Миссис Зукерман терла платком глаза. Она пошла к грузовику и принесла здоровенный жбан с пахтой.
— Пора принимать ванну! — весело провозгласил мистер Зукерман. С этими словами он перелез в Уилберов загончик, за ним последовала миссис Зукерман и Эйвери. Эйвери понемножку лили пахту Уилберу на голову и на спину, пахта стекала по щекам и бокам, а мистер и миссис Зукерман терли Уилберову щетинистую спинку. Те, кто шел мимо, останавливались посмотреть на это зрелище. Вскоре собралась целая толпа. Уилбер стал изумительно белым и гладким. Утреннее солнышко просвечивало сквозь его розовые уши.
— Может, этот поросенок и не такой здоровенный, как тот, что в соседнем загоне, — заметил кто-то из толпы, — зато он почище будет. Мне это нравится.
— Мне гоже, — сказал другой.
— И к тому же он безропотный, — сказала: какая-то женщина, прочитав надпись в паутине.
Всякий, кто подходил к загончику, говорил об Уилбере добрые слова. Все восхищались паутиной. Шарлотту, разумеется, никто не замечал.
Внезапно из громкоговорителя раздался голос:
— Мистера Хоумера Зукермана просят доставить его знаменитого поросенка к столику жюри, который расположен перед главной трибуной. Через двадцать минуту там состоится вручение специального приза. Приглашаются все желающие. Мистер Зукерман, просим вас посадить поросенка в ящик и срочно явиться с ним к столику жюри.
Целую минуту после объявления Эраблы и Зукерманы стояли как вкопанные, не в силах произнести ни слова. Потом Эйвери схватил горсть соломы, подбросил ее высоко в воздух и издал громкий вопль.
Солома разлетелась, как конфеты, и застряла у Ферн в волосах. Мистер Зукерман заключил в объятия миссис Зукерман, мистер Эрабл поцеловал миссис Эрабл. Эйвери поцеловал Уилбера. Лерви пожимал всем руки. Эйвери обнял Ферн. Миссис Эрабл обняла миссис Зукерман.
А в это время наверху под потолком в темном углу, скрючившись, сидела Шарлотта, обхватив передними лапками яичный мешок. Сердце ее едва билось, она как-то вдруг постарела и ослабла, но зато она твердо знала: жизнь Уилбера вне опасности. На душе у нее было спокойно и радостно.
— Скорее, скорее, — закричал мистер Зукерман. — Лерви, давай помогай мне засунуть его в ящик.
— Дайте мне, пожалуйста, денег, — попросила Ферн.
— Да подожди ты, видишь, тут не до тебя, — отмахнулась миссис Эрабл.
— Сунуть пустой жбан из-под пахты обратно в грузовик, — скомандовал мистер Эрабл. Эйвери схватил жбан и помчался к грузовику.
— Я не очень растрепалась? — забеспокоилась миссис Зукерман.
— Все отлично! — торопливо отозвался мистер Зукерман. С помощью Лерви он установил ящик прямо перед Уилбером.
— Ты даже не взглянул на мою прическу, — обиженно сказала миссис Зукерман.
— Ты прекрасно выглядишь, Эдит, — вмешалась миссис Эрабл. — Не волнуйся.
От всей этой суматохи проснулся спавший в соломе Темплтон. Он не успел толком разобраться, что происходит, но когда увидел, что мужчины запихивают Уилбера в ящик, то решил последовать за ним. Он улучил момент и никем не замеченный юркнул в ящик и спрятался в соломе, рассыпанной по дну.
— Готово, ребята! — крикнул мистер Зукерман. — раз-два взяли!
Вместе с мистером Эраблом, Лерви и Эйвери они подняли ящик и сначала взгромоздили его на ограду загончика, а оттуда перегрузили в грузовик. Ферн запрыгнула в кузов и уселась на ящик. В волосах у нее все еще торчала солома, а лицо было возбужденное и прехорошенькое. Мистер Эрабл завел мотор. Все влезли в грузовик и покатили к судейской будке перед главной трибуной.
Когда они проезжали мимо чертова колеса, Ферн высоко задрала голову. Ей так хотелось быть в самой верхней кабинке и чтобы рядом сидел Генри Фасси.
20. Час торжества
— Экстренное сообщение! — торжественно объявил голос из громкоговорителя. — Организаторы ярмарки имеют честь представить вам мистера Хоумера Зукермана и его знаменитого поросенка. Грузовик, в котором находится его замечательное животное, в настоящий момент приближается к площадке в центре ярмарки. Убедительная просьба расступиться и дать грузовику возможность проехать! Через несколько секунд поросенка снимут с грузовика и поместят на помост перед главной трибуной, где состоится вручение специального приза. Убедительная просьба посторониться и дать грузовику дорогу. Спасибо за внимание.
Услышав объявление, Уилбер весь задрожал. От счастья у него закружилась голова. Грузовик на малой скорости подкатил к главной трибуне. Вокруг собралась толпа, так что мистер Эрабл ехал очень осторожно, чтобы никого не задеть. Наконец он добрался до судейской трибуны. Эйвери выпрыгнул и опустил задний борт.
— Я боюсь до смерти, — прошептала миссис Зукерман. — Тут сотни людей, и все на нас смотрят.
— Не волнуйся, все просто замечательно, — успокоила ее миссис Эрабл.
— Пожалуйста, сгружайте поросенка! — раздалось из громкоговорителя.
— Ну, ребята, все вместе — взялись, — скомандовал мистер Зукерман. Несколько мужчин из толпы вызвались помочь. Самым активным помощником оказался Эйвери.
— Эйвери, заправь рубашку в штаны! — крикнула миссис Зукерман. — И подтяни ремень! Штаны потеряешь!
— Я же занят, не видишь что ли? — недовольно буркнул Эйвери.
— Ой, смотрите, вон Генри! — закричала Ферн, показывая пальцем.
— Не кричи, Ферн, — строго сказала мать, — и не показывай пальцем.
— Ну, пожалуйста, дайте мне денег, — попросила Ферн. — Генри опять пригласил меня покататься на чертовом колесе. У него, наверное, уже денег нет, все потратил.
Миссис Эрабл открыла сумочку.
— Вот, возьми, — сказала она, — тут сорок центов. Только, пожалуйста, не пропадай. Встречаемся на обычном месте около загончика, приди поскорее.
Ферн кинулась на поиски Генри, ловко пробираясь сквозь толпу.
— Сейчас Зукерман выпустит поросенка из ящика, — объявили из репродуктора. — Ждите наших следующих сообщений!
Темплтон съежился и поглубже зарылся в солому на дне ящика.
— Какой идиотизм! — бормотал он. — Столько шуму из ничего!
Над Уилберовым загончиком безмолвная и одинокая сидела Шарлотта. Двумя передними лапками она обхватила яичный мешок. Она слышала все, что доносилось из громкоговорителя, и это придавало ей мужества. Настал час ее торжества.
Толпа приветствовала Уилбера аплодисментами и радостными криками. Мистер Зукерман снял шляпу и раскланялся. Лерви вытащил из кармана огромный носовой платок и вытер потную шею. Эйвери уселся прямо в грязь рядом с Уилбером и с важным видом стал его деловито поглаживать. Миссис Зукерман и миссис Эрабл стояли на подножке грузовика.
— Дамы и господа! — заговорил голос из репродуктора, — разрешите представить вам выдающегося поросенка мистера Хоумера Зукермана. Весть об этом уникальном животном достигла самых отдаленных уголков и привлекла множество достойнейших гостей в наш славный штат. Многие из вас помнят тот незабываемый летний день, когда в амбаре мистера Зукермана в паутине таинственным образом появилась надпись, которая и возвестила всем и каждому о том, что этот поросенок совершенно необыкновенной. Это чудо так и не удалось объяснить, хотя в свинарнике мистера Зукермана побывало немало ученых мужей в надежде найти разгадку этого удивительного явления. Последние выводы утверждают, что мы просто-напросто имеем дело со сверхъестественными силами и потому должны испытывать чувство гордости и признательности. Дамы и господа, разрешите мне закончить словами из паутины: «Ну и поросенок!»
Уилбер покраснел. Он стоял, не шевелясь, и старался выглядеть как можно лучше.
— Этот великолепный поросенок, — продолжал голос, усиленный репродуктором, — воистину красавец. Дамы и господа, взгляните на него! Обратите внимание, какой он гладкий и белый, посмотрите, какая щетина — ни единого пятнышка, какое здоровое розовое сияние исходит от ушей и рыльца!
— Это все пахта, — шепнула миссис Эрабл миссис Зукерман.
— Посмотрите, как он весь лучится! Вспомните тот день, когда слово «сияющий» ясно проступило в паутине. Откуда могла появиться эта таинственная надпись? Не паук же ее соткал в самом деле, тут не может быть сомнений. Пауки ловко плетут паутину, но излишне говорить, что писать пауки не умеют.
— Конечно, не умеют, куда им, — пробормотала себе под нос Шарлотта.
— Дамы и господа! — продолжал голос из репродуктора. — Не хочу долее занимать ваше внимание. От имени устроителей ярмарки имею честь вручить специальный приз в размере двадцати пяти долларов мистеру Зукерману. Ему также вручается бронзовая медаль тонкой работы с соответствующей надписью в Знак нашей искренней благодарности за ту роль, которую сыграл этот поросенок — сияющий и безропотный красавец-поросенок — в привлечении столь большого числа посетителей на нашу замечательную окружную ярмарку.
В продолжение всей длинной хвалебной речи Уилбер чувствовал, что голова у него кружится все сильнее. Когда раздался новый взрыв аплодисментов и радостные выкрики, он внезапно потерял сознание. Ноги его подкосились, в голосе стало пусто, и он рухнул на землю без чувств.
— В чем дело? Зукерман, что там у вас происходит? — вопрошал громкоговоритель. — Что стряслось г вашим поросенком?
Эйвери присел около Уилберовой головы и стал его поглаживать. Тут же суетился мистер Зукерман, обмахивая Уилбера своей шляпой.
— Все в порядке! — крикнул мистер Зукерман. — С ним иногда так бывает — просто он очень скромный и не выносит похвал.
— Послушайте, но мы же не можем вручить приз мертвому поросенку, — сказал репродуктор. — Такого никогда еще не бывало.
— Он не мертвый! — завопил Зукерман. — Он просто в обмороке. Это он от смущения. Лерви, сбегай, принеси воды!
Лерви спрыгнул с судейской площади и исчез.
В этот момент Темплтон высунул голову из соломы. Совсем рядом с собой он увидел кончик Уилберова хвостика. Темплтон ухмыльнулся. «Это по моей части», — хохотнул он. Он ухватил хвостик зубами и впился в него изо всех сил. От боли Уилбер пришел в себя. В следующее мгновение он вскочил на ноги.