Он махнул рукой, не желая спорить, поднял бесчувственное тело на руки и прямо так двинулся к ее комнатам. Я шла следом, и мы оба молчали, а попадающиеся по дороге люди делали вид, что нас не замечают. Наконец, Жаннет оказалась в целебной черной воде в собственной комнате и немного пришла в себя.
– Что случилось? – спросила она, недоуменно переводя все еще мутный взгляд с меня на темного и обратно.
– Ты перебрала с наркотиками, – чуть раздраженно бросил дроу, – графиня любезно поделилась с тобой жемчужиной.
– А паук?.. – она увидела выражение лица эльфа и осеклась.
– Очень советую отлежаться пару дней, – бросил Скримджой уже через плечо, – Крис, идем.
– Отдыхай, – я взяла ее за руку и сжала пальцы, – это просто были кошмары. Все будет хорошо, вот увидишь. Отлежишься, и все будет хорошо.
– Спасибо, – она ответила на пожатие, – мне и правда нужно отдохнуть, я чувствую себя ужасно.
– Спокойной ночи.
– И тебе.
Я вышла с громко бьющимся сердцем и прикрыла дверь. Лучше пусть думает, что ей все показалось. Так ей же самой будет проще. Правда, колокольчик она мне теперь сегодня не достанет. Досадно.
Мы с дроу вернулись к нему в комнату, теперь я до сведенных скул жаждала остаться с ним наедине. Мне было ему, что сказать.
У себя Скримджой сразу же упал на кровать, натянув на себя одеяло. Он выглядел уставшим и измученным. Я постояла рядом проговаривая про себя еще раз наш предстоящий диалог, но эльф никак на мое присутствие не реагировал. Его начало трясти, как в лихорадке.
– Эй, – позвала я неуверенно, все еще изображая статую в центре комнаты, – что с тобой?
– Перенапрягся, – проговорил дроу сквозь лязгающие зубы, – широкий канал, долго держал, мало одной жертвы.
– Ты умирать не собираешься, я надеюсь? – занервничала я. – Мы связаны твоей дурацкой магией, помнишь?
– Мне нужно просто согреться. Тогда все будет хорошо.
Вот и что теперь делать? Стоять и ждать, что будет дальше? Я со всеми заготовленными гневно-обличительными речами почувствовала себя донельзя глупо, наблюдая, как стремительно сереют его губы.
– Воду в ванне нагреть? – неуверенно предложила я, так и не решив: помочь или уйти и хлопнуть дверью – вдруг да вправду помрет?
– Долго.
– А жемчужина?
– Я не ранен и не болен, – на тыльной стороне ладони натянулись чуть не до скрипа вены, казалось, еще немного и они прорвут кожу.
А не умру ли я вместе с ним из-за дурацкой игры? Хороший вопрос, своевременный. И что-то не хочется мне узнавать ответ. Так что я все-таки подошла и посмотрела на него поближе. Янтарные глаза стали тусклыми, будто затянутыми бледной полупрозрачной пленкой, кожа посерела, и на ней выступили мелкие бисеринки пота. Проступившие жилы почернели, и его все сильнее колотила лихорадка.
– Что мне сделать? Одеяло еще? Позвать магов?
Ледяные, как у трупа пальцы вцепились в мое запястье.
– Никто больше не должен видеть меня в таком состоянии, – проговорил дроу с тихой угрозой, – тебе ясно?
«Сэндисский глупый бродяга зимой под двумя одеялами замерзнет, – вспомнилась мне одна эриковская поговорка, – а два умных сэндисских бродяги под одним одеялом согреются». А чего, собственно, еще делать? Молитвой Да Ки Не его лечить? Не, это на крайний случай, бездна его знает, этого эльфа, как на него такие эксперименты подействуют.
«Сейчас! – рявкнул Шепот. – Пока он беззащитен!»
«Что?»
«Крылья, окно, десять метров – и мы свободны! Давай! Не будет другого шанса!»
«Да не дотащу я его, – неуверенно проговорила я, – руки дрожат, кто еще знает, какая на крылья реакция у тела в этот раз будет».
«Да чего же ты ждешь?! – взвыл второй мой внутренний голос. – Впусти меня. Я уж десять метров одолею».
«А если он умрет?»
«Очень на это надеюсь! А если переживет падение с высоты, прирежу его сам!»
«Магия, – недовольно вклинился Лусус, – а если он нас придушит лозами, пока мы до окна добираемся?»
Пока в моей голове шел спор, я отстраненно наблюдала за врагом, как тускнеют глаза, сереет кожа, и пыталась ответить себе на один вопрос: могу ли я его убить? Не во время ссоры, и не в экстремальной ситуации, а вот так, хладнокровно. Принять решение и отнять жизнь. И решать нужно было быстро.
– Ты не сможешь… – просипел Скримджой едва слышно, угадав или прочитав мои мысли. – Что бы ты сейчас не задумала… Я смогу убить тебя и в таком… состоянии…
Впрочем, это было лишнее. Заколебавшись на несколько секунд, я потеряла всякую уверенность в том, что именно я хочу сделать. Пожалуй, сейчас, такого – я бы не смогла его убить. Проклятие тебе, жалость. Скольких проблем можно было бы избежать, если бы тебя не существовало… и как давно бы мы друг друга окончательно перебили.
Я, чуть поколебавшись, избавилась от полотенца, залезла к врагу под одеяло. Скримджой обнял меня, прижимаясь всем телом. Он, и правда, был холодный, как кусок мраморной плиты. А вот интересно, что именно я сейчас делаю? Спасаю собственную шкуру или снова поддалась совершенно неуместной жалости?
Продолжая экспериментировать с новыми умениями, я попробовала передать темному ощущение тепла и покоя, то чувство, когда под вечер валяешься на собственном маленьком пляже, огороженном с двух сторон желтыми выгоревшими скалами, полощешь пятки в прибое и ни о чем не думаешь. Мир и уют…
Я машинально принялась гладить его ладонью по плечу, и через какое-то время чудовище перестало дрожать и затихло, уткнувшись лицом мне в шею.
«Монстр, – думала я, – тысячи лет, садист и мясник, а поди ж ты! У каждого, оказывается, бывают моменты, когда нужно, чтобы кто-то обнял».
Мужчины никогда не взрослеют, ну объективно. Они или дети, или старики. Эрик, вон, вообще ведет себя, как мальчишка: носится со своими огнестрельными игрушками, криминальными авантюрами, видела я, как его боятся парни, которые на него работают. И что? Лежит он, пуская губами кровавые пузыри, посреди отравленного Хаосом города, еще балагурить пытается, и о чем я думаю в тот момент? Какой он меткий и ловкий, что в глаз Лорда попал что ли? Вовсе нет, все, что осталось в моей голове из связных мыслей, это – как защитить? Будто бы он и есть – пацан. И я нахожу способ. А непрошибаемый Дэвлин? Мертвячий ангел чуть не убил его, а растерявший всю свою рассудочность демон валялся в шатре и вместо того, чтоб заняться ранами, рассуждал о том, как удался его план по дезинформации противника. Чтоб выслушали и оценили. Это ж важнее! Тоже мальчишка совсем, особенно для его вида. А теперь вот и Скримджой, чудовище, которому тоже, оказывается, бывает нужно, чтобы обняли и согрели. И ведь клянусь хвостом, придет в себя, опять ведь начнет вести себя, как конченая сволочь, заставляя себя ненавидеть. Зачем? Если хорошо-то ему сейчас, спасибо эмпатии, это я чувствую. Дурак он, этот темный.
– Эй? – позвала я тихо. – Ты как?
– Лучше, – просипел он, – еще немного и отпустит. Ты весьма помогла.
– Уж не знаю, хорошо ли это, – пробормотала я, внезапно ощутив себя от таких мыслей старой и уставшей, чего там: вон и волосы уже седые.
Кожа дроу постепенно теплела, сердце снова забилось ровно, а когда он поднял голову, из янтарных глаз уже исчезла, появившаяся было муть. Так мы и лежали рядом, молча, и смотрели друг на друга.
– Ты знал, что так будет, – констатировала я.
– Догадывался.
– Тогда зачем?
– Лосс и ее жрицы не должны узнать, насколько я ослаб за время заключения. Иначе королева пришлет кого-нибудь по мою душу. Поэтому я немного поразбрасывался силой. Это даст мне достаточно времени, чтобы восстановиться.
– А мог так и умереть.
– Был такой вариант. Если бы не пережил кризис. Просто сердце бы остановилось. Ты очень помогла, – повторил он, – мне повезло, что ты настолько ценишь свою жизнь.
Я усмехнулась, ага, ценю. Пожалела я тебя, глупо, от всей души, как только женщины умеют. Пожалела, и вроде как сразу и простила за все скопом. Натура такая, ничего не поделаешь, только ты же сейчас возьмешь и все испортишь, да?
Впрочем, я снова забыла, что имею дело с эмпатом, так что он догадался, что творилось в моей голове.
– Ты думала не о себе, да? Невероятно… Но я не об этом. Хотел тебе сказать кое-что еще днем, – проговорил Скримджой, пытаясь улыбнуться обоими уголками рта, у него не получалось, но он все равно пробовал, – про твои голоса. Ты не поняла тогда, на лестнице, но если бы ты полностью лишилась сил, их бы не стало. Такие особенности – удел магов, и существуют только при наличии чар.
– Что ты хочешь сказать? – не поняла я, пытаясь переключиться с собственных философских рассуждений.
– Твой канал перекрыли, но не уничтожили. Это как плотина на реке. Рано или поздно ее размоет.
– Что?!
– Ты не потеряла силы навсегда, понимаешь? Они вернутся со временем.
Я смотрела на него во все глаза, боясь поверить.
– Правда?..
– Правда, – улыбнулся слабо дроу, – эй, ты меня задушишь, ненаглядная! И второе, что я хотел узнать, за тобой что, действительно охотилась Хэль? Это – не шутка?
Я поморщилась, вспоминая беспокойную богиню мертвых.
– Это твой вопрос?
– Да.
Я закинула руки за голову, перекатившись на спину и уставившись в окно.
– Сначала я случайно убила нескольких ее тварей, потом разрушила ее алтарь, потом провожала через край ее мира одну душу на другую сторону, и помогла вернуть меч ее бывшему наставнику, а еще вывела из Мертвого мира одного пленника. Словом, как я теперь осознаю, у нее есть полное право меня сильно недолюбливать.
– Король мертвых вернулся? – изумился эльф, приподнимаясь на локте и заглядывая мне в глаза. – Неожиданно. И ты его… игрушечный солдатик?
– Нет, – покачала я головой, – не его. Божество Возмездия Да Ки Нэ. Слышал о таком?
– Довольно давно. Он тоже вернулся? Интересные времена настают.
– Кто бы говорил! Так ты – ее внук? Лосс?
– Да.
– И ты сказал, что любишь ее?