А дальше все пошла по накатанной. Я почти неделю проторчала в гильдийской лаборатории в компании своего бывшего учителя алхимии, вечером приходила домой к родителям, наскоро съедала все, что подавали к обеду, а потом валилась с ног от усталости. А вечерами каждая ерунда напоминала мне о моих друзьях, иногда я сжимала пальцами артефакт для связи – «колокольчик», но так и не позвала никого из них. Не могла придумать с чего начать разговор: как вы там вообще? Чего делаете? Выходило похоже на забытого пожилого родственника, который требует внимания. В Бездну! Захотят – сами найдут.
Кейн в компании папеньки и Тревора уехал в охотничий домик: я заглянула к нему, желая как-то объяснить свое внезапное исчезновение, но, разумеется, никого не застала.
Зато в один из вечеров я внезапно столкнулась в «Лани», куда зашла поужинать, с Моррисом, моим фиктивным мужем. Тем самым, застрелившим как-то старшего принца Найса. На сей раз, он изображал не слишком богатого дворянина из Сэндиса, и так как мы случайно оказались в одной компании, нас заново в какой уже раз представили друг другу. Весь вечер аскотский убийца развлекал меня игрой в «нет-нет, мы никогда не были знакомы!», что внезапно подняло настроение. Мертвяки его знают, какого именно дурака он валял на сей раз: я не стала задавать лишние вопросы, даже когда мы вышли вдвоем на балкон, выкурить по сигарилле. Зато почему-то выложила ему истории про Абао и дроу, причем, ни как источник преследующих меня теперь кошмаров, а скорее, в виде эдаких забавных приключений.
Наверное, его учили: как помочь человеку выговориться. Наверное, я слишком скучала по своим, и облегчить душу было просто необходимо. Кажется, будто это такая малость – когда тебя слушают и пытаются понять. Но никто из моих друзей, кроме Десятого, был просто не способен на такое. Я делала несколько попыток объяснить им, что такое психологический шок, и почему именно мне не нравится перманентно в нем пребывать, но как-то не преуспела. Химерик же невольно принимался жалеть и опекать, что весьма било по самолюбию. Но мой собеседник слушал, немного сочувствовал, немного посмеивался, иногда своими вопросами менял акценты в процессе повествования. Так что совершенно для меня неожиданно воспоминания об ужасах общения с дроу померкли. Время пролетело незаметно, после чего Моррис отправился провожать меня до дома.
– Ну и зачем? – полюбопытствовала я, откидываясь на кожаные подушки диванчика в нанятой лакированной карете.
– Ну как же! – ухмыльнулся спутник. – Отличная легенда, почему я буду две недели таскаться по всяким вашим салонам. Влюбился! Ищу! Надеюсь на новую случайную встречу! Скорбным на ум всегда помогают, и их не воспринимают всерьез.
– Ну-ну. Я-то все равно уеду из Дайсара.
– М-да? Жаль.
– Почему это?
Он ухмыльнулся.
– А тебе что, не было весело сегодня?
За окном проплывали теплые желтые огни вечернего Дайсара, карету уютно покачивало на упругих рессорах, а я бездумно рассматривала профиль курящего крепкую сигариллу мужчины. Сломанный нос, кривая ухмылка, грубые черты лица и уши почти без мочек – чувствуется примесь орочьей крови. Колоритный, прямо таки, просится на портрет. И пахло от него так же, как при нашей первой встрече: порохом, дымом, немного степными травами – терпко и дразняще. Если закрыть глаза и привалиться щекой к его плечу, можно легко представить себе, будто едем мы куда-то путешествовать. И нет ни некрочумы, ни поездки в Аргентерию, а проблемы мои вовсе перестали казаться неразрешимыми.
– Да не то чтоб весело, – отобрала у него сигариллу и едва не зашлась в приступе кашля, табак был мертвячьи крепким, какой разве что в порту моряки курят, – Что за дрянь?
– А мне нравится.
Пришлось запивать вином, прямо так, из бутылки.
– Не то, чтобы весело. Ты – легкий.
– Это в каком смысле? – Моррис повернулся, приподняв одну бровь.
– Говорить с тобой легко, и мысли становятся легкими. Не знаю, как объяснить проще.
– А-а… Обращайся! – махнул рукой мой спутник. – Что-то подсказывает, что это не крайняя наша случайная встреча.
Я все-таки закрыла глаза и уткнулась носом в его плечо, а он взял меня за руку. Ощущение, будто покурила семилиста. Или будто весь день ходила в затянутом наглухо корсете и, наконец, распустила шнуровку, так что снова стало можно дышать. Что-то под ребрами внезапно перестало болеть, странное чувство вытащенной из груди иглы, когда давным давно привык к тому, что она ноет, никогда не отпуская. И только, когда боль прошла, ты понимаешь, насколько она тебя изматывала. Я не понимала причины происходящего, но просто боялась пошевелиться и спугнуть это волшебное ощущение.
– Забей, – негромко проговорил мужчина куда-то мне в макушку, будто понимая, что со мной происходит, – все будет хорошо.
– Думаешь?
– Конечно!
И я поверила. А когда он подал мне руку, помогая выбраться из кареты, тепло уюта и вовсе переросло в ощущение невесомого пухового одеяла, в которое тебя заворачивают, пряча от всего внешнего мира. Для меня, уже вполне привыкшей запивать успокоительное алкоголем, это чувство было совершенно непривычным. Если только…
– Стоп! – рассмеялась я, неожиданно догадываясь, в чем тут дело. – Так ты что – эмпат?
– А ты что, только поняла? Ты ж сама такая. Тупим слегка к вечеру, да?
Пришлось шлепнуть его перчаткой по груди, чтоб не дразнился. Уехал он довольный, хотя, видят боги, не могу понять – чем.
Я же добралась до собственной комнаты, улеглась на кровать, заложив руки за голову, и уставилась в потолок. Чуть-чуть внушенного оптимизма, капля подаренной уверенности, а еще приправить хорошей дозой покоя – теперь, пожалуй, эта ночь пройдет без кошмаров. А если очень повезет, то и следующие ночи.
И, спасибо Моррису, все именно так и оказалось.
2 Отъезд
Так или иначе, спустя пять дней после получения задания я стояла во внутреннем дворе столичной гильдии магов, придерживая за узду выданную мне на время этой поездки лошадь: одну из тех, на ком и испытывали поначалу новое лекарство. Животина каурой масти по кличке Тара косилась на меня немного недоверчиво, но предложенные сухари с ладоней ела со здоровым аппетитом, щекоча кожу мягкими губами. Вообще-то у меня было собственное транспортное средство – золотистая кобыла Муха, но рисковать ей я не стала бы ни в каком случае. Так что, красавица, давай дружить.
Неугомонный мэтр Тадеус Ллойд прибыл самолично – проводить, и теперь шептался о чем-то с телепортистами, сверкая время от времени в мою сторону желтыми совиными глазами. Не нравилось мне что-то в этих косых взглядах, интуитивно, до мурашек на затылке. Мелькнула малодушная мысль – отказаться, прямо сейчас, здесь, но я не смогла. Отчасти, представив, насколько глупо я буду выглядеть, отчасти, еще раз вспомнив об умирающих людях. Телепортисты же поглядывали с любопытством, но в разговоры не вступали.
Но небо было таким прозрачно-синим, таким высоким, а птицы выводили свои партии настолько самозабвенно, что поневоле хотелось думать только о хорошем. Что сопровождающих пришлют приятных и веселых, дорога не займет много времени, а в Аргентерии мне потребуется просто приготовить лекарство, которое сразу же подействует, вылечив весь город. Так что за неделю мы управимся со всем и вернемся героями. Чтоб никаких монстров, демонов и дроу. А может, еще и Моррис к этому времени не закончит свои, наверняка сомнительные дела. Просто посидели бы где-нибудь, поужинали. Так, безо всяких…
Тут мое внимание привлекли цокот копыт и чьи-то голоса: в ворота дворика въезжал десяток всадников в лазоревых с золотом плащах королевских гвардейцев.
В Дайсе есть несколько гвардейских полков: Королевский, Столичный и Жреческий. Первый, как и следует из названия, служит и присягает лично монарху. Второй – попроще, это тоже выпускники Военной Академии, будущие полковники, генералы, если повезет, туда берут дворян победнее, которых можно отправить руководить армейскими частями на месте, а не из штаба, и в случае гибели, особой трагедии не произойдет. Под «трагедией» в данном случае понимается вероятность того, что какое-то старинное и знатное семейство сильно обидится и устроит заговор. Гвардейцы-жрецы несут службу в храмовом квартале – почетная синекура для очень знатных, но не очень амбициозных, да и богам угодно такое внимание. Младшие отпрыски, как правило, налаживающие отношения семьи со жречеством. Вообще, хороший тон, когда дворянская семья охватывает своими связями побольше сфер влияния: военные, маги, клирики, контрразведка (для тех, кто попрактичнее), но тут очень много зависит от способностей, конечно.
Словом, гвардия короля – цвет благородной аристократии Дайса. Это почетнее для мужчины, чем любая другая служба. Дамы собирают альбомы с их портретами, им дозволяются всякие вольности, они купаются в обожании, а сплетни о них – любимые темы для обсуждения в столичных салонах. Иерархия проста: гвардеец, сержант, лейтенант, капитан, и вот он отчитывается только перед королем. В общем, эдакий закрытый клуб молодых мужчин, будущее которых, как их плащи: все в золоте и лазури. Охраны почетнее найти невозможно.
Но у меня краска с лица сошла не от этого: я рассмотрела того, кто ехал впереди, и вот это было уже перебором. Самолично капитан, назначенный на эту высочайшую должность в прошлом году благодаря своему папеньке. Идиллическая картина мира, нарисованная в моем разуме теплым весенним утром, с треском разбилась, так что меня с ног до головы осыпало мелкими осколками.
Твою ж мать…
Да быть этого не могло.
Голубые глаза молодого мужчины прекрасно гармонировали с цветом его формы, а только что взошедшее солнце запуталось своими лучами в бледно-золотых коротко подстриженных волосах. Он скупо улыбался, отвечая на какую-то шутку своего спутника слева, симпатичного остроглазого брюнета. Капитана гвардейцев можно было хоть сейчас на парадный портрет в полный рост.
Леонард виконт Селеретто, Королевский Защитник, претендент на трон и мой бывший любовник.