– Договорились! – отвечал Стефан. – Значит, до завтра?
– До завтра.
В эту первую «швейцарскую» ночь Саша долго не мог уснуть. Он беспокоился за Юлю – а ну как жена, вернувшись сюда, что называется, вспомнит все и снова впадет в апатию. Ведь любая мелочь, любой пустяшный намек могут вызвать ненужную ассоциацию… Но Юля, лежа рядом с ним, дышала ровно и глубоко, лицо ее было спокойно и расслабленно, и Саша, поворочавшись несколько часов и устав от тревожных мыслей, тоже уснул. А утром, едва открыв глаза, бросил взгляд на жену и увидел, что Юля тоже уже не спит. Лежит на спине, смотрит в потолок и улыбается. Давно он не видел на ее лице такой счастливой, благостной улыбки. И не мог вспомнить, видел ли вообще когда-нибудь.
– Как ты? – шепотом, будто боясь спугнуть ее настроение, поинтересовался Саша.
– Он жив… – с непередаваемо-восторженной интонацией прошептала Юля.
– Кто жив? – машинально спросил Саша и тут же испугался. Не надо, не надо было задавать этого вопроса! И зачем он только сорвался с его языка?
– Наш ребенок, – ответила тем временем жена, все с той же блаженной улыбкой. – Наш мальчик, наш сын. Он жив, я всегда это знала.
О господи, только этого еще не хватало! Неужели она лишилась рассудка? Неужели сейчас, когда все только-только стабилизировалось, судьба вновь подстерегла его за углом и обрушила еще один страшный удар, не менее ужасный, чем предыдущий?.. Нет, только не это!
– Юленька… – начал увещевать Саша. – Милая, дорогая… Я все понимаю, но… Но это был сон. Просто сон, не больше. И как бы это ни было тяжело, мы вынуждены с этим смириться. Всего лишь сон…
– Всего лишь сон? – Юля посмотрела на него с каким-то странным выражением, то ли недоумения, то ли снисхождения, то ли и того, и другого одновременно. – Конечно, это был сон. Но как он иначе может дать нам знак, если не через сны? Теперь я все знаю. Он жив – это главное. И с ним все благополучно. Я не сомневаюсь, что когда-нибудь мы обязательно встретимся, и я сразу его узнаю…
– Юля! – взмолился Саша. – Милая, ну что ты такое говоришь…
Закончить фразу ему не дал стук в дверь и звонкие голоса детей.
– Мама, вы уже проснулись! Я слышу, что проснулись, вы разговариваете! – восклицала Настя.
А Яська, которая была не слишком организована и вечно все теряла, обиженно ныла:
– Мам, а где моя расческа? И зубная щетка? Почему-то Аськины лежат в ванной, а мои нет…
– А ты их туда положила? – тотчас откликнулась, вставая с кровати, Юля. – Так откуда ж им там быть? Давай ищи. В какой сумке они у тебя были?
– Я не помню…
– Вот именно – «не помню». Что ж они, по-твоему, по волшебству в ванной появятся? У них, знаешь ли, ног нет… – ворча притворно-сердито, Юля торопливо накинула халат и скрылась за дверью. А Саша еще некоторое время оставался лежать в постели, внимательно прислушиваясь к доносящимся снаружи голосам. Нет, вроде бы с Юлей все нормально, она общается с детьми как обычно, никаких признаков помутнения сознания не заметно. Может, Бог даст, обойдется… Как там говорила Мария? «Бог дает нам то, о чем мы его просим…» Уж конечно, о том, чтобы его жена сошла с ума, Саша совсем не просил.
К шести часам вечера они всей семьей отправились к Стефану. Саша никогда не мог сказать однозначно, нравится ему у Стефана или нет. Большой добротный дом на самом берегу озера, с собственным пляжем и причалом для лодок, за который друг отдал весьма крупную сумму, явно стоил затраченных на него денег. Но внутреннее убранство, в котором Лиза и Галина отразили все свое представление о дизайне интерьера, производило на Сашу удручающее впечатление. Говоря об обстановке дома Стефана, он обычно ограничивался словечком, которое позаимствовал у прораба Гриши Михайленко, который руководил ремонтом городской квартиры Кравчуков. Гриша именовал подобный стиль «бохатым» – с явным украинским звучанием буквы «г» и со столь же явной иронией.
Впрочем, несмотря на вычурность убранства, дома у Стефана ему обычно было хорошо, как всегда бывало хорошо с другом. А в тот вечер они провели время как-то особенно здорово, мило и по-приятельски. Чтобы поберечь чувства друзей, Стефан отправил няню на прогулку с ребенком, и теперь в доме было на удивление тихо без детского шума, а главное – без этой вечной ужасной музыки. Лиза жить не могла без современной попсы и, когда была дома, постоянно врубала ее во всех комнатах на полную мощь. И теперь, спровадив жену с тещей, Стефан блаженствовал в тишине, избегая даже лишний раз включать телевизор или домашний кинотеатр.
Ася и Яся, посидев некоторое время за столом со взрослыми, умчались бегать по саду и пляжу, а Стефан, Юля и Саша остались сидеть на веранде, наслаждаясь легким шумом озера и шелестящей листвы, отличным вином и общением друг с другом, по которому все трое очень соскучились. Они говорили о самых разных вещах, стараясь избегать только «больной» темы, касавшейся недавней трагедии, и им это благополучно удавалось.
Когда няня с мальчиком вернулись с прогулки, Стефан сначала не хотел акцентировать на этом внимание, но Юля все поняла и сама попросила:
– Это ведь Стефан-младший домой вернулся, да? А можно я на него посмотрю?
– Да, разумеется, если ты так хочешь…
Прибежали с улицы девочки, которым, конечно, тоже любопытно было взглянуть на младенца, и целая делегация во главе со счастливым отцом направилась в детскую. Маленький Стефан, на удивление спокойный, улыбчивый и контактный, всех просто очаровал. Все сошлись во мнении, что ребенок прелестный, что очень похож на папу, ну просто одно лицо, и что уже сейчас видно – из него вырастет настоящий мужчина. Стефан-старший так весь и сиял от гордости. А Юля даже взяла малыша на руки и прижала его к себе, но после этого у нее на глаза навернулись слезы. Она торопливо вернула малыша няне и вышла из детской. Остальная компания поспешила вернуться на веранду. Вскоре к ним присоединилась и Юля, но было заметно, что, как она ни старается держаться, настроение ее сильно испортилось.
– Может, поедем домой? – вполголоса поинтересовался Саша у жены.
Та покачала головой:
– Нет. Было бы жестоко отрывать тебя от друга. Вы так давно не общались…
– Но я же вижу, что тебе уже в тягость находиться здесь, – отвечал Саша. – И не хочу доставлять тебе лишние переживания.
– Тогда давай сделаем так: ты вызовешь такси, и мы с девочками отправимся в отель. Все равно Асе с Ясей уже пора спать, они достаточно набесились за сегодня. А ты оставайся, приедешь попозже.
– А тебя это не обидит? – уточнил Саша. Его самого очень устроило бы такое развитие событий, но было неловко перед Юлей.
– Нисколько, – заверила его жена. – Я же сама это предложила.
И, взглянув на его нахмуренное лицо, чуть улыбнулась:
– Сашка, да не волнуйся же ты за меня. Со мной уже все в порядке.
Саше, однако, все еще не хотелось отпускать ее. И в результате было решено, что мужчины отвезут «всех девочек» домой, а сами еще посидят потом немного в каком-нибудь ресторане или баре на полдороге.
Так и сделали. Давно зная Стефана, Саша понимал, что другу не терпится обсудить с ним что-то важное, нечто, о чем тот не хочет говорить при Юле. И догадка оказалась верна. Едва мужчины остались наедине, Стефан завел речь о том, что его давно беспокоило. Выразив радость от того, что атмосфера в семье Кравчуков производит самое что ни на есть благополучное впечатление, он тут же перевел разговор на собственную семью и собственную личную жизнь.
– Вроде бы у меня дома тоже все хорошо, – делился Стефан. – Ну, если не брать в расчет тещу, конечно… Но и та в последнее время стала появляться у нас гораздо реже. Думаю, это заслуга Лизы, которая, конечно, понимает, что я недолюбливаю Галину. А с Лизой у нас все очень хорошо. Ну просто очень. Она так внимательна ко мне и так любит малыша… Иногда, правда, срывается, кричит на него, но это, говорят, со всеми матерями бывает…
– Так что же тебя напрягает, дружище? Меня ты не проведешь, я же вижу, что ты чем-то угнетен. Поделишься?
– Поделюсь… – Стефан сделал большой глоток из своего бокала. – Понимаешь, за это время я окончательно понял, что не люблю Лизу. Разлюбил… Или, скорее всего, и не любил никогда. Просто увлекся, придумал себе образ, которому она на самом деле ничуть не соответствовала… Конечно, она, бедняжка, совсем не виновата в этом. Лиза хорошая женщина, прекрасная жена и мать… По крайней мере, изо всех сил старается быть такой. Но я не люблю ее. Вернее, я люблю не ее…
– Вот с этого и надо было начинать, – усмехнулся Саша. – И как она поживает? Микаэла?
– Не знаю… – Стефан совсем помрачнел. – С тех пор как родился мой сын, мы больше не виделись. Из нашей фирмы она уволилась, к ней я, как ты понимаешь, больше не езжу и даже не звоню…
– А ты позвони, – Саша опустил на стол пустой бокал.
– Позвонить? – Стефан даже испугался. – Ты советуешь позвонить ей? Но ведь это будет… Это будет непорядочно по отношению к Лизе…
– Но то, что ты так пропал, это тоже непорядочно – по отношению к Микаэле. Только Микаэлу ты любишь – а Лизу нет.
– Но ведь… Ведь Лиза моя законная жена. И потом у нас ребенок… – забормотал Стефан.
Саша, ничего не отвечая на это, лишь плеснул себе еще коньяка.
– Ну хорошо, – проговорил Стефан после паузы. – Допустим, я ей позвоню. А вдруг она не захочет со мной разговаривать, просто кинет трубку? Может такое быть, как ты думаешь?
– Не исключено, – кивнул Саша. – Видишь ли, я ведь не знаю Микаэлу, никогда ее даже не видел. И, конечно, не могу с уверенностью предполагать, как она поступит. Но если она не захочет общаться с тобой, по крайней мере, все станет на свои места. А это гораздо лучше, чем мучиться неизвестностью.
– Да, пожалуй, ты прав… – задумчиво проговорил Стефан, опуская взгляд.
– Ты торопишься? – поинтересовался Саша. – Я вижу – то и дело на часы поглядываешь.
– Да, это так, – чуть смутился Стефан. – Видишь ли, сынишка часто просыпается среди ночи, примерно в это время. Я стараюсь сам дать ему бутылочку и уложить…