– Поговорим, конечно, но только не с тобой. Один твой друг должен мне. Изрядно, – он потер ладонью старый белый шрам на щеке, – и он отдаст мне долг. В обмен на тебя. Доступно?
«То есть лично против нас он ничего не имеет», – подсказал один из двух моих внутренних голосов, Лусус.
– Который друг? – полюбопытствовала я, пытаясь определить, насколько сложный период начался в моей жизни.
– Господин Бреннон.
– Оу.
Если вопрос касался Эрика Бреннона, значит, дела обстояли еще хуже, чем я думала. Гораздо хуже. Эрик мог убить брата этого типа или соблазнить дочь, увести кругленькую сумму или прибрать к рукам какое-то дело. В любом случае, все, что попадало в цепкие пальцы рыжего, назад уже не возвращалось. Рискнул бы он собой, чтобы вытащить меня из такой ситуации? Определенно, да. Но вот поддаться на примитивный шантаж… это, извини, мужик, не его стиль.
– Что бы ни произошло между вами, – тихо проговорила я, – ты ничего не получишь, разве что пулю в лоб. Эрик не будет торговаться.
– Будет, – проявил абсолютное непонимание ситуации мужчина, – если не хочет получить тебя по частям.
– Ладно. Ладно, – не стоит бесцельно спорить с тем, кто держит тебя в цепях; улыбаемся и киваем, но дразнить уж точно не станем, – а пока что держать меня тут, это – обязательно?
Он стал внезапно таким дружелюбным на вид, что почти испугал меня, а в уголках серых холодных глаз появились лучики морщинок. Такие возникают не от того, что человек любит улыбаться, а от того, что много времени проводит на солнце и щурится из-за этого. Отшатнуться от протянутой руки я не могла, так что пришлось потерпеть, пока толстые, как сэндисские колбаски, пальцы гладили меня по щеке.
– Ты думаешь, я не знаю, насколько вы изобретательные господа? – с издевкой в голосе поинтересовался мужчина. – Сколько вы всего натворили с вашей… компанией? Нет уж, весьма наслышан. Подвал, зачарованная камера, цепи, окованная дверь и охрана – это именно то, что тебе нужно. И сотня наемников, наверху в замке, ну так, на всякий пожарный.
– Не многовато? – фыркнула я, сдувая с лица выбившуюся из растрепавшегося хвоста прядь волос.
– Контроль – основа всех побед, – пожал он плечами, делая шаг назад.
– Контроль, говоришь? – я тихо рассмеялась, опустив лицо к полу, и спрятав глаза за серебристой челкой. – Ты просто запомни эту свою фразу сейчас, ладно? Мы поговорим еще на эту тему. Попозже.
Ну вот, сорвалась. Что выглядит более жалким, чем бессмысленные угрозы от пленника? Он коротко выругался и вышел, не удостоив другим ответом, только дверь хлопнула, тяжело и гулко, как могильная плита, водруженная поверх каменного саркофага. Вокруг воцарился абсолютный мрак, липкий и густой, даже от дверного проема не проникало в каменный мешок ни одного луча света. Какой-то момент мне казалось, что я с головой погружена в черную маслянистую жидкость, так что не хотелось вдыхать воздух. Прэлес-с-с-стно! Без паники. Мы выберемся. Нас же не убили, в конце концов, и не стали калечить. Но как же глупо… Справиться с Абао и попасть в руки простого уголовника. А еще Кейн… Мертвяки! Надо было послать все планы в Бездну и остаться у него. А… чего уж теперь говорить…
Мысли мои устремились в другое русло: а как этот мужик вообще узнал, где я буду находиться? Выведал как-то у Таи? Или кто-то из его людей подслушивал нашу беседу, когда мы договаривались о встрече? Если похищение задумано не вчера, кто-то вполне мог и следить.
– Я все равно выйду отсюда, приятель, – тихо проговорила в пустоту, дернув в ярости цепи так, что металл впился в кожу, причиняя боль, – я всегда выбираюсь, что бы ни происходило. А потом уже мы поговорим о контроле, мертвячий ты ублюдок! Связался с Эриком? Да ты и недели не проживешь, урод!
Так, думай, голова. Что, собственно, я могу? Ног не поднять – короткие цепи крепятся к кольцам, вмурованным в пол. Руки тоже просто так не освободить, магии у меня больше нет, оружия нет, связи с друзьями нет. Нихрена нет, одним словом. И в качестве вишенки на торте: от той отравы, которую мой похититель добавил вчера в вино в прибрежной траттории в Ронде, меня до сих пор мутит, ломит виски, а кровь гудит в ушах, как непонятный механизм в древних дварфийских подземельях. А еще у нас есть обитая металлом дверь, запертая на засов снаружи, потом какие-то охранники. Ничего. Ничего, мы справимся. Нужно просто пораскинуть мозгами.
– А вот интересно, он как-то следит за тем, что происходит в камере? – подумала я вслух, бесцельно разглядывая черноту вокруг себя, и пытаясь бороться с иллюзией удушья.
– Нет, – прошелестела тьма за моей спиной, – вся охрана снаружи.
– Тогда, надо попробовать… – проговорила я задумчиво, пока до меня не дошло. – А?
– Охрана – снаружи, – охотно повторили из мрака.
Твою ж мать. Там кто-то был.
Я поежилась под чужим взглядом. И ведь больше ни звука, ни дыхания, только это ощущение, будто тебе между лопаток из револьвера целятся. Фантазия – великая вещь, она легко и непринужденно дорисовала к голосу тело. И зубы. Почему, нахрен, это всегда зубы?! Еще в далеком детстве, услышав ночью непонятный шорох в шкафу, я всегда паниковала совершенно одинаковым образом: съедят! Отсюда и зубы, ага. Хотя, стоило бы уже привыкнуть к тому, что есть очень многое пострашнее, а вот поди ж ты. А еще у каждого есть собственная защитная реакция от страха. Кто-то зажмуривает глаза, кто-то замирает на месте, кто-то плачет или впадает в истерику, я же начинаю обострять ситуацию. Если рядом хищник, веди себя максимально не похоже на потенциальную жертву, и, может быть, еще и будет у тебя все хорошо.
– У нас что, двухместная комната? – попыталась я обернуться через плечо, впрочем, безуспешно.
– Похоже, здесь есть только один достаточно комфортабельный номер для подобных высоких гостей, – шепот не приближался и не отдалялся, кто бы ни был этот второй пленник, полагаю, он тоже был скован.
Как там было? Враг моего врага?..
– Хм. И как тут развлекаются по вечерам?
– Дай подумать… – раздался короткий хриплый смешок. – Иногда по стене проползает паук. Он латает свою тонкую сеть. Так упорно. И так бессмысленно. Здесь нет ни мух, ни мотыльков. А оседающая пыль со временем снова рвет шелковые нити. Тогда паук приползает вновь. Я все думаю, чем он питается?
– Ужас.
– Да нет. Только скука.
– Кто ты?
– Мы в некотором роде соплеменники.
Я покачала головой, хоть и не надеясь, что он меня увидит; это была типичная ошибка. В результате довольно странной и запутанной цепочки событий я приобрела внешность, типичную для эльдар, что временами приводило к некоторой путанице.
– Понятно. Ты думаешь, что я – эльф. Это не так, только на четверть, остальное – магия.
– Я, видишь ли, тоже не совсем эльф. Мой народ называют иначе. Дроу.
– О как.
Я замолчала, обдумывая услышанное. Темные эльфы, дроу. Служат отвратительной богине-паучихе Лосс, насколько я читала про них в так называемых «пикантных» романах, популярных в столице: смесь ужасов и эротики, как правило. Дроу в Дайсаре в определенных кругах – всегда в моде, есть даже несколько «салонных кружков», пытающихся копировать одежду, прически, украшения и манеры темных.
Но на самом деле, первые ассоциации, приходящие на ум, это кровавые жертвоприношения, постоянные междоусобицы и жестокость, но не безжалостная по-звериному, а насмешливая, неторопливая, с издевкой смакующая каждый крик жертвы. Добавьте еще пристрастие к изощренным пыткам. Хорошая компания, нечего сказать. Именно то существо, с которым просто мечтаешь оказаться в одной камере беспомощно скованной по рукам и ногам. Впрочем, я до сих пор не встречала ни одного из их народа, и невольно заинтересовалась.
– Ну ладно, – впервые за все это время раздался тихий звон металла, – судя по твоей позе, ноги у тебя устанут стоять почти на цыпочках минут за десять, потом ты повиснешь на руках, мышцы напрягутся, сдавливая ребра. Минут через сорок тебе не будет серьезно хватать воздуха, а руки окончательно затекут, а потом омертвение тканей в кистях. Ну, или задохнешься раньше. Или судороги. Так что, если у тебя есть какие-то идеи…
И судя по тону, он с удовольствием понаблюдает за описанным процессом.
– С идеями пока не очень, – признала я,– дай минутку подумать.
– Все время вселенной – твое, – в шепоте проскользнул оттенок насмешки.
– Откуда ты знаешь про «задохнуться»?
Снова раздался тихий шелестящий смешок.
– Как ты думаешь, сколько времени я провел в пыточном святилище за свою жизнь?
Камера показалась мне еще меньше, а темнота еще непрогляднее. Вот только клаустрофобии мне и не хватало.
– Давай без подробностей.
Он не ответил, только снова нарушил тишину едва слышный звон цепей.
Так. И что я могла вообще? Зажечь на конце указательного пальца правой руки маленький огонек. Только что нам это дает? Да ничего. Если бы мне оставили мои украшения и амулеты, я могла бы связаться с друзьями, с тем же Эриком, например. Объяснила бы ситуацию, а дальше бы они все сделали сами. И не говорите, что звать на помощь чуть что, это инфантилизм: именно из-за моих друзей со мной вся эта ерунда и случается. Ладно, в любом случае, колокольчик – артефакт для связи в виде маленькой рубиновой серьги – лежит сейчас где-нибудь в сейфе этого неприятного мужика с бровями-гусеницами. Хреново денек начался, ничего не скажешь.
Попробуем немного подтянуться? Бесполезно, слишком тяжелые оковы. Хотя…
– Из чего цепи, не знаешь? – полюбопытствовала я у невидимого в темноте эльфа.
– Железо, – охотно откликнулся он.
Первая хорошая новость с того момента, как я пришла в себя. Ни серебро и ни какая-то другая экзотика, а значит, можно попробовать повторить то, чему пытался научить нас орочий Шаман: впасть в транс, выйти на границу миров и на короткое время потерять материальность. Слабый шанс, риск не вернуться, сноровки маловато, но ничего другого в голову не приходит. А еще где-то там была Хэль, вот что она со мной сделает, окажись я у нее в гостях без сопровождения… У-у-у…