орая позволила поставить моему сыну «глубокое внушение», что он теперь даже не может запомнить имени родителей?! Тебе мало было потешить свою самовластность и выгнать, облив помоями меня и Мию, да? Ты позволил Саввако влезть в мозги внуку, зная, что ни «изменяющий свет», ни сила крови Ми не в силах справиться с этим дерьмом!
Японец в европейском платье все-таки справился с эмоциями и, после крохотной паузы продолжил говорить совсем спокойно, расслабив плечи и даже отведя взгляд… вот только мужчину в кимоно это совсем не обмануло. Говорящий теперь был готов — просто готов к чему угодно: говорить, уклоняться от атаки, стрелять… убивать или пытать — и никакие «родственные чувства» ему сейчас не помешали бы. Даже та холодная ярость, что буквально мгновение назад так и плескала из Торицуке, сейчас стекла с него как вода, оставляя лишь чувство вселенского спокойствия… и это было страшно! Сатори — это вам не какой-нибудь наркотический приход, когда опьяненный мухоморами гайдзин бежит, брызжа слюной и не разбирая своих и чужих. Сатори — это когда твою руку ведет само небо, когда вообще не возникает вопроса «что делать», как бы не повернулась ситуация Человек становиться лишь проводником той функции, что взял на себя… глазами потомка на слегка побелевшего Генноске смотрела не просто смерть — противник действительно готов был сделать что угодно, что бы получить искомое.
— Мы отдали тебе на сохранение самое ценное, что у нас было — наше дитя, а получили в ответ предательство и «кодекс чести главы клана», почему-то выглядевший, как наш сын. Не способного думать самостоятельно, зато переводящего любую проблему к заученным «нормам» «неписанного закона будущего главы клана». Пока мы искали причину и «автора» нападения, ты придумывал, как посильнее «обесчестить предателей», что «лишили Шестой Клан силы и положения»… Нам пришлось своими руками фактически стереть разум собственного ребенка вместе с тем что туда напихал один престарелый маразматик-параноик, поставивший не снимаемую блокировку на амулет подавления магии…
…Генноске молчал. Собственно, все, что он мог ответить, было высказано в десятке высокопарных фраз, когда он озвучивал сыну и его жене «проклятье рода». Он тогда был зол. Очень зол — узнать о полном разгроме сил клана, делающих Амакава конечно не ровней по силе Тсучимикадо, но уж точно выше остальных существующих выживших Кланов. Амакава никогда не выпячивали свою силу… стоило один раз развернуть «вассалов-на-клятве» против противников из числа других магов — и те же первые не перед чем не остановились бы, что бы закопать всех Шестых вместе со всеми демонами, сколько бы их там ни было. Однако сам факт наличия такой узкоспециализированной силы под рукой позволял по праву занимать свое место и быть тем «тузом», что неизменно разыгрывал Круг в ситуации, когда иначе сверхъестественного противника нужно было заваливать трупами своих магов. Аякаси и артефакты — неизменно выигрышное сочетание… правда, опасное для самих Шестых: карьера укротителя и экспериментатора никогда не бывает безоблачной. За это их клан уважали. За это готовы были закрывать глаза на «странности» затворников и «странных личностей». Теперь Генноске было нечего «показать». Тщательно собираемое последние триста лет живое достояние рода было потеряно — начинать путь нужно было с самого начала… Потому-то вернувший себе достоинство Главы старый маг и «интенсифицировал» совместные работы по «Багровому Клинку» — если делать засевший в головах некоторых магов Круга и их высоких покровителей в правительстве проект «суперсолдата» не поэтапно, а «эффективно», результат получался… внушающий трепет. Магия, психика, физические кондиции — тем, кто видит хватило. Пришлось даже разыграть «добрячка — странного отшельника» перед Мерухи Джингуджи — ее дочка была весьма одарена природой, а клан набрал порядочную силу. Пусть остальные шарахались от «мусора», как и говорилось, Амакава прощали «мелкую блажь», за которую кого другого фигурально закидали бы тухлыми яйцами своими же. Но это все был паллиатив. Средства «мягкой посадки в случае неминуемого падения». Как мало оказалось нужно что бы подорвать былое величие клана… Но — сдавать из-за обстоятельств старый глава клана просто не умел. Стоило подготовить хотя бы наследника к ожидающей его миссии. И привязать к нему последнюю, экстренно подготовленную боевую единицу. То, что ребенка могут захотеть забрать вернувшиеся родители он даже не подумал…
— Зачем тебе доступ к Хранилищу. — Когда молчание совсем уж затянулось, все-таки подал голос Генноске. — Там нет ничего, что могло бы понадобиться тебе срочно. А не срочно ты и сам в состоянии сделать.
— Только не шестикилометровый диск скального породы, вырванный из нашего пространства и «парящий» на вариативных якорях привязки. — Не стал ничего скрывать молодой маг. — Видишь ли, мне нужна не «вещь из Хранилища» — мне оно само и нужно!
Родители часто сталкиваются с тем, что дети своими высказываниями ставят их в тупик. Признаться честно — этой радости не избежал и Генноске. Вообще-то он думал, что к старости его будет тяжеловато убедить — но способному чаду в очередной раз удалось. Отец даже на секунду испытал чувство острого держа вю — «увидев» внутренним взором не мужчину в самом расцвете сил, а розовощекого карапуза, принесшего столько радости им с Саввако…
— Зачем тебе Хранилище?! — Как не силился представить глава шестого клана, выдумать причину он не мог.
— Я же сказал, что мы искали автора нападения на нашу базу? Так вот — мы ЭТО нашли. «Якоря» используют восходящие потоки маны, Хранилище — самый «заглубленный» в подпространство наш проект. Первое «сокрытое», которому не нужна внешняя привязка, буквально плывущее среди чуждой нам метрики… а «якоря» — его двигатели. Аксиому о том, что любой двигатель можно использовать как оружие, ты, наверное, слышал?
— Не лучше ли подготовиться по нормальному? — Несмотря на ситуацию, напряжение, разлитое в воздухе и сам антураж встречи Генноске поймал себя на том, что дает сыну разумный совет родителя — типа, чистить зубы перед сном и мыть руки после туалета… ностальгия по казалось бы такому недавнему прошлому накатила на старого мага с новой силой. — Никогда не поверю, что переделанный «двигатель» может быть не хуже специализированного оружия…
— Тут ты прав, папа. — «Повинился» Торицуке. — Однако, не мы одни нашли противника — ЭТО тоже нас каким-то образом «нашло». Не совсем понятен механизм, как ЭТО воспринимает наш мир — ЭТО «живет» в пределах глубокой метрики… но как-то воспринимает. Хотим мы этого или нет, но кому-то придется выступить живой приманкой, а кому-то — охотником, и выбора особого нет: у нас есть едва ли месяц.
— И кто же такой противник, что его надо прихлопывать шестикилометровой каменной плитой? — Поинтересовался старший Амакава. — Или «что»?
Ему действительно было интересно.
— Бог. — Кривовато усмехнулся отлученный наследник. — Самый обычный бог.
16
Итогом разговора «по душам» с Генноске стали всплывшие из темной глубины подсознания строчки, которые упорно лезли на язык, стоило мне немного отвлечься или задуматься:
«Рыжий, рыжий, конопатый,
Убил дедушку лопатой…»
Причем в первый раз я, уйдя в свои мысли, довольно внятно пробурчал это себе под нос — по-русски, разумеется (на японском нет рифмы). Однако, Агеха услышала — и вполне себе разобрала, если судить по истеричному хохоту и натуральному катанию по дивану, на котором она сидела. Могу ее понять — у меня у самого после разговора с дедом было огромное желание закатить хор-рошую такую истерику, можно даже с битьем посуды: по некоторым популярным литературным источникам, это хорошо помогает…[39] Другим женам хиноема, правда, пересказать «хохму» отказалась, сославшись на «непереводимую игру слов»… гм. Ладно. Дедушку я, конечно, не бил, а… тьфу, блин! Опять!
— Ну, что скажете? — Я остановил воспроизведение записи беседы, оперативно изъятой мною с сервера госпиталя. Информация была такая «горячая», что я даже не решился выкладывать ее сразу в клановый архив — без предварительной редактуры, по крайне мере. Однако, моя семья имела право знать правду — от самых близких мне людей… и не-людей… я ничего не собирался скрывать. В смысле — ничего такого, что не могло негативно повлиять на устойчивость и жизнеспособность семьи и клана: такую информацию следовало правильно обработать, прежде чем подать… Ой! А вот такую реакцию я как-то не предвидел!
— Юто! Ю-то! — Глаза Ринко подозрительно блестели, и вообще, казалось она едва держится, что бы не расплакаться. Девушка обняла меня и прижала мою голову к своей груди — Они, они! Как они могли с тобой… так?
— Кажется, я теперь понимаю… — Ю говорила вроде бы спокойно, но то, что она автоматически сняла очки и отвернула голову, смотря куда-то в сторону и вверх… — …после того как ты выдержал такое, не удивительно, что остальное все… получается. Я про учебу, и Клуб Физики, и Университет…
— Поздно переживать о прошлом. — А вот Агеха, глядя на застывшую на «паузе» госпитальную палату, кривовато улыбнулась. — Хотя я такого дедушку точно лопатой… прости, дорогой! Но к нашему сыну пра-дедушку ни в коем случае не подпускать…
— Он о нем пока и не знает — ты же видела, я почти ничего про текущее состояние дел в клане не сообщил. — Вернул кривую ухмылку младшей жене я. — И, Ринко… ты, действительно, успокойся — вот уж кто-то, а ты сделала больше всех, что бы я пришел в норму… и стал тем, кем стал.
— Он прав, знаешь ли. — Прокомментировала со своего места змея. — А сейчас мы просто не позволим, что бы с нашим мужем кто-то что-то сделал!
— Отлично сказано, подруга! — Хироэ до того что-то напряженно обдумывающая, бодро вскочила с кресла. — Но, думаю, проблем не будет: Юто после таких «откровений» тем более будет держаться настороже: Генноске не мог воздействовать на взрослого сына, не сможет и на внука. А попытаться вмешаться в происходящее как-то помимо воздействия на единственного родственника у Генноске тем более не получится — ему просто не на кого опереться в Такамии: тут Котегава вовремя «подсуетилась», признаю! Так красиво провернула — мать даже восхищалась!.. Кхм. Да, полную версию «фильма» лучше Химари и Куэс не показывать, тут наш муж тоже прав. Ушастая обожает «деда Гена» и любит, как отца, неизвестно, как она воспримет такие «откровения» по отношению к тому, кого любит, мужчину. Ну а реакцию нашей химе я могу и не озвучивать, верно?