– Захочешь проверить – приходи, – отрезала я, – а пока не порть мне аппетит.
Занятное дело, утром все произошедшее накануне поблекло и перестало казаться кошмаром. «Мы выспались и отлично отдохнули, – мурлыкало от удовольствия тело, – мы снова – эмпаты, причем куда сильнее, чем были раньше, у нас ничего не болит, а вокруг много вкусной еды. Боги, да нам просто – отлично!» Сил справиться с неестественно хорошим настроением у меня не было, все на что хватило – не приняться напевать себе под нос что-нибудь легкомысленное. Образуется все как-нибудь. Выкрутимся. Всегда ж выкручивались, верно? Во-от! Что нам какой-то дроу после Пожирателя миров или, скажем, Лорда Хаоса? Он – просто эльф, хоть и темный. Разберемся.
С этими мыслями я, наплевав на Линда, с удовольствием принялась за еду.
– Нет, господа, – покачал головой дроу, явно получавший от нашей перепалки своего рода удовольствие, – Линд, запомни, Крис – моя, а ты, ненаглядная, не вздумай убить еще и главу моей охраны. Я еще не до конца придумал, как без Берса-то обойтись.
– Да она все равно не в моем вкусе, – пробормотал наемник себе под нос.
Я попыталась поймать реакцию Жанетт на слова Скримджоя, и эмпатически уловила только глухое раздражение, не вызвавшее, впрочем, ни одного движения лицевых мускулов. Зато глаза Одетты стали огромными, как чайные блюдца.
– Милорд… – проговорила девушка тихо. – Простите, но…
Он взял ее за руку и ободряюще улыбнулся.
– Не бойся, дело в том, что мы с Крис – добрые друзья, и сейчас играем в одну игру, она не знает, как выиграть, поэтому немного забыла о манерах.
Девушка удивленно моргнула, не отнимая, впрочем, пальцев.
– Игра?
«Добрые друзья?» – повторил Шепот, сочась ядом, как рассерженная гадюка.
– Кстати, Одетта! – обрадовался темный. – А ты любишь игры? Ну же, это действительно весело!
– Д-да… Вообще-то, люблю.
Надо было просто молчать и есть свой салатик. Позволить ему отвлечься на кого-то другого, поступить разумно, в конце-то концов.
А, проклятье!
– Отстань от ребенка, – вздохнула я, и сама удивилась своему тону: так я разговаривала только со своими близкими, когда они начинали окончательно терять берега.
– Разве она ребенок? – делано удивился Скримджой, откровенно смеясь своими желтыми глазами. – Прелестная молодая женщина, красива и неглупа.
Одетта залилась румянцем, но этого уже не могла спокойно слышать Жанетт.
– Если ее немного приодеть и причесать, возможно, будет неплохо. И научить вести себя подобающе, – негромко заметила она, вертя в пальцах бокал.
Девушка сжалась в комок и опустила глаза в тарелку, вспыхнув от обиды.
– Разумеется, госпожа, – тихо ответила она, – боюсь, вы правы, вашего опыта у меня не будет даже в вашем возрасте…
Один – один.
Линд расхохотался первым, громко и весело, будто и не было у нас минуту назад перепалки.
– А ничего девчонка! За словом в карман не полезет.
Жанетт бросила смятую салфетку на стол и поднялась, прямая, как палка. От гнева на щеках у нее алел румянец, глаза сверкали, что сделало ее, надо признать, красавицей. Женщина-вулкан с молниями во взгляде. Темперамент!
– Простите, милорд, но у меня сегодня еще очень много дел. Избавьте меня от общения с крестьянами.
– Подожди, – шевельнул пальцами дроу, – сядь. Господа, я предлагаю вам всем сыграть в одну игру.
Тут уж подскочила я, мгновенно потеряв аппетит. В кои-то веки заработавшая интуиция просто требовала убраться отсюда подальше и именно сейчас.
– Нет, Скримджой. Нет-нет-нет, я больше с тобой ни во что не играю.
– И ты даже не желаешь узнать ее правила? – приподнял бровь темный, не делая, впрочем, попыток меня остановить.
– Совершенно не желаю.
Пару секунд мы сверлили друг друга взглядами, не обращая внимания на остальных.
– Крис согласится, – улыбнулся эльф, наконец, обводя взглядом высокое собрание, – она об этом сама еще не знает, но она согласится. Итак. Начнем со ставки. Дайте мне бокал воды.
Кто-то из слуг, худощавый брюнет с приятными чертами лица, как по волшебству извлек откуда-то искомый сосуд. Дроу вытащил из кармана какой-то небольшой предмет и опустил в поднесенную жидкость. Бокал тут же озарился мягким розовым светом, а вода начала стремительно темнеть, и из него донеслись нежные звуки какой-то тихой светлой мелодии.
Поющая жемчужина. Да не может этого быть!
Я уставилась во все глаза на диковинный предмет, я когда-то читала о таком в книге по мощным артефактам. Обладает сильным целебным и омолаживающим эффектом, придает сил и бодрости, увеличивает магические силы. Да она стоит, наверное, как весь этот замок с его обитателями!
– Где вы это взяли? – благоговейным голосом спросил Кассэл, глядящий на бокал, как голодный упырь на живого и беззащитного человека.
– Достал со дна океана. Очень давно.
– И много она стоит? – заинтересовался Линд, тоже пристально рассматривая бокал.
– Очень… – прошептал маг, все еще не в силах отвести взгляд. – Очень! Если ее продать, еще и детям останется. Но только кто же продаст такую драгоценность? Никто! Никто…
– А еще она возвращает юность,– улыбнулся Скримджой, и тут уже глаза вспыхнули у Жанетт, снова опустившейся в кресло.
В общем, все, сидящие за столом, замерли, неотрывно разглядывая явленное им нежданно чудо. Приманка для лохотрона всегда работает, сказал как-то Эрик, хоть на базаре, хоть в академических аудиториях. Тут все дело в природе человеческой.
Дроу же смотрел только на меня, эдак насмешливо и выжидательно, будто бросая вызов, но я только покачала головой. Не все ошибки настолько приятны, что их хочется повторять. Не в этот раз.
– Нет. Я пас, спасибо, но нет.
Эльф вздохнул притворно, отставив собственный бокал с вином в сторону. Лицо его изображало что-то такое, слегка разочарованное, но глаза продолжали смеяться, и от его взгляда у меня снова мурашки по спине побежали. Это больше не был Скримджой, расслабленно валяющийся со мной в одной ванне, обладатель мягких, желтых все понимающих глаз и отличный рассказчик, это было сумасшедшее чудовище, которое швыряло меня вчера по полу склада, сжимало стальные пальцы на горле, а потом с неприкрытой издевкой дразнило на лестнице.
«Все опять очень плохо, будь осторожна», – предупредил Шепот.
– Я предвидел такой вариант, ненаглядная. Идем со мной.
– Куда? – с подозрением спросила я.
– Для тебя у меня есть особая ставка, – промурлыкал он.
Где? Где тот вполне адекватный парень, у которого я лежала на плече, пока он рассказывал о своем доме?
«Вспомни о нас с Шепотом, – вздохнул Лусус, – у него вполне могут быть несколько личностей, помнишь, Шаггорат рассказывал, что это типичная проблема эльфийских магов».
– Я никуда не пойду, – покачала я головой, откидываясь на спинку кресла и скрещивая руки на груди.
Скримджой одним гибким движением поднялся на ноги и двинулся к дверям, поманив меня за собой рукой, пошевелив в воздухе пальцами.
– Не пойдешь? Тебе же хуже, – бросил он мне, даже не обернувшись.
Даже не думай.
И вообще.
Иди ты в Бездну!
Мне все равно, что ты имеешь в виду!!
Проклятье…
Я тихо выругалась уже вслух и потащилась вслед за молчавшим всю дорогу дроу. Время растянулось, тревожно заныло подложечкой от нехорошего предчувствия, а сердце принялось выбивать ритм боевого орочьего барабана. Мы снова спустились на склад, где уже не было спящих рабов, зато стояли, прикованные к общей цепи другие совершенно не знакомые мне люди, крестьяне, человек десять, включая двоих детей: бедная полотняная одежда, спутанные волосы, отчаяние на лицах. Одно кольцо в середине цепи было пустым, как дырка на месте выбитого зуба. Я пыталась отгородиться от их эмоций, но тщетно: страх тек серой мутной рекой, затапливая все вокруг, и мне почудился запах застоявшегося болота и гниющих водорослей. Судя по улыбке темного, он тоже отлично все чувствовал.
На эльфа, впившегося до боли тонкими пальцами в мое плечо, прикованные смотрели с откровенным ужасом, три женщины и вовсе плакали навзрыд. И тут же в нос мне ударил отвратительный запах крови и еще какая-то вонь.
– Это – что еще? – от зрелища брала оторопь.
Губы в миллиметре от моего уха, горячее дыхание и мурлыкающий голос.
– Ставка, ненаглядная.
– Да что за хрень тут происходит? – прошипела я, чувствуя, как волосы встают на голове дыбом.
– Расклад таков, – указал рукой на несчастных дроу, оставив меня временно в покое, – я спрошу тебя еще раз, и если ты откажешься играть, я подойду к крайнему справа, раскрою ему рот и откушу его язык. Потом – ко второму, и так далее. Если и это не поможет, я снова начну с левого. Вспорю его от паха до горла, очень медленно, и вырву сердце. Понимаешь, что дальше, да? Нет? Сердца к ужину нафаршируют грушей и грибами и запекут с сыром. А языки будут к яичнице вместо бекона на завтрак. Ты ела когда-нибудь человечину, ненаглядная? Нет? Ничего, как раз и попробуешь, это вкусно, поверь мне. Ладно-ладно, успокойся и не вздумай хвататься за керамбит. Да не глупи, Крис! Все равно я тебя быстрее. Ну, вот… Лосс! Вот видишь, я же говорил. Не вывихнула руку? Ну и отлично. Посмотри, кстати, вот сюда. Да-да, подойди. Вот так они будут выглядеть после всего. А теперь, господа, у вас есть пять минут, чтобы убедить графиню спасти ваши жизни. Время пошло.
Скримджой посмотрел на меня и ухмыльнулся половинкой рта, а меня снова колотило, как от лихорадки: за ящиком в углу лежал труп мужчины. Одежды на нем не было вовсе, губы, подбородок и грудь залиты кровью, а лицо искажено гримасой боли и ужаса. Дроу не просто убил этого человека, он его выпотрошил: внутренности склизкой красно-сизой массой валялись разбросанными в луже его же собственной крови, а рядом стояла изящная серебряная тарелка из коллекции Берса, на которой лежали обещанные сердце и язык.
Тварь…
Я обернулась: десять пар глаз смотрели на меня с мольбой и ужасом, а Скримджой, негромко насвистывая что-то веселенькое, принялся острым хищно изогнутым ножом из такого же черного с синим отливом металла, как и у меня, срезать с пленников одежду. И не помада это была у него на губах. Он что, серьезно откусил язык этому бедолаге?