Быть может, этот корабль – ступенька, необходимая Проводникам, чтобы добраться до соседней галактики?
Впрочем, этот домысел – беспомощная чушь. Для межпространственного червя все расстояния равны нулю. Проводник проедает дыры в пространстве и времени, прокладывая Путь. Проводник реагирует на любые техногенные излучения, забирая в иные миры тех, кто может дать жизнь росткам империи. Земля-под-Аркой, Центурия, Арсиана, Нге-Н-Ны, Морог, Земля – население этих планет приобщено к Пути. Научные достижения и развитая промышленность неизбежно становятся маяком, выдавая местоположение этих планет вездесущим, необоримым Проводникам. Черви стачивают ткань пространства-времени, растворяя цивилизации в Пути.
…Вслед за рядовыми эдрако настала очередь отправиться в бесконечное путешествие Наблюдателям. Сердце Тарбака наполнялось сладкой грустью, когда он вспоминал своего первого Проводника. Это была маленькая, аккуратная особь размером с садовый домик. Ее пульсирующие вены нежно голубели сквозь зыбкую, словно вылепленную из тумана и дождевой воды, плоть. И пах этот Проводник особенно: свежестью и томительным желанием. Он не заглотил Тарбака сразу, он протянул ему навстречу мясистые отростки щупалец, позволил прикоснуться к напряженным, влажным псевоподиям, он завибрировал всем своим бочкообразным телом, выражая удовольствие от контакта с избранным Наблюдателем, и лишь затем осторожно слизнул Тарбака с площадной брусчатки…
«Трансгалактический корабль спасения создан совместными усилиями представителей восьми основных галактических рас Млечного Пути. Только благодаря дружбе, сотрудничеству и полному взаимопониманию нам удалось реализовать этот дерзкий проект. Мы потратили жизни во имя нашего общего космического будущего, и мы ни разу не усомнились в том, что нам предстояло совершить.
Мы не знаем, что стало первопричиной общегалактического кризиса. Мы вынуждены действовать уже в его условиях. Наши планеты превратились в пустыни, наши цивилизации погибли. Существа, которых мы называем фагами, появляются из ниоткуда, они – живые червоточины в пространстве, поедая человека, фаги переносят его на другую планету. Мы рассеиваемся по Галактике, мы вымираем. В иных мирах оживают наши ночные кошмары. То, что мы привыкли считать не более чем мифом, становится пугающей реальностью. Мироздание обращается в хаос, законы природы переписаны злым безумцем. Мы не знаем, почему так произошло, но мы вынуждены бежать в поисках спасения на другой остров жизни – в другую галактику.
Судьба собрала нас в мире, защищенном от вторжения фагов. Там, воспользовавшись знаниями древней, давно вымершей космической расы, мы построили корабль, который сделает нам имя. Дабы не привлекать внимания фагов, мы отправимся в путь мертвыми и на мертвом корабле. Когда придет время, мы вернемся к жизни.
Совет капитанов. 0 день полета».
Пол и стены вздрогнули. Тарбак отдернул руку, и гало-терминал распался облаком призрачных пикселей. Часть свода со скрежетом съехала вбок, и в полутемный зал хлынул теплый жемчужный свет.
Тарбак завороженно смотрел сквозь прозрачный свод на блистающий водоворот галактики. Она лежала прямо по курсу, мохнатые спиральные рукава завивались вокруг веретенообразного утолщения в центре. Звездные облака карликовых галактик-спутников лежали выше и ниже ее плоскости. Гало, состоящее из старых маломассивных звезд, тускло серебрилось, отделяя этот остров жизни от бездонной черноты внегалактического пространства.
– Тарбак, детеныш мой, ты пришел один? – прошелестел за его спиной уже знакомый голос.
3
Конструктор-испытатель миссии Наблюдателей Крабар сильно мутировал. Его лицо обросло коричневой растрескавшейся опухолью. Из жаберных щелей свисала бахрома капиллярных нитей, вдоль позвоночника проклюнулись неподвижные ложнощупальца.
– Ты пришел один? – повторил Крабар; в руках он сжимал центурийский боевой импульсник. Его черный костюм Наблюдателя сгнил и превратился в присохшие к коже лохмотья.
– Да, конструктор, – отозвался Тарбак.
Крабар тряхнул импульсником. Один глаз конструктора-испытателя с подозрением глядел на Тарбака, а второй обшаривал взглядом зал.
– Уверен?
– Уверен, конструктор. Счастлив, что Путь свел нас…
– Ты представляешь, – перебил Крабар, продолжая потрясать оружием, – они научились приручать Проводников! Наших Проводников! – Глаза конструктора налились кровью. – Они используют Путь вместо лифтов! Вместо каких-нибудь эскалаторов! Скачут с планеты на планету, как им вздумается! Это недопустимо! Ты точно здесь один?
Тарбак молчал. Было очевидно, что Путь подверг конструктора-испытателя тяжелым испытаниям и что Крабар не в себе. Но что с ним делать? Если Наблюдатель охвачен благодатью, никто не сможет заставить словами или же силой свернуть его с Пути.
– Проводники избегают этого места, – сказал Крабар. – Один привел сюда меня, второй – тебя. Предвижу, что это произошло не случайно. Быть может, Путь назначил тебя моим ассистентом? Прислал мне помощь, чтобы я завершил миссию? – Глаза Крабара пылали почти как у арсианца. – И ты думаешь, что готов?
– Мы есть Путь, – смиренно произнес Тарбак. – Что это за место, конструктор?
– Ты включал их машину лжи. – В глазах Крабара отразился свет голо-терминала. – Не значит ли это, что ты готов поверить ей и сойти с Пути?
– Я живу в Пути, конструктор, – ответил твердо Тарбак.
Он двинулся в обход зала, дуло импульсника смотрело ему в бок. Наблюдатель решил сделать так, чтобы за его спиной был путь к отступлению, а не тупик.
– Я сомневаюсь в возможности существования этого корабля, конструктор, – проговорил Тарбак, осторожно ступая. – Как его смогли построить? Мы что-то упустили? Ростки империи дали непрогнозируемые всходы там, где мы не ожидали?
– Это место – храм лжи, – произнес с ненавистью Крабар. – Бессчетное количество дней я потратил на борьбу с ним, но оно сильнее меня. Увы…
– Я видел много мертвецов, конструктор, – Тарбак продолжал обходить Крабара, а тот поворачивался на пятках, не опуская импульсник.
– Все правильно, – Крабар приоткрыл жаберные щели, и из них выползли, шевеля усами, аномально большие жуки-симбионты. – Я очистил Путь от этих существ.
– В таком случае, нам нужно призвать Проводника и продолжить путешествие.
– Ты не понимаешь! – Крабар притопнул от негодования. – Они могут появиться здесь в любое мгновение! Проводники подчиняются им, как ручные! И кто их остановит, если мы уйдем?
– Кто такие «они», конструктор?
– У них нет названия, на Пути они – невидимки. Ты ведь не думаешь, что этот корабль действительно могли построить люди?
– Конечно, нет, конструктор. Люди на такое не способны.
– Верно, детеныш мой! – Крабар задрожал. – Это сделали они! Руками людей, арсианцев и остальных! И даже некоторых эдрако! Это они вложили остальным в головы лживые мысли!
Тарбак остановился. Теперь за его спиной был выход в коридор. От луча импульсника сбежать невозможно, но у Крабара трясутся руки, и его глаза застилает гнойная поволока. У Тарбака будет шанс… маленький, но шанс.
– Это – тоже империя, детеныш, – продолжил Крабар. – Она еще страшнее, чем центурийская. Она – само зло, Тарбак. Они собираются уничтожить обитателей целой галактики! Не растворить в Пути, не раздавить ростки империи, полностью уничтожить!
– Увы, но пока я не могу понять, конструктор. Объясни. Я ведь остаюсь твоим нерадивым учеником.
– Они есть в легендах многих рас, – Крабар, наконец, опустил оружие. – Они живут так долго, что многие называют их бессмертными. Они умеют настолько много, что многие называют их всемогущими. Но они не бессмертны и не всемогущи, запомни это, детеныш. Им нужны мы, люди и остальные, чтобы нашими руками строить империю… Сейчас…
Крабар бросил импульсник на пол, взбежал по ступеням к пультам и снова активировал голо-терминал.
– Ложь, ложь, ложь… – повторял конструктор, выводя на полупрозрачный экран списки логов. Его силуэт контрастно выделялся на фоне матового свечения галактики. – Но Наблюдатель Пути в силах отыскать скрытые зерна истины. – Он сделал резкий жест, словно в негодовании, и голографический экран развернулся на всю ширину зала, затмив свет из космоса.
«Доступ разрешен, – прочитал Тарбак. – Добро пожаловать, капитан».
– Попросим показать последнюю запись? – Крабар опустил пальцы на «клавиатуру». На экране появился тест. Был он коротким, без начала и конца, и Тарбак решил, что это только черновик.
«…говорят, что нашествие фагов и изменение реальности – это оружие, которым намерены подавить очаги разума в Млечном Пути. Кому это надо? Нашим конкурентам, нашим соседям – гребаным андромедянам. Млечный Путь и Туманность Андромеды мчат навстречу друг другу. Они как пить дать столкнутся через три миллиарда лет, их ядра сольются, образовав при этом квазар, излучение которого прокипятит пространство вокруг на сотни тысяч парсеков. Три миллиарда лет – какое дело до этого человечеству? Арсианцам? Нгенам? Но херувимы бессмертны, и в Андромеде живут подобные им ксеноморфы. Поэтому они вынуждены что-то предпринимать. Например, отклонить одну из галактик с опасной траектории, путем воздействия на ядро. Но есть нюанс: жизнь в галактике, траектория которой подвергнется изменениям, станет невозможна. Поэтому андромедяне хотят повернуть Млечный Путь, а мы – Туманность Андромеды. Они наслали на нас чуму в виде фагов, а мы ведем к М31 рой планет-гигантов и флот кораблей коррекции, для того чтобы направлять планеты на столкновение с их звездами: это вызовет цепную реакцию, которая докатится до ядра и придаст ему боковое ускорение. Теоретически…»
Текст оборвался.
Тарбак похлопал в сомнении жабрами. Люди никогда не внушали ему доверия. Тем более, он не спешил верить записям, сделанным каким-то фанатиком, который, очевидно, и сам был не очень в курсе, что происходит у него под носом.
– Попросим машину лжи показать, что же на самом деле находится в пространстве, – Крабар снова что-то набрал на «клавиатуре».