Я так и замерла, стоя на одном колене, опираясь рукой о землю, и ждала, когда же он подойдет достаточно близко. Пальцы дотянулись до толстой короткой ветки и вцепились в нее. Он не торопился, шел спокойно, можно даже сказать расслабленно, и явно чувствовал себя хозяином положения. В его руках не было оружия, хотя я прекрасно понимала, что здесь, в лесу он может обойтись без него. Наблюдая за ним краем глаза, мне хотелось завизжать, вскочить и броситься прочь, бежать, не разбирая дороги. Но я сдержалась, понимая, что это ничего не даст — нога жутко болела, левая рука висела плетью вдоль тела.
Сейчас, он приблизится достаточно, чтобы я смогла его достать. И даже если у меня ничего не получится, я все равно буду знать, что билась до конца. Может быть, эта мысль сделает более приятным мое пребывание в аду? Еще шаг, я замерла, готовясь к прыжку, и когда его тень полностью накрыла меня, вскочила, и замахнулась палкой, метя в висок. Преследователь с легкостью перехватил мою руку и с силой сжал. Дождавшись, когда я выроню палку, он отвесил мне оплеуху и равнодушно наблюдал, как я снова падаю на землю, на этот раз на спину и делаю попытку отползти.
Все так же молча, он склонился надо мной и я, наконец, смогла рассмотреть его глаза — темные и злые. Его рука легла на мое плечо, и я поняла, что сейчас потеряю сознание от боли и страха. Что же, возможно, это лучше, чем умереть в полном сознании, глядя в эти ненавидящие глаза, понимая — все, что я сейчас переживаю, когда-то уже со мной было.
XXIII
— Оставь ее…
— Но… мы не можем… не можем бросить ее здесь… она умрет!
— Я сказал, оставь! Пусть… пусть умирает.
Кто-то склоняется надо мной, и я чувствую на щеке его дыхание:
— Она еще жива!
— Ненадолго. Оставь ее, уходим отсюда.
Я осталась совершенно одна, понимая, что мне не выбраться. Это конец, я умру. Что-то липкое и горячее пробежало по виску, зарываясь в волосы. Я слышала запах крови, мне казалось, что весь лес пропитан им. Склонила голову набок, и остановилась взглядом на зеленой тоненькой травинке, дрожащей от моего дыхания. Где-то вдалеке хрустнула ветка, и мои глаза расширились от страха. Кто это — человек или зверь? Хотя, разве человек не может быть хуже зверя? Пытаюсь приподняться. Но тут же снова падаю на землю, вскрикивая от боли. Боже! Помоги мне! Не дай мне умереть!
Возвращаться из небытия было нелегко. Я чувствовала чьи-то руки, бегло исследующие мое тело. Меня слегка приподняли и, придерживая за спину стали освобождать от одежды. Высвободить раненую руку оказалось нелегко, но неизвестный неплохо с этим справлялся. Грань между реальностью и воспоминаниями почти сгладилось, и паника готова была захлестнуть мое сознание. Когда по коже пробежал холодок, я приоткрыла глаза и наткнулась на знакомый взгляд. Он? Что он делает? И почему до сих пор не убил?
Я отвернулась, стараясь уйти от его взгляда и понять, чего же ему, в конце концов, от меня надо. Убить? Тогда зачем раздевать? Изнасиловать? Здесь? В лесу? По-моему у него было полно возможностей, чтобы сделать это в помещении, со всеми удобствами, и он не воспользовался ни одной из них… К счастью для меня.
За курткой последовал свитер, с которым он так же не церемонился, разрезав рукав ножом, и вот я осталась в одной майке. От холода и страха началась непроизвольная дрожь, и плечо заболело сильнее. Появилось глухое раздражение и чувство обиды на солнце, бьющее прямо в глаза, несправедливую жизнь, на этого типа, на себя…. Хотелось снова потерять сознание.
Внезапно он схватился за руку и резко потянул ее на себя. В первые несколько секунд от шока и неожиданности я совсем ничего не почувствовала, но потом… Я не поняла, как моя здоровая рука оказалась на его плече. Я вцепилась в него изо всех сил, словно он был моим спасательным кругом. Глупо, нелогично, опасно… Но в тот момент мне было все равно. Зрение и слух полностью отключились, вместе со способностью соображать, а голова оказалась прижатой к его груди. Это заглушило протяжный болезненный вопль, но не помешало мне услышать хруст сустава встающего на место.
Спустя несколько минут, когда боль отступила, я, наконец, смогла мыслить здраво. Пришлось приложить усилие, чтобы не закричать снова, а спокойно отпустить его плечо и молча отстраниться. Неловко, действуя одной рукой, мне удалось набросить на себя куртку. Я чувствовала, что он следит за каждым моим движением, поэтому не могла позволить себе запаниковать. Да и что бы это изменило? Я была в его руках, причем в прямом смысле этого слова. Вот только к чему все это? Напряженное молчание становилось угнетающим, и, понимая, как глупо говорить с убийцей, я все же рискнула:
— Спасибо, — осипшим от крика голосом произнесла я.
Он не ответил, и внезапно я поняла, что он злится, а что самое ужасное, скорее всего на меня. Хотя, неужели это удивляет? Этот человек неоднократно пытался меня убить, у него есть то, что поможет посадить меня за решетку на долгие годы. А я… если на мгновение забыть о том, что совсем недавно я в него стреляла, и его спасло лишь то, что патроны оказались холостыми… Да он должен радоваться, а не злиться.
— Кто ты? — без особой надежды спросила я.
— Ты знаешь, — последовал краткий ответ. Но вот голос… Да, я узнала бы его из тысячи.
— Тогда зачем? Зачем спасать руку, если все равно убьешь? Что за безумная логика? Ты сумасшедший? Что тебе от меня нужно?
— Ты знаешь, — повторил он, и его глаза потемнели.
— Камень?
Он медленно помотал головой. Странно, хотя, судя по его предыдущим поступкам, им двигала отнюдь не жажда наживы.
— Месть? — утвердительно произнесла я, и заметила, как по его губам пробежала пугающая улыбка.
— К чему эти игры?
— После всего, что ты и твои дружки сделали, я имею право немного поиграть. И игра еще не закончена.
— А не боишься? Не боишься проиграть? — с вызовом спросила я.
— Я рискну, — он подался ближе и его лицо замерло в нескольких сантиметрах от моего, — но я могу дать тебе шанс. Если ты попросишь.
— Если попрошу… — одними губами произнесла я, включаясь в игру. Интересно, чего он ждет? Что я сдерну с себя остатки одежды и раздвину перед ним ноги — возьми меня только не убивай? Заманчиво, конечно, но бесперспективно. Сомневаюсь, что человек, решившийся на то, что совершил он, мог бы отступить только потому, что его жертва готова ему отдаться. Кстати, жертва не готова! Во мне еще были свежи события вчерашнего дня: жар огня и запах горелой плоти, который я чувствовала до сих пор.
Его губы почти накрыли мои, и на миг я прикрыла глаза. От страха? От смущения? Или отвращения? В конце концов, он знал обо мне слишком много, иначе не затеял бы этот разговор. По крайней мере, ему так казалось.
Я почувствовала, как его руки поглаживают мое тело сквозь тонкую майку, намеренно причиняя боль. Мужчина приподнял майку на несколько сантиметров, потом выше, его руки скользнули по спине.
Не знаю, чего больше было в моем взгляде, устремленном на него: страха или ожидания. Кто-то из великих считал, что вся наша жизнь есть ни что иное, как подготовка к смерти. И может быть именно сейчас я, наконец, смотрю ей в глаза. Странный, неестественный звук, больше похожий на всхлип, вырвался из моего горла. Я смеялась, глядя ему в глаза, понимая, что возможно, это последнее, что делаю в этой жизни. Ушли все страхи и сомнения. Осталась лишь ненависть и странная обида на судьбу. Не для того я приехала сюда, чтобы умереть от руки психопата, который даже не может просто убить.
Мой смех заставил его на секунду остановиться. В глазах промелькнул отблеск какого-то чувства. Мощная оплеуха отбросила меня от него:
— Заткнись!
Я слизнула выступившую на губах кровь, и, улыбнувшись, смело посмотрела ему в глаза.
— И что дальше? Сдашь ментам? Убьешь? Только учти, с огнем до сих пор у тебя выходило хреново. Может, стоит попробовать воду? Или серную кислоту? Мы прожили дольше, чем было задумано?
— Ты! Ты прожила дольше! — одна его рука схватила меня за многострадальное плечо, а вторая легла на шею. Взгляд стал холодным, губы скривились в улыбке, — достаточно сжать посильнее, и мир не досчитается одной воровки и шлюхи.
— Может, в этот раз у тебя все же получится, — говорить со сдавленным горлом было тяжело. На глазах выступили слезы, поэтому я не сразу поняла, что происходит, услышав над собой звук, похожий на удар и болезненный стон, и в ту же секунду оказалась придавлена к земле телом своего преследователя. Бесчувственным телом, судя по тому, что оно вдруг отяжелело, а его рука больше не сжимала мою шею.
— Только не говори, что убил его! — раздался голос Никиты, и я поняла, что до сих пор еще никогда не была так рада его слышать.
— Ты же видел, как он ее душил, — Мишка! Я почти была готова кинуться ему на шею от счастья. Хотя, похоже, чувство эйфории проходило, и я столкнулась с реальностью — на мне лежал истекающий кровью человек, а освободиться самостоятельно от этого груза у меня не было сил.
Видимо, почувствовав мое состояние, кто-то убрал с меня неподвижное тело моего преследователя, и слегка придержал меня за спину, потому, что сидеть самостоятельно было для меня проблематично. Только сейчас я поняла, насколько устала и ослабла. Мне хотелось забиться куда-нибудь в уголок, и просто поплакать. Чтобы никто не видел, никто не нашел. Мне хотелось одиночества и покоя. Но теперь, похоже, моя мечта сможет осуществиться не скоро.
— Он мертв? — я чувствовала, как руки Рыжика крепко обнимают меня, но была ли я в безопасности?
Мишка подошел к неподвижному телу и перевернул его ногой. Похоже, удар по голове надолго вывел этого психа из строя. Я потянула Никиту за руку, давая понять, что хочу встать. Он поднялся, и осторожно потянул меня за собой вверх.
— Живой, — я не доверяла Мишкиному поверхностному осмотру, и подошла ближе к телу, боясь склониться слишком близко. На миг мне показалось, что он мертв, но в следующее мгновение увидела, как он дышит.