Дверь начала поддаваться, тут-то я вспомнила про ледяную гемму в моем мече. Магия из города снежных эльфов. Их же можно использовать по отдельности. Я выхватила оружие, прижав лезвие к дверному косяку.
– Воду! – закричала я. – На дверь, быстро!
Вот и бочка с ковшиком пригодились. Все те же Клод и Георг без возражений с помощью ковша и кружки повычерпывали литров пять, и дверь оказалась намертво приморожена к косякам, а те в свою очередь – к стенам. Удары стали глуше, а вместо дерева трещал и хрустел магический лед, мерцавший и переливавшийся в первых золотых лучах восходящего солнца. И еще немного времени выиграно. Хотя при отсутствии плана я просто оттягиваю неизбежное. От страха? Похоже на то.
– Будем стрелять, потом прорываемся и пытаемся уйти, патроны не жалейте, защищайте графиню, – решил, наконец, Лео, и у моих сопровождающих появилось по револьверу в руках. Уже лучше. Георг, Клод и еще один парень – высокомерный, красивый, с медовыми волосами – не побрезговали взять оружие наших бесполезных заложников во вторую руку.
А все равно страшно. Первая серьезная перестрелка в моей жизни, и ни щита, ни магии, ни брони, ни друзей рядом. Паскудство! И телепорт под крышей не открывается. От напряжения воздух чуть не искрил, лица мужчин окаменели. А вот они-то как раз не боятся, очко в их пользу. Сейчас все будет очень быстро. Очень-очень. Но после штурма Аскары, это ерунда, справимся.
Теперь оставалось только жалеть о фокусе со льдом на двери – ожидание изматывает преизрядно. Да еще делегация под окном, надо что-то с ними делать, а то мы между двух огней.
– Попробую внушить что-нибудь парням во дворе, – предложила я, сама не веря, что говорю это, – замешкаются – выносите как можно больше.
Возражений не последовало. Но даже эмпатии не нужно было, чтобы понять: я не нравлюсь большинству подчиненных моего бывшего любовника. От слова «совсем».
Перенапрягусь – получу шок.
В виконта попадет пуля – скрываюсь до конца дней. Или придется убить еще и его батюшку.
«А с этого и надо было начинать! – отозвался внезапно Шепот. – И никаких проблем с Лео сейчас бы не было. Без отца за спиной он бы все эти авантюры не потянул».
Хреновый какой-то расклад, вы не находите?
Внутренние голоса использовали более сильные эпитеты.
Ладно, жаловаться будем потом.
А вот что б такое на вас излить из своих эмоций, господа во дворе? Чтоб вот прямо проняло до самых печенок? А может, есть, чем усилить, кстати? Я порылась в сумке и нашла заначку, тот самый сверток с маленькими красными леденцами. Оно. Изобретение Бэррила Ганна – гениального алхимика, которого мы вытащили когда-то из тюрьмы. Конфетки со вкусом малинового варенья обостряли все чувства и эмоции. Плохое решение, вообще-то. В прошлый раз после их употребления, я чуть не поехала рассудком, но выбора особого сейчас не было.
– Попробую накрыть максимальное количество человек, но тебе придется меня вытаскивать отсюда, – тихо проговорила я Лео, – потому что в сознании я долго оставаться не смогу.
– Разберемся, – отмахнулся от моих проблем виконт.
– Не переживайте, графиня, – пообещал Георг, – делайте, что нужно, мы или покинем это негостеприимное место все вместе, или все же здесь останемся.
Охренеть как обнадеживает.
А почему они позволяют мне самой решать такие вещи? Да просто маг в отряде второй после командира. Негласно, а иногда и официально. И всем абсолютно наплевать, какого пола существо, способное, скажем, швырнуть огненный шар. Маг – это и звание, и образ жизни, и гендерная идентификация. И диагноз, чего уж там…
Я съела леденец, разгрызая его зубами, и открылась для мира, начав отдавать. Эмпатия – палка о двух концах. С одной стороны, ты в состоянии почувствовать врага, или наоборот внушить человеку какое-то ощущение, а с другой стороны мир становится для тебя, как лезвие очень острого клинка. Ты режешься об него. Так уж вышло, что отрицательных эмоций в нем куда больше, чем положительных. Недовольство, депрессии и зависть, ревность, ненависть, алчность – если не закрываться большую часть времени, будешь ощущать это постоянно. Выйдет мне боком еще эта выходка. Я высунулась из-за ставни, разглядывая по возможности прячущихся за бочками и стволами деревьев людей в черно-зеленом. Теперь – почувствовать. Что-то сногсшибательное. Я закрыла глаза и представила лицо баронета Дэвлина Купера. Несчастная любовь – хороший выбор в данном случае. Вспомнила нашу первую встречу. Как он приподнимает одну бровь, когда показывает, что удивлен. Как отодвигает меня себе за спину. И тот единственный день на турнире, когда, казалось, были только он и я. И понимание того, что все мои чувства – бессмысленны. Безнадежны. Вот оно, нужное чувство, да. Будто померкло солнце, а небо навсегда стало серым, и из-за горизонта наползает огромная свинцовая туча. Нет в застывшем мертвом воздухе ни ветерка, ни звука. Мир погиб, и надвигающейся беззвучной буре остается только закончить дело и смахнуть оставшийся пепел. Все кончено. Смысл потерян. Безнадега… Тоска… Оно сжалось в тонкую невидимую нить и потекло в сторону людей на улице, обвиваясь вокруг шей и голов. Визуализация всегда помогает.
А потом потемнело в глазах.
Звук первого выстрела толком даже не вернул меня толком в реальность. Ожидала подсознательно обжигающей боли от входящего в тело раскаленного куска металла, но ее все не было. Промазали что ли? Я чувствовала только, что по щекам у меня текут слезы, и кто-то поддерживает меня на ногах.
Дверь наконец-то слетает с петель, и ответственный Георг заставляет меня нырнуть в укрытие за перевернутым шкафом. Гремят новые выстрелы, и дым от пороха ест глаза. Реальность воспринимается урывками, отдельными картинами, потрясающе ярких цветов, и сумасшедшей детализации. Рядом падает весь в крови один из парней в лазоревых плащах и… внезапно исчезает в облачке классического телепорта. Почему все так медленно? Пытаюсь помахать рукой перед лицом, но ладонь едва шевелится в густом воздухе. Все звуки низкие и гулкие, тянутся как вязкий звон большого медного колокола, а потом и вовсе переходят в глухое рычание…
Я плохо понимаю, что происходит…
И все еще будто бы вижу людей во дворе, с посеревшими лицами, по очереди поднимающих револьверы к вискам…
Странно. Я их убила просто внушением…
Прямо как дроу…
Запоздалая и никому не нужная мысль.
Бездна знает, что их приятели сделают с нами, если мы проиграем…
Наконец, мир с сочным хлопком…
проваливается…
в блаженную…
тьму.
Шок, я же говорила.
5 Нежданная встреча
…А потом не смогла вдохнуть – вокруг была вода. Я взмахнула руками, пытаясь инстинктивно рвануться туда, где при определенном везении могла бы быть поверхность. Нет, не вода – слишком густая жижа. Когда воздуха в легких уже не оставалось, я наконец-то вынырнула на поверхность, и иллюзия глубины мгновенно пропала –сидела по плечи в чем-то вроде ванны, пытаясь стереть неведомую липкую дрянь с лица ладонями. Где я? И где, нахрен, моя одежда?
Глаза открыла с трудом, ресницы слипались, а увидев собственные ладони, чуть не завопила. Ванна была заполнена кровью. Судорожно цепляюсь пальцами за ноздреватые, выщербленные каменные края, поскальзываюсь, вылезаю с третьей попытки. Комната маленькая, тускло освещенная мерцающими фиолетовыми изображениями пауков на каменных же стенах, холодный пол, а потолок теряется где-то в темноте.
А потом за спиной я слышу его. Тихий смешок. Не-не-не, это сон.
И тут же ночные кошмары любезно оживают.
– Быстро ты, ненаглядная, – мягко звучит за спиной, – как умудрилась так перенапрячься? Демона своего пыталась соблазнить с помощью новых талантов?
Оборачиваюсь и замираю, как кролик в клетке удава. Янтарные глаза, кривая ухмылка, только вместо роскошной гривы белоснежных волос – короткий ежик. Моя работа.
– Где я? – сначала стоит выяснять насущные вопросы и только потом – отношения.
– В своей комнате, – шутливый поклон, – теперь в Доме Боли у тебя есть своя комната. Пока, правда, убогая совсем, но ничего, со временем…
– Как я сюда попала? Ты что тут делаешь? Какая комната?
– Я же дал тебе собственные умения, помнишь? Сделал из некоторых частей твоего тела живые артефакты, зачарованные на конкретный эффект. А питают их мои силы, я ими с тобой делюсь. Ты использовала весь доступный тебе запас, потеряла сознание и оказалась здесь. Немного восстановишься и вернешься в собственное тело. Теперь понятно?
Даже близко не понятно.
– Почему в ванне кровь?
Он пожал плечами.
– А откуда еще в Доме Боли черпать силу? Лезь обратно, кстати, быстрее придешь в себя.
Мерзко? Еще как. Но это быстрее вернет меня в мир живых, где с моим бесчувственным телом сейчас вообще не понятно, что происходит. Скрипнула зубами, но полезла обратно. Теперь стоило прояснить еще один важный вопрос.
– Слушай. Я же предала тебя. Почему ты мне помогаешь?
– Я же говорил, – он присел рядом на край, опустив кисть в густую багровую жижу, – ты поможешь мне, если все пойдет правильно. Считай, что это аванс.
– Думаешь, драконидский бог послушает мою просьбу и выпустит тебя из этого мира? – припомнила я нашу беседу на крыше. – Он так не поступит. Зря надеешься.
– Поступит, – криво ухмыльнулся Скримджой, – просто чуть позже. Не парься, ненаглядная, как именно это сделать, уже – моя забота. Или?.. – он поднял одну бровь. – Или ты предпочтешь, чтоб я забрал свои подарки обратно, и ты больше никогда меня не увидишь?
И остаться снова совсем беззащитной? Отказаться от только что возвращенного ощущения силы?
Не-на-ви-жу.
Приходилось признать, что темный эльф нужен мне. Вероятно, даже больше, чем я ему. Паскудство-то!
– Так как?
– Нет.
– Что, прости? Не расслышал, ненаглядная.
– Нет! – не-на-ви-жу. – Мне нужна твоя помощь.
– Вот и разобрались, – усмехнулся дроу, а глаза его полыхнули оранжевым, – ладно, твой запас вполне восстановился, пора просыпаться, ненаглядная! С добрым утром!