И снова этот взгляд – как удар кинжалом в бок исподтишка. Нет бы прямо спросить ведь. Маленькая кусачая собачка, вот на кого она похожа. Из тех, что могут цапнуть за ногу исподтишка.
– Нет, – покачала я головой, – это ответ сразу на все твои вопросы. Я не спала с ним, не имею на него видов, и больше всего на свете хочу покинуть это место.
– Так значит, Жанетт все придумала и… – она изобразила облегчение, но тут я приподнялась на локтях и уставилась ей в лицо.
– Не приплетай сюда Жанетт, ей и так сегодня изрядно досталось. А вообще, знаешь, бежала бы ты отсюда. Попросила у дроу золота, сколько сможешь унести, и сбежала бы. Небольшой домик где-нибудь на побережье, палисадник с розами, белый заборчик…
– Мне от него не деньги нужны.
– М-м-м? А что же тебе нужно?
Она немного помолчала глядя в сторону, то ли придумывала складный ответ, то ли действительно собиралась сказать, что думает. Ничтоже сумняшеся, я оттранслировала ей ощущение покоя и доверия. Поганка я все-таки, на Скримджоя матерюсь за такие проделки, а сама, ни секунды не сомневаясь, поступаю так же. Или права Жанетт, когда говорит, что у нас есть что-то общее, кроме острых ушей?
– Я никогда не встречала никого похожего на него… – не врет ведь, любопытно. – Он… он как с картинки из книги со старинными сказками. Я так ждала чуда от жизни, вопреки всему ждала, никогда не теряла надежду, и вот встретила его.
– Тогда ты не по адресу.
– А?
– Разговоры о чудесах в жизни – это не ко мне.
Она протянула ладонь и внезапно потрепала меня по руке.
– Ничего, у тебя еще тоже все будет хорошо, вот увидишь.
Это прозвучало откровенно фальшиво, поэтому я пожала плечами, решив не отвечать.
– Но у нас с тобой не будет проблем? Из-за него? – допытывалась Одетта.
– Только по отдельности. У меня из-за него уже проблем выше крыши, а если ты не сбежишь, то и у тебя будет не меньше.
– А я все-таки рискну, – проговорила она уже от двери.
Кто я такая, чтоб отговаривать другого человека, который мне не слишком нравится, от самоубийственной глупости, а?
Дроу явился через час, посмотрел на меня, все еще не пришедшую в себя после попытки вырубить Линда эмпатией, хмыкнул, подхватил на руки, как мешок с овощами, и куда-то потащил. Так просто, безо всяких объяснений. Я не возражала, мне было наплевать, поэтому внезапное погружение в ванну, полную ледяной воды, заставило меня мгновенно очухаться. Я закричала и пробкой выскочила на поверхность, уставившись на смеющегося Скримджоя дикими глазами.
С мокрой одежды на пол мгновенно натекла лужа воды. Я скинула вещи и завернулась в длинное пушистое полотенце.
– Идем, – велел эльф, – и, учти, мне придется тебя связать, чтобы ты ничего не выкинула глупого.
С меня слетели остатки дремы, и я невольно попятилась, чувствуя, как снова к горлу подступает комок. Страх. Страх того, как именно мне сейчас предстоит умереть. Но он же сказал, что не хочет меня убивать… Что-то изменилось? Теперь его развлекает Одетта, причем, добровольно, и я больше не нужна?
– Никуда я с тобой не пойду.
Янтарные глаза как всегда смеялись.
– Ты что, намерена поселиться в моей ванной, ненаглядная? Пойдем. Ты должна это увидеть.
Я обреченно побрела следом за ним, потому что противопоставить ему сейчас мне было абсолютно нечего.
Гостиная оказалась погруженной в абсолютный мрак, но у меня волосы на голове встали дыбом, потому что там, в темноте кто-то был. Взметнувшиеся лозы скрутили меня по рукам и ногам, мягко протащили по комнате и снова усадили в кресло. А, похоже, правильное было первое ощущение еще там, в камере: съедят, как пить дать. И костей не оставят.
Темный эльф что-то наколдовал, и комната озарилась призрачным фиолетовым цветом. Посреди комнаты лицом ко мне на точно таких же лозах висело обнаженное женское тело. Разумеется, я узнала ее, не смотря на спутанные волосы, падающие на лицо. Отреагировав на свет, женщина подняла голову, но глаза ее были мутными, будто бы она была чем-то одурманена.
– Жанетт… – позвала я, но она никак не отреагировала.
– Помолчи, ненаглядная, – проговорил дроу, раскладывая на столе какие-то жуткие остро заточенные приспособления. Что-то было похоже не ножи, что-то на крючья, что-то на щипцы, а некоторые предметы вообще не идентифицировались. Меня передернуло от отвращения.
– Кристина, я хочу показать тебе кое-что интересное. Ритуал темных эльфов, обращение к Лосс. Никто до сих пор из увидевших его не-дроу не остался в живых. Я понимаю, насколько ты любопытная должна быть в этом возрасте, так что вот тебе небольшой подарок. Посмотришь, как это на самом деле и сравнишь с той, с позволения сказать, книгой. Но есть условие. Ты должна молчать. Пойдет ритуал не так, и мы оба можем пострадать.
– Ты убьешь ее? – дрожащим голосом спросила я.
Скримджой покачал головой.
– Нет. Жрицами Лосс, приносящими ей в жертву жизни могут быть только женщины. Я бы оскорбил богиню, если бы убил. Но боль и страх она примет с аппетитом.
– Не нужно, пожалуйста… Жанетт и так сегодня досталось, ты же знаешь, что…
Эльф досадливо махнул рукой, и лоза плотно закрутилась вокруг моей головы, затыкая мне рот наподобие кляпа.
Я не буду описывать, что мне пришлось увидеть. Расскажу только общую суть, которую я смогла уловить. Любые ритуалы Лосс всегда имеют несколько обязательных составляющих. Во-первых, это жрец, вернее, жрица – Лосс-Маарг. Почему Скримджой, мужчина, взялся за это, я вначале не поняла. Во-вторых, обязательно есть жертва или жертвы – Зэр-зоран: те, кто будут испытывать страдания для удовольствия богини. Первым делом жрец обращается к богине. Я не поняла ни слова, потому что говорил Скримджой на языке дроу, но имя Мировой Паучихи в его речи мелькало постоянно, хотя временами он, казалось, обращался к разложенным на столе предметам.
Второй этап – череда изощреннейших пыток, причем в ход идут и металл, и магия, и эмпатия, и обычные слова. Главное правило тут: нельзя калечить жертву. Загнать иглу под ноготь – допустимо, а вырвать ноготь – нет. Вообще, чем меньше видимых повреждений получит жертва – тем лучше. Но все же кровь должна течь, собираясь в специальное блюдо – Арб-раз, поставленное под ноги. При этом эмпатически жрец забирает все эмоции жертвы и передает их Лосс, после чего богиня, найдя новый канал с едой, присасывается к нему, налаживая посредством этого связь со жрецом. Так дроу и получают доступ к магии Дома Боли. Я зажмуривалась, мечтая о затычках для ушей.
Жрица в конце ритуала может и убить жертву, но Скримджой этого не сделал.
Я видела, как за Хребтом сжигают за живо людей, видела, как Эрик Бреннон грязными примитивными методами вытаскивает из человека информацию. Но ничто из этого не шло в сравнение с этим ритуалом. Он был неспешен, продуман, отточен до мелочей, и от того отвратителен настолько, что меня трясло, как лист на сильном ветру. Как найти тут время на внятный план? Если большую часть времени я вообще думать не в состоянии.
Когда я думала, что все кончилось, и перепачканный в чужой крови эльф принялся бросать ножи, крюки и иглы в глубокую серебряную емкость, наподобие супницы, наполненную водой, неожиданно засветился потолок.
Скримджой криво усмехнулся и опустился на одно колено: из разверзшейся в никуда фиолетовой бездны спускался огромный паук. Кажется, он был размером с комнату.
– КАК СМЕЛ МУЖЧИНА ОБРАТИТЬСЯ КО МНЕ?! – загремело в комнате так, что в окнах повылетали стекла. – ТОЛЬКО ТРОЕ… АРГМ… ОУ. ЭТО ТЫ.
Паук вспыхнул нестерпимо ярко и обратился потрясающе красивой женщиной-дроу. Она была одета в нечто, напоминающее наряд Скримджоя в первый вечер: много блестящих кожаных ремешков и серебряных заклепок.
– Я УЖ ДУМАЛА, ТЫ СГНИЕШЬ В ЭТОЙ ТЮРЬМЕ.
Скримджой поднялся и развел руки в стороны.
– Ну, извини, мне пока рановато к тебе в гости.
– СКОЛЬКО ВЕКОВ УЖЕ ОДНА И ТА ЖЕ ПЕСНЯ, – проворчало воплощение богини, усаживаясь в кресло, – ЧЕГО ХОТЕЛ?
– Поздороваться, – снова улыбнулся эльф, – и убедиться, что ты меня еще слышишь.
– СЛЫШУ-СЛЫШУ, КУДА ОТ ТЕБЯ ДЕНЕШЬСЯ. ДАВАЙ РАССКАЗЫВАЙ, КАК СМОГ ВЫБРАТЬСЯ.
– Ладно, – согласился дроу, – с чего начать? С того, как твоя жрица сдала меня людям?
– НЕ-Е-ЕТ, – коротко хохотнуло воплощение Лосс, – ЭТО Я ЕЙ ВЕЛЕЛА. ДОСТАЛ ТЫ МЕНЯ В ТОТ РАЗ СВОЕЙ ДЕРЗОСТЬЮ.
– Вот спасибо! – фыркнул Скримджой и принялся рассказывать историю с момента нашей встречи.
Лосс кивала, растянувшись в кресле, лениво потягивала вино, по ходу рассказа.
– НУ И ГДЕ ЭТОТ ТВОЙ ТРОФЕЙ? ПОКАЗАЛ БЫ УЖЕ.
Дроу молча указал на меня, кажется, ему отчего-то стало сложно продолжать беседу.
Горящие алым глаза уставились на меня, впервые заметив. Призрачное воплощение богини наклонило голову на бок, встало и подошло поближе, нависнув надо мной.
– ЧУДЕСНО. И ЧТО ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ДЕЛАТЬ С НЕЙ?
– Пока не знаю.
– НЕ ЗНАЕШЬ… – повторила она и вмиг потеряла ко мне интерес.– ЛАДНО, МНЕ ПОРА. А ТЫ, ВНУЧЕК, ИМЕЙ В ВИДУ: БУДЕШЬ С НЕЙ ИГРАТЬ, Я ТЕБЯ ЗАЩИЩАТЬ НЕ СТАНУ.
– В каком смысле?
Тело Лосс стало прозрачным, тая в воздухе.
– ПРИМЕТА ПЛОХАЯ. ТУТ НЕДАВНО НАГРАДУ ЗА ЕЕ ГОЛОВУ ОБЪЯВИЛА ХЭЛЬ, И ТЕПЕРЬ У НЕСУЩЕЙ СМЕРТЬ ТАКИЕ ПРОБЛЕМЫ… И НЕ ВЗДУМАЙ ПРИНОСИТЬ ЕЕ МНЕ В ЖЕРТВУ – ОБИЖУСЬ ПОНАСТОЯЩЕМУ. У НЕЕ УЖЕ ЕСТЬ ХОЗЯЕВА, КОТОРЫЕ НЕ ЛЮБЯТ, КОГДА ЛОМАЮТ ИХ ИГРУШЕЧНЫХ СОЛДАТИКОВ.
– Я тебя понял, – кивнул темный эльф.
– ТОГДА СЧАСТЛИВО, И БЕРЕГИ СЕБЯ.
– Люблю тебя, Мать моей Матери.
Он снова опустился на одно колено, и через минуту мы снова остались втроем. Лоза растаяла, освобождая меня. Первым делом я подбежала к упавшей на ковер Жанетт. Пульс был, уже хорошо. Я попыталась приподнять ее, закинуть руку на плечо и как-нибудь дотащить до ванны.
– Оставь, – устало проговорил дроу, – что ты хочешь сделать?
– Ей нужна жемчужина, – мне хотелось засунуть женщину в целебную ванну, потом забраться с головой под одеяло и пытаться уснуть, пока не получится, – то, что ты с ней сделал…