать, а ты займись соковыжималкой. О'кей?
— Конечно.
Молча они принялись за работу. Клифф нажал на рукоятку соковыжималки с такой силой, что лимонный сок брызнул на стол и ему на рубашку. Гарт ничего не сказал. Закончив резать лимоны, он положил несколько ложечек сахара в высокий стеклянный кувшин. Через несколько минут Клифф налил туда же лимонного сока, и Гарт, взяв ложку с длинной ручкой, все хорошенько перемешал. Стоя рядом, они внимательно смотрели, как сахар постепенно растворяется в бледно-желтой жидкости, а крошечные кусочки лимона, подгоняемые ложкой в руке Гарта, кружатся в бешеном водовороте.