– Ты.
– Простите?
– Давай на «ты», мы все тут товарищи по несчастью. Я – ничего. Сойдет. А вот тебе надо выпить чего-нибудь и поспать.
– Наверное…
– Слушай, как ты вообще связался с этой компанией? Работорговцы все-таки…
Он опустил голову.
– Я не знал. А потом, что я могу? Тут же мой учитель…
Что ж, вполне понятная жизненная позиция: голова в песке. Ничего. Бывает и такое.
– Леви, а где у вас хранятся алхимические компоненты? Тут? Или в лаборатории?
– В кладовой, – пожал парень плечами, – но я не уверен, что мэтр…
Я взяла его за рукав и вытянула парня в коридор, прикрыв за ним аккуратно дверь.
– Слушай сюда, эти игры – не закончатся сами по себе, понимаешь? Нам нужно какое-то оружие. Хоть что-то. Я – отличный алхимик, и мне нужно знать, что в замке есть из активных веществ. И ты мне поможешь. А когда помощь понадобится тебе, ты всегда сможешь ко мне обратиться. Идет? Ну? Думай, Леви, думай, игры с дроу все равно добром не кончатся.
Он кивнул, и направился по коридору, нахмурившись. Легко согласился, мягкохарактерный. Его бы в Академию, среди местных дайсарских дворянских отпрысков покрутиться. А кстати, это неплохая мысль.
Мы прошли два поворота, спустились по небольшой боковой лестницы до первого этажа, и Леви ключом открыл деревянную, чуть просевшую от времени дверь.
– Вот кладовая, – он пропустил меня вперед и зашел сам, – ты что-то конкретное ищешь?
Мы потратили минут сорок, пока собрали для меня неплохой набор «Отравитель-самоучка». Из этого я смогу приготовить зелье против ментальных воздействий, убойное снотворное, и самое лучшее успокоительное, какое я знаю. На первое время – сгодится, а там посмотрим по обстоятельствам. Еще прихватила заправленный тигель, медный котелок, пару стеклянных палочек и пестик со ступкой из синей керамики.
Ученик чародея вывел меня по той же боковой лесенке наверх и даже помог донести сверток с добычей, а потом еще и упросил остаться – понаблюдать, после чего бесшумным невидимкой сидел в кресле, и кажется, даже дышал через раз.
Спустя час у меня были готовы скатанная в пилюлю застывшая снотворная суспензия и основы для остальных зелий, которым нужно было часов шесть настаиваться. Хотя если сработает идея с усыплением дроу, остальное станет и ненужным вовсе. Ну ничего, подстрахуемся. Окна пришлось открыть настежь, чтобы резкий алхимический запах хоть немного выветрился, а украденное оборудование мы с парнем припрятали в комоде.
Пухлую желтоватую пилюлю я разделила на две части, одну сунула в ножны, засунув сбоку между кожей и керамбитом, а вторую зажала в ладони. Леви от всей души пожелал мне удачи и отправился обратно к своему учителю, а я попрощалась с парнем и пошла обратно в комнату Скримджоя. Жанетт права: нужно сказать ему, что мне плевать, что он делает с остальными, и больше я в его игры не играю принципиально. А заодно как-то подсунуть ему снотворное.
Темный эльф сидел на подоконнике и что-то читал, свесив ноги наружу. Белоснежная шелковая рубаха на его спине расцветала побуревшими уже красными пятнами, напоминая о моем срыве. Не смотря на такой вид, дроу от души хохотал над чем-то, до того, что из желтых глаз выступили слезы.
– Это… – он чуть не вывалился в окно, потрясая в воздухе книгой. – Это… Лосс! Это – потрясающе идиотская чушь!.. Я… Я обязательно должен познакомиться с… с… с автором!
«Изгнанник, – гласила обложка, – Часть первая – в глубинах Тьмы». Под надписью было нарисовано совершенно неэльфийское скуластое и мужественное до суровости лицо темно-серого цвета, а снежно-белая челка доходила до голубых пронзительных глаз.
Зато на столе стояла открытая бутылка, очень несложно сделать глоток, а потом незаметно уронить внутрь гранулу из ладони, когда собеседник на тебя не смотрит.
– Это – роман, – покачала я головой, – для аудитории скучающих дам. Правды – ни медяка. А ты что хотел? Этнографическое исследование?
Скримджой отложи книгу, обратив, наконец, внимание на меня.
– Ну, ненаглядная, – полюбопытствовал он, спрыгивая с подоконника в комнату, – всех навестила, все живы?
Я уселась в кресло, закинув ногу на ногу.
– Только Жанетт, выполнила свою часть сделки. Я, знаешь ли, держу слово.
Он иронически поднял бровь, взял бутылку и поглядел с прищуром поверх нее.
– Да что ты? И тебе все равно, что будет с остальными?
Я улыбнулась ему во все свои двадцать восемь зубов, ожидая, когда же он, наконец, сделает глоток.
– Наплевать. Хватит. Я больше и пальцем не шевельну, перебей хоть сотню человек. Я просто буду ждать, когда меня хватятся и за мной приедут. Неделя, две, месяц… Моя задача – продержаться и сохранить, по возможности, здоровье и разум.
Он усмехнулся, так и не отпив вина, обошел кресло по кругу и остановился за моей спиной.
– И что же произошло за те два часа, что тебя не было?
– Подумала над тем, что ты мне сказал, – лаконично ответила я, не оборачиваясь к нему.
– И до чего ты додумалась?
– Ты прав. А я просто хочу выжить и сохранить рассудок, – пожала я плечами, – вот и все. Или пей, или дай мне бутылку! Нечего ее греть.
– Хорошая попытка, ненаглядная.
– Ты о чем вообще?
– У меня на безымянном пальце – кольцо с янтарем, не обращала внимания?
– И?
– Оно определяет яды, когда я беру в руку сосуд. Ты не возражаешь, если я открою другое? Что, ты говорила, предпочитаешь? Кастельванию?
Он с милой улыбкой поухаживал за мной, демонстративно разлив в два бокала и отпив первым, а потом снова зашел за спину. Я замерла, не зная, чего ожидать в ответ, и только вздрогнула, когда узкие ладони легли мне на плечи, сдвинув ткань в стороны, и горячие пальцы принялись разминать мышцы.
– Мне нравится, как ты приспосабливаешься, – промурлыкал Скримджой,– только вот, лгать и претворяться тебе еще нужно научиться. Я многому тебя научу. Начнем с эмпатии. Почему ты, кстати, ее полностью блокируешь? Оставляй как бы открытую форточку. Тогда всегда будешь ощущать, что происходит вокруг. Давай. Попробуй.
Я попробовала, и результат не заставил себя долго ждать.
– За дверью кто-то есть, да?
– Ага, – он снова обошел кресло и опустился коленями на пушистый ковер передо мной.
Солнце заходило с противоположной стороны замка, в лиловых сумерках его глаза сверкали, как янтарные волшебные фонари. Или как два факела в руках бандитов, собирающихся поджечь ваш дом. Мертвячий дроу снова придавил гламоуром, и я только выругалась, чувствуя, как пересыхает во рту.
– Сыграем в одну игру? – мягко проговорил темный.
От этого слова – игра – у меня уже начинался нервный тик.
– Нет.
– Ты уйдешь в тень, останешься в этом кресле и не издашь ни звука, пока я тебе не разрешу, иначе я убью того, кто за дверью.
Неровное кольцо из рук дроу и мягкой спинки позади меня стало внезапно удушающе тесным.
– Нет.
– Тогда я просто так убью его, – он резко притянул меня к себе, так сжав пальцы на бедрах, что я едва не вскрикнула от боли.
Я соскользнула со спинки кресла и вцепилась в подлокотники, чтобы не сломать шею.
– Стой! Погоди. Это был не яд, это…
– Знаю, – мурлыкающий голос незаметно перетек в нечто хриплое с нотками угрозы, – это было что-то лишающее сил, вроде снотворного.
Теперь он был слишком близко и, похоже, желал расплатиться за мою попытку. Пришла в голову неожиданная, но очень заманчивая мысль: что если я сейчас распрямлюсь и укушу его за горло? Просто выгрызу зубами кусок мяса? Может, тогда он, наконец, осознает концепцию личного пространства?
– Хватит, – прошипела я, борясь с этим желанием, не сулящим мне никакого благоприятного итога, – мы, кажется, это вчера уже проходили.
– Вчера у меня были планы на вечер, а сегодня – нет. Хотя… Оттолкнешь меня сейчас, и на твоем месте окажется эта девчонка, как тебе такой вариант?
– Да мне плевать! – прорычала я, пытаясь хоть немного отодвинуться от него.
– И она мне живой не нужна, так что церемониться я не буду.
– Что ты не понял из предыдущей фразы?! Мертвяки! Отпусти меня!
– Отпустить? – делано удивился темный. – Зачем? Расширенные зрачки, учащенное сердцебиение, дыхание, как после пробежки. Ты хочешь этого даже больше, чем я. И зачем мне останавливаться, если обладание тобой, это просто вопрос времени? Сейчас или завтра, какая разница? А если ты, как сказала, не намерена ничем больше меня развлекать…
Дроу и сам не знал, как поступит в следующий момент, его настроение снова моталось, как маятник, не останавливаясь ни на одном стабильном состоянии. Мне же оставалось метаться между «попытаться ударить» и «заорать в голос». И вся эта неопределенность заводила его, а еще он ждал, что в ответ выкину я. Тонкие пальцы скользнули по бедру и резким движением содрали обрывки темно-синих кружев, теперь ему оставалось только щелкнуть тяжелой пряжкой собственного ремня…
Я не собиралась дожидаться этого момента. Открылась полностью и отдала ему всю свою ненависть, одним горячим пульсирующим комком, всего на миг дезориентируя врага, в этот же момент попытавшись ударить его подаренным керамбитом. Темный не отпустил и не стал уклоняться: он подставил плечо, и хищно изогнутое лезвие вошло в плоть почти на половину своей длины. Кажется, в этот момент кто-то из нас смахнул хрустальные резные бокалы, разлетевшиеся с пронзительным звоном. В бешеных янтарных глазах не осталось ни искры разума, когда он выдернул клинок из раны, заливая мой живот своей кровью, и тут же керамбит плотно прижался к моей шее, едва позволяя дышать.
– Хочешь, чтоб это было больно? – прорычал он, ухмыляясь сквозь оскаленные зубы. – Отлично! Тебе будет больно.
В дверь раздался осторожный стук, прерывая кошмар, мы оба синхронно замерев, уставились на дверь, будто подростки, застуканные за воровством отцовского бренди из шкафа. Дроу моргнул, мгновенно перетекая в свою разумную желтоглазую ипостась, и спокойно, будто ничего и не произошло, вернул мне оружие. Потом прижался своим лбом к моему и мягко рассмеялся, погладив ласково по волосам, не обращая никакого внимания на льющуюся кровь.