Да какого хрена?!
– Хорошо! Ты быстро учишься пользоваться эмпатией, ненаглядная. Похоже, я в тебе не ошибся. Запомнила, как это делается?
– Что? – пролепетала я, чувствуя, как глаза просто вылезают из орбит, и абсолютно теряя нить происходящего.
– Я спровоцировал тебя, ты сконцентрировала собственные ощущения и ударила, – терпеливо повторил он, – запомнила – как? Или повторим еще раз?
Оставалось только быстро замотать головой, сердце колотилось где-то в горле. Я была готова к тому, что он убьет меня несколько секунд назад. И абсолютно не понимала, что делать сейчас. От темного шло приятное ощущение покоя и умиротворения, мгновенно подавив мою ярость, теперь голова была пустая и гудела, как храмовый колокол.
– Поиграем. Кто бы ни зашел, – прошептал Скримджой, буквально силой впихивая меня под вуаль, – он жив ровно до того момента, пока тебя не видно и не слышно. Ты поняла? Хоть звук издашь, сверну шею, кто бы это ни был, и займусь тобой.
Я в тот момент была готова согласиться на что угодно, лишь бы он переключился на кого-то еще, дав мне хотя бы немного прийти в себя, поэтому только кивнула.
За дверью оказалась Одетта. И почему я не удивлена? Светло-желтое платье, не дорогое, но элегантное, было ей весьма к лицу. Она прошла в комнату, придерживая длинную юбку, и, повинуясь жесту дроу, опустилась во второе кресло. Да пошел он! Главное, аккуратно и тихо подтянуть к себе ноги, свернуться в клубок, благо размеры мебели позволяют, и подремать. Все. Меня это больше не касается. Я посплю, а она выйдет отсюда живой – всем хорошо. Дроу улыбался и зажимал скомканной рубашкой плечо.
– Вам очень больно? – тихо спросила девушка с глазами лани, с ужасом глядя на его залитую кровью рубаху.
Ну конечно! Она же думает, что его разодранная спина – результат исключительно ее работы.
– Нет, – мягко проговорил эльф, я аж глаза распахнула, настолько новые это были интонации, – но я был бы благодарен, если бы ты промыла порезы.
– Да, конечно…
Скримджой принес кувшин воды, чистые полотенца, потом снова опустился на колени, повернувшись в ней спиной. Вот бы она шарахнула его этим кувшином по затылку! Но Одетта опустила край полотенца в воду, а потом осторожно выжала его над эльфом, и лицо у нее при этом сделалось серьезное и сосредоточенное.
– А что у вас с плечом?
– Порезался, видишь за столиком осколки?
– Нужно перевязать…
– Аптечка на этом же столе.
Пока Одетта аккуратно бинтовала плечо этого чудовища, я задавалась невольным вопросом: почему коробка с лекарствами оказалась здесь? Дроу с самого начала собирался меня спровоцировать? И ожидал ранения? Да что он вообще творит?
Ну, хорошо, давай-ка попробуем еще. Я сильно ущипнула себя за руку, ощутила боль, сжала ее в концентрированную искру и швырнула в эльфа. Тот чуть вздрогнул, вскинув на меня глаза, и на миг опустил ресницы, а потом меня затопило ответной волной одобрения. Так. Он совершенно наплевательски отнесся к тому, что я пыталась его убить и, по сути, дал какое-никакое, а оружие на крайний случай. Ярость ушла, оставив меня в совершенно растрепанных чувствах. Что мы имеем на сегодня? Я научилась передавать контроль внутренним личностям и «бить» эмпатией, а, да, и у меня есть поющая жемчужина – драгоценнейший подарок. А еще один большой вопрос: ненавижу я мертвячьего дроу за это все или нет? И ответа у меня не было.
– Зачем вы так поступили со всеми, милорд? – поинтересовалась негромко девушка, частично возвращая меня к реальности.
«Потому что он – маньяк, – мрачно проговорил Лусус, – а могут быть другие причины?»
– А тебе жаль этих людей? – поинтересовался дроу у Одетты, одновременно ухмыляясь мне в лицо.
Разумеется, это его подарок, и он-то меня видит. Я подняла глаза к потолку и картинно закрыла лицо ладонью. Скримджой откровенно веселился.
– Конечно, мне их жаль…
– Работорговцев? Почему?
Девушка вздрогнула и чуть не уронила кувшин.
– Что вы такое говорите?
– Я отпустил больше тридцати рабов из подвала. Их должны были переправить в Стигию. Я дал им по кошелю серебра и отправил по домам.
Ага! Вот прямо паладин Аллеара Солнцеликого! Сам прямо отпустил! Боги, за что мне это? Где ж я так накосячила-то?
– Так что, это было…
– Наказание, – кивнул Скримджой, – и это еще меньшее, что они заслужили.
Одетта чуть помолчала, продолжая смывать кровь с его спины.
– А эльфийка? Она что, тоже?
– О! – изобразил торжественную серьезность темный. – Это отдельный разговор. Ее держали в камере для особых преступников. Я выпустил ее оттуда, позволив погостить пару дней. Не прошло и суток, как в ее комнате нашли труп… Будь с ней поосторожнее.
Я уселась на орочий манер, скрестив ноги, так что коленки торчали из-под юбки, и покрутила ладонью в воздухе. Давай, мол, продолжай! Пой, птичка, внимательно тебя слушаю!
– Боги…
– Поэтому, когда жребий пал на тебя, на невиновного человека, я предпочел испытать боль сам.
«Да ему это просто приятно!» – взорвался Лусус окончательно.
Шепот непечатно ругался.
– Кажется, все, – тихо проговорила Одетта, – теперь нужно еще обработать, чтобы не было заражения.
«Да от этой твари все болезни сами сдохнут!» – неистовствовал мой первый внутренний голос, и второй с ним горячо соглашался.
– Просто посижу пока без рубашки, – покачал головой дроу, – подожду, пока все подсохнет.
Он встал, забрал из ее рук кувшин, полотенца, а вместо этого сунул ей в ладони бокал вина, сам же от души приложился к горлышку только открытой «Кастельвании», отсалютовав перед этим мне. Будто бы мы сообщники по какой-то смешной шутке. Я скривилась.
– Можно спросить, милорд?
– Зови меня по имени, и давай, на «ты». Спрашивай.
– Откуда у вас… тебя столько шрамов?
– Мне несколько тысяч лет. Долгая жизнь, много сражений.
Он присел на край стола, продолжая потягивать вино.
– Скажи мне, – неожиданно прямо спросила Одетта, глядя ему в лицо, – а что теперь будет со мной?
Эльф пожал плечами.
– Если хочешь, я дам тебе денег и просто отпущу на все четыре стороны. Ты вообще знаешь, почему ты оказалась здесь?
Она кивнула неуверенно.
– Из-за отца?
– Да. Он фактически продал тебя. Возможно, решил, что я тоже работорговец.
– Боги… – Одетта закрыла лицо одной рукой.
М-да. Это ж надо было все так с ног на голову поставить, а?
– Не переживай, – мягко проговорил эльф, – поверь мне, это еще далеко не самое худшее, что может сделать с тобой родня. Поедешь в большой город, найдешь работу, встретишь хорошего парня и будешь вспоминать это все, как старую сказку.
– Извини, а ты не мог бы сесть в кресло? Я не вижу твоего лица на фоне окна.
О да. Он мог бы. Только сначала пришлось бы вытряхнуть из него меня. Полагаю, мы с Одеттой точно чувствовали бы себя идиотками.
– Я не люблю человеческую мебель, – покачал головой дроу, – но если тебе так будет приятнее…
Он сел прямо на пушистый толстый ковер перед моим креслом, положив затылок мне на скрещенные ноги, как на подушку. Прэлес-с-с-стно!
– А могу я пожить немного здесь? – ха, а девчонка-то не проста! Прямо с места в карьер.
– Конечно, – улыбнулся Скримджой, и у меня снова волоски на загривке дыбом встали: опять мертвячий гламоур, – сколько тебе захочется, просто скажи что тебе понадобится. Одежда, книги, украшения?
– Спасибо.
– Не благодари. Мне приятно общество красивой и умной женщины, – при этом этот дроу расслабленно запрокинул голову назад и с ухмылкой смотрел мне в глаза.
Он дразнил насмешливостью во взгляде. Ему было откровенно весело, и он щедро делился этим ощущением. Желание, разбить бутылку и ткнуть осколком ему в глаз, стало почти непреодолимым, и я невольно тоже растянула губы в ухмылке от этой мысли. Веселая злость, вот что это получилось в итоге. И впервые за двое суток я успокоилась настолько, чтобы начать нормально мыслить, тут же вспомнив кое-что, заставившее меня воспрянуть духом. Одно слово, даже не приходившее мне в голову эти сорок восемь часов.
Геомантия.
Надежда. Злость. Бешеное веселье.
«Я убью тебя», – взглядом пообещала я темному.
Азарт. Радостное удивление. Вожделение.
«Очень жду этой попытки, ненаглядная».
– А разве ты не собираешься вернуться к своим? – снова спросила Одетта, теребя пальчиками кончик косы, и прерывая наш безмолвный диалог.
– Мне некуда возвращаться, – пожал плечами эльф, переводя на нее взгляд, – я один.
– Значит, мы похожи, – она изобразила печальную улыбку, – и прости меня… за эту лозу…
– Все в порядке.
Она поднялась на ноги, отставив бокал в сторону, и подошла к эльфу, усевшись рядом с ним. Я аккуратно отодвинулась вглубь кресла, снова закрыла глаза и сделала вид, что сплю. Все. Меня его игры не касаются. Па-а-ашел он. Одетта тем временем, времени не теряла, простите за каламбур. Она потянулась к Скримджою и поцеловала его.
– Это меньшее, что я могу сделать, чтобы сказать: «прости»…
Да нет, солнышко, это просто мертвячий гламоур. И романами женскими ты, по-ходу, зачитывалась последние лет шесть. А что? Дроу, мстит работорговцам, один в целом мире, почти темно в комнате, замок, еще и только что раны промывала ему да перевязывала. Романтика! Сама такой была лет пять назад. Темный молчал, не сводя с нее янтарных глаз, и через минуту ситуация стала еще более идиотской. Девица висла на шее у целовавшего ее эльфа, а тот как бы невзначай ласкал за ее спиной пальцами мою стопу. Ладно же! Я запустила ладонь ему в белоснежные волосы и слегка потянула, не больно еще, но чувствительно, повыдергиваю, мол. Скримджой отпустил мою ногу и занялся исключительно Одеттой. Да пошел он!
Следующий час я, развалившись поперек кресла, таращилась в окно. С трудом удерживаясь, чтоб не начать насвистывать. «Королева полюбила быка»…
Этой сволочи хватило ума даже не дойти до спальни, ковра ему, видите ли, было вполне достаточно. Вероятно, это было бы даже познавательно, учитывая призванные лозы, но я не хотела доставлять ему такое удовольствие. Вот еще. Так что добавила выражению лица безмятежности и просто позволила ему любоваться своим профилем.