– А если костер зажечь? – неуверенно предложил Морхинин, сдерживая нервную дрожь.
– Нельзя. При нашем занятии не рекомендуется.
Они продолжали вслушиваться. Снова раскатился во тьме ухающий вопль.
– Что за дьявол кричит? – Морхинина передернуло. – Прямо в нечистую силу поверишь, ей-богу… Жуть какая…
– Да это филин. Главная опасность в наших местах – предприниматели вроде нас, – «утешил» Алеха. – А то просто бандиты. Они не любят, когда им мешают пополнять арсенал. Тут по этому делу тоже немало народу сгибло. Учти.
Морхинину показалось: Алеха нарочно его пугает. Предприниматели, как Алеха назвал себя с Морхининым, укутались старыми плащами и пустыми мешками. Пережидали ночь.
К утру белый и плотный туман разлился между деревьями. Все стало мокрым. Алеха закурил дешевую вонючую сигаретку и сказал Морхинину:
– Вставай, Валерьян. Не отдыхать сюда притащились. Бери лопату, пошли.
Ломило с непривычки суставы. Покруживалась голова. Но, поев и отхлебнув самогона, они снова взялись за лопаты. Морхинин старался не отставать от жилистого и сноровистого Алехи. Он откопал три винтовки Мосина (еще дореволюционного образца). Без лож и прикладов, разумеется. Но немного заржавленные стволы и сами ружейные затворы были в порядке. Алехе везло на вражеское вооружение. Он обнаружил вблизи немецких скелетов еще четыре вполне пригодных шмайсера и совершенно целый пистолет вальтер.
Морхинин неожиданно почувствовал законное мужское желание владеть оружием. «Вычистить, отладить и зарядить этот вальтер… Тогда бы…» – подумал он жадно. Затем его странная алчность поутихла. «Ну, и что бы ты с ним делал? Взял бы с налета обменный пункт и хапанул пухлую пачку долларов?» Морхинин в душе посмеялся над собой, зная, что от природы неспособен к подобным подвигам. Но оружие, особенно такой компактный пистолет, – это возможность защититься от нападения непредвиденных грабителей.
Вторые сутки почти беспрерывного ковыряния в лесном подзоле показали Морхинину, что силы его кончаются. Он сказал об этом неутомимому Алексею. Поразмыслив, тот решил: пора возвращаться. Слишком долгое отсутствие да еще без каких-либо сведений о себе… Мобильников у них не имелось.
С особой тщательностью Алеха осмотрел, обтер ветошью и осторожно уложил в отдельный рюкзачок тяжелую противотанковую гранату. Распределив найденное оружие, они закрепили мешки на спине. Лопатами подпирались в трудных местах – в разных промоинах, при подъемах и спусках. На счастье, оврагов попадалось немного; большая часть пути пролегала по довольно плоским местам. Ныли плечи и спина, а ноги в резиновых сапогах горели. Напоминали о себе сломанные у vip-клуба ребра. Иногда они заставляли Морхинина остановиться и ждать, пока утихнет боль. Алехе приходилось кроме найденного нести на плече и ружье, но он был намного выносливее Морхинина.
К вечеру добрались до заросшей просеки. Алеха высматривал свой «Москвич». Под покровом надвигающейся ночи и нависших по краям просеки хвойных лап «копатели» приблизились к тому месту, где находилась машина.
Неожиданно Алеха дернул Морхинина за рукав, вынуждая присесть. Они затаились среди кустов – успели заметить опасность, не вышли открыто.
– Видел? – спросил Алеха, снимая с плеча ружье и взводя курок. Глаза у него от усталости и тревоги казались глубоко запавшими, черными.
– Нет, – ответил испуганным шепотом Морхинин.
– Там трое, – просипел Тасин брат, слегка приподнимаясь.
Три темные мужские фигуры стояли рядом с машиной. Они переговаривались, изредка оглядываясь по сторонам. Оружия при них заметно не было.
– Думаешь, официальные?
– Непохоже. Те обычно бывают большой гурьбой. С палатками. Со снаряжением, иногда с собаками. Эти смахивают на наших конкурентов. Ружей у них не видно. Лопаты, кажись, есть. Машину вроде бы не трогали. Похожи на молодняк. Надо их пугнуть, другого выхода нет, – сказал Алеха и стал красться, прячась в зарослях, к нежданным гостям.
– А если у них пистолеты?
На вопрос Валерьяна Алеха пожал плечами. Когда осталось метров тридцать, он распрямился в тени большой ели и резко гаркнул:
– Эй! Чего здесь надо?
Трое вздрогнули, шарахнулись в сторону от «Москвича» и уставились на Алеху.
– А вы кто такие? – после паузы осведомился один из «конкурентов».
Морхинин догадался быстро достать из мешка шмайсер и появился в нескольких шагах от своего спутника.
– Значит так, – угрожающим голосом раздельно произнес Алексей Алексеич. – Вы сейчас разворачиваетесь и двигаете вдоль просеки, не заходя в лес. Бегом. Ясно?
– А что такое? – опять подал голос тот же самый смельчак.
– Или мы начнем стрелять, – продолжал Алеха, вскидывая берданку к плечу, – на поражение.
Трое молчали, но не двигались с места. Взорвавшись пронзительным матерным криком, Алеха выстрелил. Пуля прошла над головами незнакомцев. Они тут же пустились бежать вдоль просеки, волоча за собой мешки и лопаты. Алеха перезарядил ружье и шарахнул им вслед еще раз.
Затем все делалось быстро. Он открыл дверцу машины, зашвырнул на заднее сиденье мешки с железом. Стал заводить ржавую тачку, матерясь от нетерпения. Морхинин тоже бросил в машину мешки, сел рядом с Алехой.
Наконец старый «Москвич» завелся. Поехали в противоположную от бежавших сторону. Бормоча проклятия, Тасин брат старался в темноте не завалиться в колдобину и не врезаться в дерево.
Отъехали километра два, остановились. Было тихо. Ветерок нежно шевелил ветви деревьев. В небе еще белели остатки бледного света. Где-то далеко, за чернотой леса, догорал закат, похожий на мерцающие угли костра.
Алеха вышел из машины, захватив ружье. Побродил немного, вернулся.
– Кажись, правильно едем. Сейчас заросшая дорожка начнется. Двинемся по ней. А там через часок должен быть настоящий проселок. По нему до Протасова…
– Деревня? – уточнил Морхинин.
– Была когда-то… – язвительно хмыкнул Алексей. – Еще лет тридцать – и деревень не будет. Останутся дачные поселки, населенные пункты разного назначения. Пропадет народ – со своим свычаем-обычаем, с сельским хозяйствованием. Останется смешанное население разного роду-племени, и к концу следующего века Россия распадется.
Издали послышалось приближающееся тарахтение мотоцикла.
– Это за нами, – довольно спокойно произнес Алеха. – Наши знакомые. Где-то у них припрятан был мотоцикл с коляской. Наверное, и оружие есть. Так что для нас война начинается.
Словно подтверждая нерадостный прогноз, из-за поворота вылетела мотоциклетка. Пуля звякнула по заднему крылу «Москвича». Вторая свистнула мимо, сбивая пушистую веточку придорожного куста.
Алеха на ходу вывернул машину с дороги на лесную поляну. Прокатив несколько метров, будто загородился от нападавших косматой елью. Остановились. Алеха схватил берданку и рюкзачок с гранатой.
– Ты что! Это уголовное преступление! – обомлев, воскликнул Морхинин.
– А когда нам сделают дырки в башках, это будет шутка? Они, видать, не ангелы. Ты беги в лес и спрячься. Я постараюсь их остановить, – Алеха вынул гранату из рюкзачка и с веселым бешенством крикнул: – Спасай, родимая!
Пригнувшись, он побежал к дороге. Из приближающейся мотоциклетки опять стреляли, но мазали – их трясло и подбрасывало на кочках. И тогда Алеха кинул гранату. Взрыв был такой силы, что у Морхинина заложило уши, хотя он спрятался в отдалении. «Неужели Алексей убил этих дураков с пистолетами? А если нас найдут? Господи, зачем я согласился!»
Ошеломляюще резко наступила полная тишина. Морхинин вернулся к машине с берданкой наперевес. Шатаясь, пришел и Алеха. Сел на землю, тяжело дыша.
– Ну? Что? – трясущимися губами спросил Морхинин.
– Все нормально, – хрипло ответил Алеха и достал из внутреннего кармана телогрейки мятую пачку сигарет.
– Ты их взорвал?
– Да нет, шибануло их волной от взрыва. Все живы, я проверил. Контуженные. Я забрал у них стволы и закинул подальше в чащу, в болото.
– Зачем? – не понял Морхинин, все еще не избавившийся от страха.
– Это вещественные доказательства. Однако нам вязаться ни к чему. В милицию же не пойдем жаловаться, а? – Алеха засмеялся, потом сплюнул.
– А они?
– Они еще долго будут очухиваться. И мотоциклетку я испортил, проводок включения оборвал, бензин вылил… Садись, трогаем.
Приехали домой утром следующего дня. Алексей сразу отослал Морхинина к Тасе.
– Я тут спрячу все куда надо. Тачку свою замаскирую. А ты давай спи. Таське скажешь: рыбы не было. Больше, мол, туда не поедем.
Тася, ругая «рыболовов» (особенно совратителя-брата), бросилась кормить возлюбленного писателя. Однако Валерьян, чуть живой после боевых впечатлений и дальней дороги, отказался. Пробормотал что-то заплетающимся языком. С трудом скинул сапоги, разделся и, добравшись до постели, рухнул в сладкую бездну сна.
XXI
Морхинин с Тасей приехали в Москву к Успению Богородицы, как уговаривались с настоятелем отцом Виталием. Отслужили всенощную.
А на другой день после обедни Морхинин отправился в Неформатную писательскую группу. Он давно стоял на очереди издания сборника некоторых своих неопубликованных вещей. Издание осуществлялось бесплатно: всего сто экземпляров объемом чуть побольше сотни страниц.
Морхинин позвонил прозаику Василию Капаеву. Тот занимался непосредственно этим делом и объявил, что его очередь подошла.
– Приезжай, выберешь цвет обложки.
Морхинин приехал на Большую Никитскую. Влез на второй этаж, стараясь случайно не встретить Лебедкина, которого не переносил с тех пор, как литературный начальник со своей любовницей его обидели. Поговорил с Капаевым. Выбирая обложку, ткнул пальцем бежевый колер. Все же хоть что-то из новых его творений выйдет в свет.
– В ЦДЛ в малом зале вечер поэтов, – сообщил Капаев. – Если хочешь, послушай, какие они вирши будут завывать. Ты ведь тоже поэт, у Кольки Лямченко в газете печатаешься. Я как-то случайно наткнулся. Вполне профессиональные стихи. Иди выступи, – советовал на удивление благожелательный Капаев.