Паутина соблазна — страница 13 из 22

Ник и София старались поговорить со всеми гостями, но это было невозможно, учитывая количество присутствовавших. Некоторые представители акафинской знати были любезны с ней, но большинство были холодны и неприветливы. Она изо всех сил старалась растопить лед, но все ее попытки были безуспешными. К тому моменту, когда они с Ником вышли в центр зала, чтобы объявить начало танцев, София уже не понимала, что испытывает – ярость или полное опустошение.

Ник обнял ее, и камеры снова защелкали.

– Если ты позволишь им задеть тебя за живое, они победят, – сказал Ник, внимательно посмотрев ей в глаза.

– Тебе легко говорить. Не тебе пришлось вынести столько унижений.

– Какая разница, что они думают? Это я выбрал тебя.

Потому что она носит его ребенка. Он сделал это из чувства долга. Крепко сжав губы, София устремила невидящий взгляд через плечо Ника.

– София…

– Оставь это, – посоветовала она. – Я в порядке. Это было далеко от истины, но Ник, как и сама София, понимал, что, если они продолжат этот разговор, камеры запечатлеют их ссорящимся.

После Ника София танцевала с его отцом, что не улучшило ее настроения, потом с Гарри, лучшим другом Ника из Нью-Йорка, потом еще с множеством партнеров. По акафинской традиции жених и невеста должны были станцевать вместе первый и последний танцы, а все остальные – с как можно большим числом гостей, как бы празднуя последние дни своей свободы.

Когда к Софии подошел Аристос Николадес, она чуть не отказала ему, но тут же спохватилась.

– С удовольствием, – сказала она, беря его под руку.

Он был до неприличия высоким, крепко сложенным и двигался в танце легко и уверенно. И флиртовал с Софией с фамильярной беспечностью, что было как раз нужно ей в ее нынешнем состоянии. Когда София рассмеялась над особо двусмысленным анекдотом, она поймала на себе внимательный взгляд Ника.

«Хорошо, – подумала она. – Пусть смотрит».

Она подняла глаза на Аристоса:

– Почему вы не можете честно сказать ей, что ваши отношения закончены?

Его черные глаза заблестели.

– Это упрек, мисс Рамирез?

– Возможно.

Он откинул голову и расхохотался:

– Без сомнения, Никандросу придется нелегко с вами. И вы правы. Если бы я не был таким негодяем, я расстался бы с ней еще несколько недель назад.

– Женщины предпочли бы вашу честность, чем такое обращение.

Казалось, ее слова позабавили его.

– Женщины, с которыми я имею дело, обычно предпочитают прятать голову в песок, когда приходит время расставаться. Возможно, все дело в моем банковском счете.

– Значит, мистер Николадес, вы имеете дело не с теми женщинами, – колко заметила София.

– Возможно. – Он с интересом посмотрел на нее. – Я бы пожелал удачи вашему будущему мужу. Ему будет нелегко укротить особу с таким пылким нравом. Но я уверен, что ему это по плечу. И он получит от этого огромное удовольствие.

София покраснела:

– Вы так думаете?

– Я в этом уверен. Ник может быть эмоциональным, но он самый грозный противник, с которым мне довелось встречаться за столом переговоров. И ради победы он готов идти до конца.

От этих слов у Софии стало тяжело на сердце. Она отказалась от привычной жизни, чтобы стать королевой в стране, где ее не хотят признавать, ради мужчины, который считает ее лгуньей и женится на ней только из-за ребенка. Мужчины, который сделает все, чтобы она стала послушной пешкой в его игре и не мешала ему править страной. Ее счастье никого не интересовало. С ее стороны безумием было думать, что она впишется в эту жизнь.

Когда танец закончился, София направилась к одному из небольших балконов, отчаянно нуждаясь в глотке свежего воздуха. К счастью, там никого не было. Она облокотилась о перила и глубоко вздохнула. Менять что-либо было уже поздно. Но как бы она хотела снова очутиться в Нью-Йорке, вернуться к своей повседневной жизни, полной привычных дел и забот! Вместо этого она словно очутилась в аду.

– Все это великолепие немного подавляет, не правда ли?

София обернулась при звуке этого спокойного холодного голоса. Графиня Ажиеро. Проклятие! Она весь вечер избегала встречи с ней, и вдруг она появилась здесь, словно охотилась за ней.

– Мне захотелось подышать свежим воздухом, – признала София.

Графиня подошла к перилам и поставила на них свой фужер с шампанским.

– Мы в Акафинии не очень приветливы с чужаками. Нам, конечно, выгоден приток иностранных туристов из-за тех денег, которые они здесь тратят. Но в конечном счете люди со стороны никогда не займут то же положение в обществе, как рожденные в нашей стране. – Глаза Софии расширились. Но Виттория подняла руку. – Я не пытаюсь быть жестокой с вами. Я просто говорю вам правду. Вам нелегко придется здесь.

Краска залила щеки Софии.

– Похоже на то. Но поскольку Ник уже сделал свой выбор, все это не имеет значения, не так ли?

Графиня пожала плечами:

– Возможно. Но очень жаль, что ему пришлось так поступить. Ему было бы намного выгоднее иметь на своей стороне семью Ажиеро. И жену, которая понимает все тонкости того, с чем он может столкнуться, вместо женщины, которая снизит его популярность. В какой-то момент король осознает свою ошибку.

– А вы, графиня? – с вызовом спросила София. – Были бы вы счастливы, выйдя замуж по политическим соображениям? Зная, что мужчина делит с вами постель только по необходимости? Я бы не смогла с этим смириться.

Графиня резко вздернула голову:

– А разве предпочтительнее вынудить мужчину жениться, забеременев от него? Что еще могло бы заставить его разорвать союз с нашей семьей? – Она покачала головой. – Страсть горит ярко, но быстро угасает. У меня достаточно жизненного опыта, чтобы понимать это. И я была бы вполне удовлетворена браком по расчету. Так что, София, вам пойдет на пользу один совет. Забудьте свои идеалистические мечты и посмотрите правде в глаза.

Идеалистические мечты? София чуть не рассмеялась, если бы ей не было так больно при мысли о том, как это далеко от действительности. Она резко повернулась и направилась в бальный зал. Если бы она задержалась еще ненадолго, она, безусловно, вписала бы свое имя в список персон, не принятых в обществе Акафинии. Если она уже не была в этом списке.

Глава 8

Было уже раннее утро, когда Ник и София распрощались с последними гостями, стоя на парадном крыльце. Ник обнимал Софию за талию, и по тому, как она была напряжена, понимал, что сегодня его ждет еще одна битва. Он читал это в каждом враждебном взгляде, который София бросала на него в течение последних нескольких часов.

Его невеста была несчастлива. Отчаянно несчастлива. И хотя Ник не мог винить ее в этом, учитывая прием, который оказало ей светское общество Акафинии, он все же ожидал, что она сумеет держать удар. София всегда была стойкой. Это было одно из качеств, которые привлекали его в ней.

Проводив гостей, Ник и София поднялись наверх в свои комнаты. По дороге София сбросила его руку со своей талии и пошла вперед. Ее щеки раскраснелись, волосы растрепались, спина была напряжена. Но при этом она казалась самой ослепительной женщиной в мире, пламенным соблазном, в огне которого любой мужчина был бы счастлив сгореть.

Включая Аристоса Николадеса. Ник видел, что он был просто околдован его невестой.

София распахнула двери в их апартаменты и направилась в спальню. Сев на кровать, она сбросила туфли и швырнула их в сторону шкафа.

Ник последовал за ней, снимая на ходу свой мундир и ослабляя узел галстука.

– Итак, они сурово обошлись с тобой. Ты заранее знала, что так и будет. Мы тебя к этому готовили. Так почему ты позволила им так себя расстроить?

Ее глаза потемнели.

– Это было не суровое обращение. Это была кровавая баня. Они раздавили меня, Ник. Я унижена. Нет, это слабо сказано. Я чувствую себя… уничтоженной.

Он прищурил глаза:

– Мне кажется, ты преувеличиваешь.

– Преувеличиваю? Я пыталась подыграть им всем, несмотря на их высокомерие. Я смеялась над их «элитными» шутками, делала вид, что интересуюсь крикетом и переживаю из-за того, что традиция чаепития уходит в прошлое, и все это время наталкивалась на кирпичную стену.

– Тебе нужно успокоиться, – тихо сказал Ник, глядя на ее вздымавшуюся грудь и опасаясь, что она доведет себя до панической атаки. – Не все были нелюбезны с тобой. Некоторые из наиболее влиятельных представителей акафинского общества были предельно доброжелательны.

– Я могу пересчитать их по пальцам.

София начала вытаскивать шпильки из волос и швырять их на кровать.

– Достаточно, – хмуро сказал Ник. – Они это переживут.

Она бросила на него презрительный взгляд горящих черных глаз.

– Знаешь, что сказала мне твоя графиня? Что я никогда не буду признана в обществе Акафинии, потому что я не одна из вас. Что ты должен был выбрать женщину, которая понимает все тонкости того, с чем тебе придется сталкиваться, а не такую, которая снизит твою популярность.

Ник нахмурился:

– Она это сказала?

– И это еще не самое интересное. Она заявила, что я не думала о твоих интересах, когда забеременела, чтобы женить тебя на себе. Что ты осознаешь свою ошибку, связав себя с таким ничтожеством, как я.

Он сжал губы:

– Бог мой, София, это слова женщины, которая испытала унижение. Ажиеро должны защищать свое доброе имя. Я не оправдываю ее за то, что она напала на тебя, но ее можно простить за этот промах.

– Промах? Она специально разыскала меня. Я избегала ее весь вечер.

Это удивило его. Он вздохнул, проведя пятерней по волосам:

– Мне действительно очень жаль. Хотел бы я, чтобы сегодняшний вечер прошел иначе. Но со временем все уладится, обещаю тебе.

София вытащила последние шпильки из волос, и длинные шелковые пряди рассыпались по ее плечам. Подняв голову, она мрачно посмотрела на Ника.

– Чего ты хочешь от меня, Ник? Я согласилась на эту свадьбу. Я отказалась от своей жизни. И ты продолжаешь требовать от меня еще большего.