— Но это же не я поставил его на кон, — с долей смущения пытался оправдаться Имар.
Захар одарил настороженного шаса ледяным взглядом.
— Марк нарушил запрет, когда вынес артефакт из дома, — продолжил тихо Захар, — но это также не снимает вины с вас. Вы нарушили запрет Нави, когда приняли этот артефакт в качестве ставки. В случае огласки и вы, и я понесем наказание. Поэтому я хотел бы скорее покончить с нашим делом.
— Да, конечно, — Имар понял, что обсуждать что-либо еще бессмысленно, и подошел к чайному столику, на котором одиноко стоял пакет, — ваш артефакт здесь, в этом пакете.
С этими словами Имар взял со стола пакет. Он показался ему слишком легким, несколько секунд он держал его в руке, затем с отразившимся на лице ужасом поставил на стол и запустил в него руку. Под салфеткой ничего не было. Дрожащими руками он перевернул пакет, салфетка тихо выпала на стол. Имар в испуге повернулся к масану, тот молча наблюдал за ним.
— Что-то случилось? — спросил Захар ровным тоном, от которого Имара передернуло.
— Я не знаю, — прошептал Имар, — кажется… мне надо срочно позвонить, если не возражаете.
— Пожалуйста. Я подожду.
Имар выскочил из своего кабинета, снял защиту с комнаты брата и вбежал в нее. У него была призрачная надежда, что брат по какой-то причине мог вернуться в офис и переложить артефакт. В кабинете Унара, однако, следов раритета не нашлось. Имар дрожащей рукой набрал телефонный номер.
— Да? — в трубке раздался недовольный сонный голос Унара.
— Унар, это я.
— Спящий тебя разорви, ты чего по ночам звонишь?
— Унар, у меня неприятности. Я сейчас в офисе вместе с Захаром, он приехал отдать деньги.
— Ну, так забирай деньги и отдай артефакт.
— Я так и хотел сделать. Унар, ты не брал «пчелу»?
— Я? — брат разом проснулся. — Нет, конечно. А в чем дело?
— Не могу ее найти! Я положил ее в пакет, потом уснул рядом, в комнату никто не входил.
— А эта кукла?
— Секретарша? Нет, ее не было, я ее к тебе отправил, а потом она еще кое-какие поручения выполняла. А когда я уходил, поставил стандартную защиту. Никто не мог проникнуть в комнату. Это просто какое-то безумие! Что мне делать, Унар? Треми сидит в соседней комнате.
Унар коротко выругался, затем задумался.
— Имар, я тебя предупреждал, что зря ты взял эту штуковину. И потом, — старший брат вдруг запнулся. — Ты точно ее никуда не переложил, не обманываешь? Может, ты все-таки решил добавить «пчелу» к своей коллекции?
— Ты что, Унар! — воскликнул младший. — Конечно, я хотел ее оставить, но я бы не стал играть в такие игры с Треми, это может плохо кончиться. Что мне делать, брат?
— Ну, выбор невелик, — Унар опять задумался на секунду, — постарайся потянуть время, хотя вряд ли это получится, если он уже приехал с деньгами. Поищи еще, вдруг ты его переложил и забыл. Но, уж если ничего не получится, сознавайся, пусть масан сам решает, как быть дальше. Калечить он тебя не станет, но все расходы лягут на тебя, имей в виду!
— Ладно, пока, — ответил Имар упавшим голосом и отключился. Затем он медленно вернулся в свой кабинет. Захар сидел в той же позе и вопросительно смотрел на него. Имар еще раз показал на пакет: — Я положил артефакт сюда, а сейчас его там нет.
— И что? — вопросительно взглянул на Имара Треми, взгляд его стал обжигающе ледяным.
— Может, я его переложил, — неуверенно произнес шас.
— Ну, тогда ищите, куда вы его переложили.
Имар растерянно кивнул и подошел к столу. Он открывал один ящик за другим, затем перешел к шкафу, зная, что артефакта там не было. Он снова стал лихорадочно соображать, куда мог подеваться раритет. «Украли? — Мысли неслись одна за другой. — Но как и кто? Я был все время здесь, когда спал, и точно бы услышал, что кто-то вошел. Уходя, я установил защиту, никто бы не проник, „Серебряные колокольчики“ сработали бы сразу, да и „Ничего особенного“ отвело бы любого незваного гостя. Когда мы зашли сюда с Треми, я все снял, никаких повреждений или следов взлома не было. Как же это могло произойти?»
Потянув еще минут пять, шас окончательно сдался и прекратил бесполезные поиски.
— Захар, «пчелы» нет, — упавшим голосом констатировал Имар.
Епископ Треми сидел в кресле, не шевелясь, внимательно разглядывая лицо незадачливого шаса. Имару в какой-то момент показалось, что масан раздумывает, не высушить ли его. Наконец, Захар заговорил:
— Значит, вы утверждаете, что артефакт украден.
— Да.
— Вы хотите, чтобы я поверил в то, что вы не обманываете меня и не спрятали его в другом месте.
— Да, конечно, — горячо и испуганно подтвердил шас. Он вдруг отчетливо себе представил, что может сделать епископ, если не поверит ему.
— Значит, наша сделка расстроена. Я не могу отдать вам деньги.
— Но почему? — Имар вяло возразил. — Ведь Марк все равно был мне должен. А «пчелу» я найду, я сразу же начну ее искать.
— Когда накануне Марк просил вас не забирать артефакт, обещал, что найдет деньги, «сразу же начнет их искать», то вы не сделали ему поблажки и дали время до пяти утра. Почему я сейчас должен сделать для вас то, чего вы не сделали вчера для Марка?
— Но сейчас только четыре утра, — шас хватался за любую соломинку, — у меня формально есть время до пяти.
— Вот как? Что ж, пожалуйста. А я, с вашего позволения, останусь здесь и подожду этот час, пока вы будете заняты поисками.
Они смотрели друг другу в глаза. Бешеный страх и ледяная ярость. Имар на секунду представил себе, что Треми сообщает о пропаже темным и обвиняет в этом его. Подвалы Цитадели еще никогда не внушали шасу такой ужас и отвращение. Они, конечно, поймут в какой-то момент, что Имар действительно не скрывал раритет, что его украли, но сколько пыток к этому времени придется перенести.
— У меня нет артефакта, Захар, — наконец сдавшись, вымолвил Имар, — его украли, я не знаю, кто это сделал.
Они помолчали, епископ Треми, казалось, обдумывал сложившуюся ситуацию.
— Хорошо, — произнес он, — допустим, я вам верю. Поскольку вы не можете вернуть мне артефакт, я не должен вам деньги. Ведь если бы я не мог вернуть деньги, то вы не должны были бы мне «пчелу». Ведь договор был равнозначный? — Шас уныло кивнул, — Теперь о поиске. У вас есть какие-нибудь мысли насчет того, кто бы мог это сделать?
Шас энергично замотал головой и начал быстро пересказывать, как все было, но Захар его прервал:
— С учетом того, что мне придется потратить силы на поиски, думаю, будет справедливо, что, когда я разыщу артефакт, вы не станете на него претендовать. Вместе с тем беру на себя обязательство не информировать Сантьягу о случившемся.
Имар на секунду заколебался, затем кивнул. Выбора у него не было. Он мог бы сейчас параллельно с масаном начать искать, но что-то ему подсказывало, что Треми справится с поиском артефакта гораздо лучше.
— Я рад, что мы друг друга поняли. Всего хорошего.
Захар поднялся с кресла, опять с неудовольствием глянул в окно и покинул кабинет.
Имар шумно выдохнул и рухнул на диван.
Батону никогда не везло, он был самым неудачливым бойцом в десятке. Если шли на разбой, ему доставалось больше всех тумаков, а когда делили добычу, на его долю почти ничего не оставалось. Батона всегда это страшно злило и настраивало на меланхолический лад. Он тихо проклинал всех, начиная со Спящего и заканчивая крысами осов, которых, к слову, побаивался.
В тот день у Батона, как обычно, было плохое настроение. Накануне в баре, когда десятка Трактора отмечала какой-то очередной грабеж, он заметил стоявшее неподалеку виски и, пока все орали песню, быстро приложился к бутылке. Сначала Батона дружно пинали ногами и даже хотели повесить, затем наглец Трактор объявил, что он живет теперь по понятиям, поэтому дает Батону сутки на то, чтобы проставиться. Денег у Батона не было, виски тоже. И не было никаких мыслей о том, где бы ему быстро раздобыть либо одно, либо другое. С этими тяжелыми думами несчастный боец кружил по городу на своей полуразвалившейся «пятерке».
Наконец, когда работа трезвеющего мозга пересилила способность Батона концентрироваться на дороге, он припарковал машину и попытался задуматься. В этот момент на другой стороне улицы остановился старенький, но аккуратный «Рено», из которого выскочила эффектная человская девица и скрылась в ближайшем магазине. Батон присвистнул, девица вызвала одобрение. Потом подумал и опять присвистнул. На переднем сиденье «Рено» стоял набитый чем-то пакет, звука сигнализации не было. Не раздумывая более, он рванул к машине девицы. Открыл дверь, огляделся по сторонам, затем схватил пакет и лежавший рядом мобильный телефон и помчался обратно. Прыгнув в «пятерку», Батон нажал на педаль и скрылся «в неизвестном направлении».
Оказавшись на соседней улице, он заехал во двор одного из домов и, устроившись поудобнее, стал разглядывать добычу. Телефонная трубка Батону очень понравилась, и он решил оставить ее себе: будет чем хвалиться в десятке. Затем он принялся изучать содержимое пакета. «Девкины шмотки, — пробормотал он, потом хмыкнул, — новые». Он наткнулся на чек и, увидев итоговую сумму, в первый раз в жизни подумал, что не такой уж он и невезучий. Батон стал лихорадочно соображать, как бы побыстрее превратить человские шмотки обратно в деньги. Он снова взглянул на чек, под итоговой суммой были отпечатаны две фразы: «Гарантия на товар 30 дней. Возврат и обмен в течение 10 дней».
Возврат и обмен. Что-то в этом было, но что, Батон понять не мог. Он снова напряг свой трезвеющий мозг. Возврат и обмен. Возврат. Обмен? Тут до него дошло. Он круто вывернул руль, одним глазом глянув на адрес, указанный на чеке, и рванул в магазин.
Он ввалился в магазин и направился прямиком к кассе. Менеджер, завидев необычного посетителя, быстро подошла к Батону и вежливо поинтересовалась, не заблудился ли он. Батон, истинный сын своего народа, не привыкший к столь вежливому обращению, сплюнул на белоснежный кафельный пол и, икнув в лицо натужно улыбающейся женщины, как можно более интеллигентно начал беседу: