— Кажется, я тебя победила! — фыркнула она. — Юто-сама, пойдёмте уже к своему клубу!
— Извини, друг, — Амакава ловко выдернул микрофон из ослабевших пальцев открывшего рот Масаки. — Итак, господа и дамы, как вы только что убедились, иногда, чтобы выиграть битву, не нужно обладать сходным с противником оружием. Что-то подобное является каждодневным трудом учёных по всему миру, ну может быть, не так зрелищно, как продемонстрировала нам прекрасная Ноихара-сан! Ведь «противник» любого настоящего учёного — это сами законы природы! И, поверьте, им приходится сделать не один красивый финт, чтобы очередная преграда пала. Хотите посмотреть, как делаем это мы, в клубе Физики? Тогда — за мной!
Гомонящая толпа (включая самих авиаторов) немедленно увязалась вслед за Амакава. Шагая вместе со всеми, девушка чувствовала, как её щёки буквально горят: ей понравилось, когда молодой мастер перед всеми назвал её «прекрасной»! Может, ещё чего поймать?
— Опять ты устроила детскую выходку! — протолкалась к Химари Ринко. — На минутку нельзя оставить одну!
— Юто-сама понравилось! — отрезала нэко. — Но ладно, так уж и быть. Держи — я для тебя старалась!
И впихнула в руку опешившей Кузаки трофейную ленту.
— Хироэ! Привет! Как прошёл день? Ой, что это у тебя на щеках?
— Неплохо, неплохо! — Канаме поправила очки, и улыбка на её лице стала откровенно зловещей. Особенную «зловещесть» придавал «камуфляжный» грим на щеках: в три полосы — коричневый, зелёный, коричневый. Дополняла картину широкая красная налобная повязка вокруг головы. — А это… я знала, что в средней школе есть клуб Лазерной стрельбы, но не знала, что он такой популярный. Кстати, я опять глава клуба журналистики, поздравьте меня! Почему-то мне сразу уступили место, прямо удивительно, правда?
— Да уж, «удивительно», — хмыкнула Ю. — А что с клубом Стрельбы? Теперь он входит в журналистский?
— Нет, ну что ты. Меня просто попросили поучаствовать в показательном матче… как заложника-журналиста. По сценарию, меня захватили террористы, а «контры» должны были освободить, причём так, чтобы меня не застрелили.
— Хм, и что?
— Ну, мне засчитали «самоубийство» двух охранников из терроров за фраги, и в этом бою я набрала больше всего очков. Теперь я «почётный Рембо» этого клуба!
— …
— Э-эй! Амакава-кун! Сидзука-тян! Волшебница-тян!
Химари обернулась на крик и увидела высокого парня, одетого в форму Торью, только средней школы. Лицо и рост выдавали в нем не-японца — да и найдите среди детей Ямато хотя бы одного со светлыми волосами. Держа его под локоть, каждая со своей стороны, вместе с парнем к стоявшей на перекрёстке группке детей приближались две девушки: у одной на руках были серебряные браслеты, волосы второй сколоты в высокий «конский хвост».
— Михаил-кун, Сора-сан, Хонда-сан, — поклонился Юто. — Какая приятная неожиданность вас сегодня встретить. Я знал, что вы теперь у нас соседи, но думал, вы мне сначала позвоните…
— Так и собирались, Юто. Сейчас случайно столкнулись — захотелось погулять после школы, — парни пожали друг другу руки на европейский манер, пока девушки скромно оставались на шаг позади них. — Хе-хе, честно, я поражён. Вижу, что недооценил размеры твоего цветника… причём он ещё и изменился на одну единицу! Уважаю! Мужик!
— Ну, я вижу, что ты очень быстро взял с меня пример, — вернул улыбку Юто, так же отвечая по-русски и «незаметно» показывая оттопыренный большой палец. — И всего за месяц! Мужик!
— Бери выше, чувак! Со второй мы всего неделю назад познакомились! Опс!
Момочи и Охаяси, сохраняя на лице милые улыбки, сделали синхронный шаг и каждая со своей стороны приложила парня в бок: Сора локтем, а Хонда запястьем (раздался отчётливый электрический треск).
— Дорогой, представь нас, пожалуйста! А о бабах потом посплетничаете!
— Как можно, мы говорили о политике!
— Михаир…
— Девушки, позвольте вам представить Охаяси Хонду и Момочи Хаку!
21
— Ну и как вам?
— Знаешь, даже не знаю как сказать… Это всё — теперь наше?
— Скорее — это «всего ничего», — поправила Хироэ. — А вообще — чего ты хотела? Чтобы близко к дому, и было большое помещение?
— Ммм, Юто-кун, а твоё… эээ, доверенное лицо — оно точно уверено, что магазин будет приносить прибыль? — отец Ринко был настроен слегка скептически. Но видно было — именно слегка. — Если честно, никогда не занимался розничной торговлей — и не думал, что буду…
— Да, меня убедили, что проблемы были от неправильного маркетинга, — пожал плечами я. — Просто нужно переориентировать ассортимент на продуктовую корзину средней семьи в нашем квартале — и всё.
Магазин… точнее — двухэтажный длинный дом с узким фасадом, выходящим на улицу, был вообще-то «подарком» от гокудо. Точнее — неофициальными извинениями «товарищей мафиози» из Оцу семье Амакава. Официально документы провели хитровывернутым путём, и в права владения вступила семья Кузаки, коей теперь принадлежала половина строения — мне совершенно не улыбалось, чтобы на стол Мерухи Джингуджи «упала» бумага о подтверждении моих прав на собственность. А так — половина моя, половина — Ринко, но под управлением родителей Ринко — до нашего с ней совершеннолетия: в таком варианте завещания-дарственной ставить в известность органы опеки не нужно. Официальный же хозяин вполне честно разорился и город передал имущество ближайшему риэлтору с гослицензией по минимальной оценочной стоимости на реализацию. Ну а как ответить на вопрос «откуда у Кузаки деньги на выкуп», я думаю, и так понятно?
В принципе, через папу Харухи нам предложили несколько вариантов «извинения» на выбор, но я предпочёл именно этот: магазин удачно расположился всего через улицу от наших домов, причём и от Ю, и от Хироэ сие здание было немного ближе моей «резиденции». То, что мой дом напоминает проходной двор и общежитие… хм, женское — это ещё ладно. Несмотря на отчаянные старания изначально вести весь внутренний документооборот в электронном виде, наша с Агехой (а теперь уже и с Химари) комната начинает напоминать какую-нибудь подсобку в офисе. Последней каплей стала бумажная папка с завязками: обычная такая картонная папка, которую по приходу домой я попытался положить… хоть куда-нибудь. Варианты были: на вершину стопки в углу у компа, под кровать или в платяной шкаф. Нет, можно было и в сейф в подвале — но там, мягко говоря, с бумагами было работать не слишком удобно. Всё-таки лаборатория… и хомяковый питомник. Сердобольная До разобралась, как различать грызунов по полу и, пользуясь неведомыми велениями сердца, иногда сводила пары «наиболее страдающих». В итоге все клетки уже были заполнены, и недалёк был тот день, когда первые грызуны нового поколения будут обратно повторять путь родителей — поедут в зоомагазин. Резидентное заклятие шумоподавления и очистки воздуха там теперь висело (и подновлялось учениками Тенгу регулярно) — но всё равно работать так с важными документами — не дело! Да, что касается папки — её я получил от Михаила Кемерова (отец передал ему), и там, примерно на тридцати листах А4, скопированных на качественном ксероксе, помещался весь «Проект „Беловодье“».
Честно говоря, не думал, что когда-нибудь это скажу… какой кайф сесть с чашкой чая за свой стол в офисе и положить рядом с собой стопку документов! Ничего не рушится, когда ты пытаешься достать нужный «файл», не нужно исхитряться, чтобы свет от настольной лампы падал на бумагу и не падал на спящих, никто не дёргает каждые пять минут с вопросами вроде «мы там собрались смотреть новый фильм, ты с нами?» Да и «Круассан», как переговорная зона, меня перестал устраивать — вместо нескольких дел в куче флейма, как было ещё прошлой осенью, у нас теперь шла довольно плотная, частенько не слишком приятная работа. А здесь — качественная звукоизоляция (хорошо, когда у тебя собственная строительная компания!), нормальный стол в переговорной комнате и возможность говорить на любые темы, включая финансовые и политические. Кроме того — мы оставили вторую часть верхнего этажа жилой — с нормальной ванной, душем и двумя спальнями: в крайнем случае, работать тут можно было в течение нескольких суток. Тем более, что за едой можно было просто спуститься на этаж ниже! Я, конечно, не обольщался — такой просторный (аж целых 12 квадратов!) и уютный кабинет скоро станет мне тесным — да и другим директорам потребуются рабочие зоны. Пришлось даже подать через Горбоносого запрос на выделение территории под строительство офисного здания в зоне нового городского строительства — очередная финансовая яма, которую окупить будет ещё сложнее, чем проклятую больницу.
Финансы растекались, не успевая подходить — единственная надежда была на «Рыбку», которая сейчас под охраной «Пера» ночными рейдами споро выгребала что плохо лежит, в смысле — хорошо (и, зачастую, совсем недавно) утонуло, из проливов в зоне «жёлтого моря» ЮВА: Зара смогла собрать информацию и организовать нормальную береговую базу для двух небольших кораблей. Кого-то там ракетный катер под командованием онмораки уже успел потопить — подводных «археологов» уже раз десять пытались поставить «на счётчик» или просто ограбить. Да, это было нагло — как только сумма тут же сбываемой добычи пересечёт некий рубеж, судном Треста неминуемо заинтересуется кто-то из более-менее крупных игроков, да хоть те же самые филлипинцы-погранцы, но выбора не было: без Пачи, который сейчас ушёл на спецсудне в последний раз, эффективность работы «Рыбки» упадёт многократно — по крайней мере, пока я не найду ещё одного-двух осьминогов, решивших принести вассальную клятву и согласных заниматься нервной и опасной подводной работой. Плюс — кроме висящих текущих дел — стремительно надвигалась необходимость полноценно впрягаться в научную работу: аванс Охаяси нужно было перекрыть своим авансом, показав, что с моей стороны обязательства выполняются… Так что стоило сейчас заняться тем, что ещё можно было успеть до начала «впрягания»: вот и до «наследства» родителей руки дошли.