– Мар-Эр-Ораззог – был самым большим из городов дроу, – голос Скримджоя стал тихим и мягким, – сеть пещер, соединенных галереями. Туда ушли мои предки после большой войны со светлыми эльфами. Слышала о такой? Серьезно? Ах, ну да, ты же общалась со снежными альфар. Дроу выстроили несколько цитаделей из черного камня, храмы Лосс. Кристаллы фиолетового и зеленого цвета освещали все, превращая наш дом в мир теней и призрачных силуэтов. Кроме времени праздников. У нас матриархат, очень жестокая его форма. Королева и Круг жриц проводят церемониальные пытки на центральной площади, и в такие дни весь город объят пламенем факелов и костров. Это красиво и немного… первобытно.
– Про матриархат я слышала, но никогда не могла понять, почему это так?
Дроу негромко рассмеялся.
– Из-за Лосс, ненаглядная. Женщины, в целом, более жестоки и изощрены, поэтому они получают больше сил от нее, а кто сильнее в чарах, тот и правит.
– То есть, ты еще – меньшее зло?
– Я – немного особенный.
– И правят дроу жрицы? У вас теократия?
Он немного помолчал, подбирая слова.
– Правит королева, и ее Дом, соответственно, но раз в десять лет любой другой Дом может кинуть им вызов, не больше трех за один раз. И тогда все может измениться в один момент. Если королева падет, остальные начинают, как падальщики охотиться за ее родичами, и у них наступают интересные времена. Тут единственная задача – выжить.
– Мило, и каждые десять лет – новый передел сфер влияния?
Дроу пожал плечами.
– Интриги и предательство, чары, убийства и прямая помощь Лосс. У королевы, если она не глупа, есть все шансы удержаться довольно долго. Впрочем, все это веселье касается только аристократов.
– И ты, получается, из правящего Дома?
Тут Скримджой рассмеялся громко и мелодично.
– Более того, я постоянная угроза для нынешней королевы. Я – фактически старший. Если я введу в Дом свою женщину, все права на трон будут у нее.
– То есть, ты вообще – желанная добыча для соплеменниц?
– Не совсем. Я – изгнанник.
– За что?
– В смысле – за что?
– Ну, за что тебя изгнали? – терпеливо повторила я.
– А-а-а… Трудности перевода. Изгнанники – мужчины, оказавшиеся сильнее женщин. Бывают у нас и такие. Они предпочитают уходить на поверхность.
– Чтобы их не убили?
– Не-ет, – он улыбался одной стороной губ, потягивая колдовской напиток, – чаще – от скуки. В чем смысл, если ты и так стал сильнее? Хотя, вероятно, однажды я вернусь и устрою такой эксперимент. Встану во главе Дома. Люблю нарушать традиции.
– Ты скучаешь по дому? – спросила я, снова прикрыв глаза.
– Нет, ненаглядная. Просто рассказываю тебе сказку на ночь. Едим мы, в основном, мясо и грибы, кое-какие овощи, но перед праздниками, Когда-Все-Горит, мы совершаем по ночам вылазки наверх через порталы. Еда, пленники, трофейное оружие. Пленников режут столько, что кровь течет потоками по желобам на главной улице. Все умываются этой кровью, пьют ее, а потом начинаются поединки между мужчинами благородного происхождения. Победитель получает королеву на всю ночь, а иногда становится временным консортом. Если очень повезет. Заканчивается праздник всеобщей оргией, разумеется. Представляешь, каково это, если все – эмпаты?
Я чуть усмехнулась, и ему хватило такого ответа.
– Когда я ушел на поверхность, знаешь, что изумило меня больше всего? Лошади. У нас их нет, мы ездим на шеебо, это такие двуногие ящерицы. Не видела? Разумеется, на поверхности их нет. А еще – море. Оно заворожило меня в свое время. В Мар-Эр-Ораззоге есть только подземные реки, хотя некоторые даже с водопадами. Это очень красиво, особенно, когда подсвечено кристаллами. Будто драгоценные камни с грохотом разлетаются по пещере, искрясь и переливаясь. После такого зрелища перестаешь ценить любые сокровища, понимаешь. Ни один драгоценный камень не сравним, поэтому для меня они, что грязь.
– Я заметила. Золотом ты швыряешься просто бездумно.
– Серьезно, я могу взять, что хочу, когда хочу, мне незачем копить сокровища. Единственная моя ценность, это память. Ну, и эмоции, разумеется, свои и чужие. Я закрываю глаза и вижу, как наяву, прекраснейшие картины. Закат среди полярных льдов, тот водопад, подводные руины имперских городов… Одно время я даже рисовал то, что видел.
– А почему ты вообще ушел из дома? – полюбопытствовала я, наблюдая за ним из-под полуприкрытых ресниц. – Потому что стал Изгнанником?
– Мне стало скучно, – дроу тоже расслабленно откинулся на бортик ванны, наблюдая, как буквально на глазах затягивается порез на его предплечье, – Я выжил, понимаешь, пережил всех своих врагов. Стал сильнее всех. А еще мне захотелось посмотреть на мир под небом.
– А близкие?
– Я же сказал, я убил всех.
– Да нет же, я говорю о твоих близких, а не о врагах, – терпеливо повторила я, начиная привыкать к тому, что ему приходится пояснять простейшие вещи.
Но он все равно не понял и только покачал головой.
– Любимые? Друзья?
– Попробуй объяснить, – предложил дроу, – кажется, мы снова столкнулись с трудностями перевода.
– Тебе хочется быть рядом с кем-то, он становится для тебя важнее твоей жизни, сердце бьется часто в его присутствии. Не было?
– Почувствуй, – предложил Скримджой, явно заинтересовавшись.
– В смысле?
– Открой канал эмпатии и почувствуй, попробуй передать это мне, это называется «эманировать», я хочу понять, что именно ты имеешь в виду, а по-другому – просто не получится. Заодно попрактикуешься.
Вроде ничего особенно плохого в этой идее не было, да? В смысле, это уже никак не усугубит же ситуацию? И все же…
– Это слишком личное, – покачала я головой.
– Я же не читаю твои мысли. Хотя мог бы, но это не интересно. Ну же, давай! Я умираю от любопытства. И даю слово, что взамен на сегодня оставлю тебя в покое.
Какое демонски заманчивое предложение.
– Хорошо, – вздохнула я, – слушай…
Я вспомнила баронета Дэвлина Купера. Вспомнила пронзительное чувство, яркое и темное, горячее и пугающе сильное. Пламя, струящееся по венам вместо крови. Как же я скучаю по нему… Только бы выбраться отсюда и увидеть его еще. Поймать короткий взгляд из-под длинных черных ресниц: «Моё! Помнишь?»
Так или иначе, но передавать эмоции у меня получилось отлично с первого раза: дроу уловил все. Чужие эмоции всегда воспринимаются острее, по себе знаю, и, похоже, незнакомое ощущение его слегка ошарашило. Зрачки эльфа расширились, будто бы он был сильно пьян. Только этим я могу объяснить то, что расслабленный до того момента Скримджой резко подался вперед, и черная вода волной плеснула через край, заливая пол. Оба кубка с остатками вина со звоном покатились по каменной мозаике. Янтарные глаза сверкали в полутьме, как угли догорающего ночного костра, когда ладони рывком развели в стороны мои колени, и он прижал меня к краю ванны собственным телом. Его губы нашли мои. Тонкие сильные пальцы впились в кожу, лаская и причиняя боль одновременно. Он больше не играл ни в какие игры, а просто поддался тому, что ощутил. Голова закружилась, а по всему телу прошла горячая волна. Казалось, вода в ванной сейчас попросту вскипит.
– Стой!
Я еще пробовала вывернуться из его рук, но только больше расплескивала воду. Тогда этот мертвячий менталист придавил, грубо сминая сознание в клубок, ломая какую-то хрупкую преграду в моем рассудке. На миг перед глазами потемнело, что-то с оглушительным звоном лопнуло где-то внутри черепа, и вместо темного эльфа я увидела… Дэвлина. И мне жадно, отчаянно захотелось поверить… Лихорадочно гладить твердые плечи, смахивая с них капли воды, зарываться пальцами в волосы. Будто бы мои силы еще со мной, чтобы мы оба стали самим пламенем, сжигая все, что есть вокруг, и сгорая. Выбившиеся из угольно-черного хвоста пряди, тонкий шрам на щеке, разгорающиеся золотом терракотовые глаза…
Резкая боль в виске отрезвила.
«Завязывай, – фыркнул зло Шепот, – иллюзии еще никого до добра не доводили, не заставляй меня устраивать тебе постоянную мигрень для прочищения мозгов».
Снова ментальная магия … Снова мертвячья ментальная магия. Только спустя пару минут я через силу смогла заставить себя оттолкнуть дроу. Ну как – оттолкнуть, бессильно упереться ладонями в грудь. Это выглядело мертвячьи глупо, учитывая, что я сама же только что обвивала ногами его бедра, плавясь в его руках, как шарик мороженого под солнцем.
Темный замер, глядя на меня с совершенно непонятным выражением на лице. Не настаивая больше, но и не отпуская окончательно.
– Прекрати.
– Да? С чего бы?
– Я. Чувствую это. Не к тебе, – медленно и раздельно проговорила я.
Он криво усмехнулся, мгновенно беря себя в руки, и отодвинулся. Это вообще-то было очень плохо. Если бы он хотел просто секса, мы бы разобрались с этим уже сегодня, и вероятно, завтра я была бы, возможно, уже свободна. Но, выходит, ему действительно было от меня нужно что-то еще. Что?
– Отлично, отлично. У тебя явный талант. На какую-то секунду мне даже стало жаль… Но. Если ты попробуешь когда-нибудь внушить мне что-то подобное, пока я не прошу тебя об этом, я сломаю твою шею. Ты меня понимаешь?
Я?! Внушить ему?! Он долбанулся?!
Пока я пыталась подобрать слова для достойного ответа, дроу выбрался из ванны, закинул уже привычно меня на плечо и отнес обратно на кровать, не произнеся больше ни слова. Я опять не знала, что и думать, но эльф сдержал слово, оставил меня в покое и куда-то ушел, а я отключилась, как только голова коснулась подушки. Это был безумно долгий день.
10. Ставка
Одетта, незаконнорожденная дочь и откупная Тонлера, прибыла в замок, пока я еще спала. Собственно говоря, меня никто не будил до самого обеда, позволив вполне неплохо отдохнуть: эльф определенно сдержал свое слово.
Проснулась я от чьих-то шагов и скрипа двери. Сознание еще не успело полностью вернуться из сладкого мира снов, а пальцы уже вовсю шарили под подушкой в поисках оружия и внезапно действительно наткнулись на что-то острое и холодное. Нож? Так, а где это я собственно?