— Старший вахтенный офицер Косовский — доложите, что случилось за время нашего отсутствия?! — потребовал Шестун, наконец, овладев собой.
— Есть! — отрапортовал Косовский, хотя никогда не делал этого раньше, но тут же смутился и оглянулся на стоящего рядом с ним двойника Андрея.
— Доложи, Игорь! Посмотрим, что из этого всего получится! — кивнул двойник.
«Он еще будет распоряжаться! — едва сдержал раздражение Шестун, — и голос совсем не похож на мой».
— По ходу мы контролировали ваше движение. Через сорок минут вы с Рыбачук вышли. Но потом случилось что-то необъяснимое. Вначале появился второй М2, а затем — снова вы. Теперь вы и разрушитель… просто… удвоились, — пояснил Косовский и в замешательстве замолчал, не зная, что говорить дальше.
В отсеке повисла гнетущая тишина. Люди напряженно переводили взгляд с одного Шестуна на другого, пытаясь понять, где их командир. По взглядам команды Андрей понял, что симпатии космонавтов были все же на стороне той пары, которая пришла первой.
— Они думают, что мы — чужаки! — шепнул Шестун Даше.
— Пожалуй, — согласилась девушка.
Шестун-2, стоящий рядом с Косовским, первым нарушил молчание:
— Я думаю, нам нужно провести бикронный тест молекулярной совместимости. Думаю, ты знаешь, о чем я говорю?
Шестун кивнул, все еще будучи не в силах отделаться от чувства, что он разговаривает с самим собой.
Бикронный тест молекулярной совместимости был одним из последних достижений архитектуры межатомарных взаимодействий. Его суть сводилась к тому, что за основу брались показатели бикронного напряжения в молекулах. Эти показатели напрямую зависели от того, где происходил их синтез и при достаточно точном измерении мельчайших бикронных возмущений можно было практически безошибочно установить, где прошел синтез соединения — на Земле, Венере или же на других планетах. Ошибки практически исключались — для этого планеты должны были быть близнецами. Конечно, все, что участвовало в обмене веществ, менялось, приобретая новые значения бикронных возмущений и затрудняя анализ, но пластик, молеон и другие вещества, не вступающие в химические реакции, служили абсолютно надежной основой для определения молекулярной совместимости. Возможно, что чужаки знали об этом тесте, но заставить один и тот же прибор в одном случае дать ложную, а в другом истинную информацию, было невозможно.
— Я знают этот тест! — спокойно сказал Шестун, глядя прямо в глаза своему двойнику. — Но есть одна проблема.
Шестун-2 выдержал взгляд и, насторожившись, быстро спросил:
— Какая?
— У нас две Даши. И у каждой из них по контейнеру с бикронными анализаторами. Какому контейнеру мы можем доверять?! — пояснил Шестун.
— Думаю, что нашему! — предложил Шестун-2.
— Мы уже разделились? — спросил Андрей и предложил. — Пусть они делают замеры одновременно — вначале на каждом из нас, затем на разрушителях, а в конце — по очереди измеряет самих себя.
Шестун-2 окинул Андрея испытывающим взглядом, выдержал паузу и, наконец, согласился не без видимых колебаний:
— Хорошо — сделаем так.
Обе Даши, внимательно поглядывая друг на друга, принялись по очереди замерять фон излучения у Андрея. Остальные космонавты с интересом следили за их действиями, на всякий случай не забывая о своих излучателях. Разрушители с довольно безразличным видом стояли вдоль стены, ожидая, чем все это закончится. Но их руки также лежали на рукоятках излучателей.
— Параметры абсолютно идентичны земным. Это землянин! — наконец заявила Даша, пришедшая вместе с Андреем.
Шестун-2 и остальные члены команды отнеслись к ее заявлению с явным недоверием.
— Да, — параметры аналогичны земным. У меня то же самое! — после некоторого молчания подтвердила и Даша-2, которая никак не хотела в этом поверить, но все же была вынуждена выдавить: — Это землянин.
Теперь уже с недоверием косились на Шестуна-2.
Обе Даши замерили фон излучения и на нем. Казалось, что обе девушки пребывают в замешательстве.
— Ну, что там?! — нетерпеливо спросил Андрей.
— Что с показаниями?! — поддержал его Шестун-2.
— Это землянин! — едва ли не хором произнесли обе Даши.
В другое время такая синхронность вызвала бы улыбку, но сейчас лишь еще больше подчеркнула загадочность происходящего.
— Они оба — земляне. Я не знаю, как это произошло, но они — земляне! убежденно сказала Даша.
— Я полностью согласна. Произошло какое-то удвоение. Странно… поддержала ее Даша-2.
— А не могло случиться так, что чужаки устроили нам сюрприз? Вдруг один или, вернее, двое… — Косовский внимательно посмотрел на обоих командиров, а затем и на Даш: — Вдруг мы имеем дело с тонкой имитацией человека?! Гораздо более тонкой, чем имитация человека!
— Это невозможно! У чужаков излучатели более ранней технологии. Они стоят на более низком уровне развития, нежели Цивилизация! — возразила Даша-2.
— Да?! А как же изменяющийся лабиринт и все эти фокусы с бикронным излучением?! И это удвоение, в конце концов, а?! — продолжал настаивать Косовский. — А я как раз уверен, что мы впервые столкнулись с разумом, превосходящим по мощи все достижения Цивилизации. Конечно, в чем-то мы можем и превосходить их, но в целом… Вы когда-нибудь видели что-то подобное? Вот вам и ответ.
Косовский нервничал. Нервничал гораздо больше остальных. Шестун долго не мог понять, почему, пока, наконец, не догадался: «Игорь решил, что в условиях, когда нельзя абсолютно достоверно подтвердить права командира, он должен взять командование на себя». Это была прямая обязанность старшего вахтенного офицера и за невыполнение требования Устава Косовский мог быть осужден в случае возвращения Главным Трибуналом. С другой же стороны у Косовского не было ни единой фактической зацепки для того, чтобы сомневаться в подлинности командира. Только что это доказал новейший прибор, на показания которого и требовала ориентироваться инструкция. Приборы подтверждали подлинность командира, но самым сложным было то, что командир теперь был в двух экземплярах. Но двух командиров не могло быть по определению. И Косовский, очевидно, не знал, что предпринять.
Шестун взглянул на своего двойника и они встретились взглядами конечно же, Шестун-2 думал о том же.
В общем-то они верно прочли ход мыслей ставшего вахтенного офицера, но Игоря смущало еще и другое. Он действительно был должен в этой ситуации брать власть в свои руки, он это чувствовал. Даже с учетом показаний приборов. Только так можно было решить проблему. Но Шестун был другом Косовского и Игорь, понимая, что Андрей в любом случае жив и здоров или в одном, или даже в двух экземплярах, никак не мог решиться на это.
Остальные члены экипажа пока, похоже, не замечали возникшего напряжения.
— Теперь нужно проверить и нас! — предложила Даша-2.
— Давай, — кивнула Даша, словно перед ней была ее подруга или сестра, а не двойник.
Косовский вызвался контролировать результаты замеров, хотя и мало что понимал в пробегающих друг за другом стайках цифр и этот контроль был скорее символическим.
Результаты измерений оказались точно такими же, как и на Шестунах — обе Даши были землянками.
На первый взгляд все было так же, как и прежде, но что-то не нравилось Андрею. Что-то было все же не так, как прежде. Что-то неуловимое, но вместе с тем чрезвычайно важное случилось с окружающим миром. Что-то было не так! Не подавая вида, что он встревожен, Шестун внимательно оглядывал все вокруг себя, пытаясь понять, что именно его настораживает.
— Прошу разрешения для зеркальной перезагрузки, — неожиданно вмешался в разговор людей один из М2.
— Разве среда агрессивна? Не понимаю необходимости, — возразил второй М2.
— Перегружайся, — кивнул первому М2 Косовский.
Разрушитель замер на место, закрыл глаза и не подавал признаков жизни. Зеркальная перегрузка была одной из самых сильных сторон нового поколения разрушителей. Их чипы и микросхемы имели тройную защиту от любого рода повреждений, но способность к зеркальной перезагрузке многократно повышала их жизнестойкость. В случае неуверенной работы главных микросхем разрушитель самопроизвольно перепрограммировался и, учитывая, что физически его половины были абсолютно симметричны, мог отыскать внутренние сбои в программах, самостоятельно сравнив значения электрических токов в обеих частях тела. Отыскав сбои, разрушитель самостоятельно исправлял программные ошибки и даже мог производить частичную регенерацию выбывших из строя микросхем. Все это разрушители проделывали очень быстро — в условиях боя противник не станет ждать, пока робот приведет себя в порядок.
— Наверное, его все же зацепило во время боя, — высказал предположение Ребров. — Хотя странно, что перезагрузка не потребовалась второму М2.
— Думаю, чтобы их не путать, назовем перегружающегося М2А, а вот этого — М2Б, — предложил Косовский.
— Понял, — лаконично кивнул М2Б.
— Перезагрузка завершена успешно. Понял — новый шифр М2А, — доложил вышедший из оцепенения разрушитель.
Он, конечно, не слышал во время перезагрузки, как вносил предложение Косовский, но датчики зафиксировали голос старшего вахтенного офицера и разрушитель сразу же проанализировал информацию, едва лишь пришел в себя.
— В чем была причина перезагрузки? — спросил у М2А Шестун.
— Параметры и конфигурация среды перестали соответствовать первичным установкам. Случился общий сбой системы. Мне нужно было проверить все локальные серверы и узлы памяти, — пояснил М2А.
— Какие именно параметры среды изменились? — попытался уточнить Косовский.
— Пространственная ориентация, — ответил М2А.
— Как дела сейчас?
— Сейчас все в норме.
— Хорошо, — кивнул Косовский. — Теперь мы должны решить, что будем делать дальше.
Андрей подошел к своему двойнику и, глядя ему в глаза, ответил Косовскому:
— Знаешь, Игорь — я думаю, что вначале мы должны разобраться в этом сами.
— Я согласен! — кивнул Шестун-2.