. Засветишься, поедешь в Пекин как ведущий разработчик. Ты же этого хотел? – Маршенкулов указал на выход. – Давай иди уже, задерживаем на полчаса.
Павел подчинился. Отправился в переговорную, где его уже ждали, и сгустившийся от напряжения воздух можно было нареза́ть ломтями. Включил голографический проектор, как во сне оттарабанил речь, которую они сочинили с Игорем на пару, и почему-то всю дорогу вспоминался сон другой, что-то про реку и жару. Марево, духота, Павел полез зачем-то в воду, ну и, конечно, начал тонуть. И кто-то держал его за руку, больно сжимал запястье, пытался вытащить, а Павел шел на дно, утягивая спасителя за собой.
Вот и сейчас сильный поток куда-то нес его, и сопротивляться не осталось сил.
– Прекрасно, – сказал после презентации господин Фань, крепко сжав Павлу ладонь. – Ты, Чжан, хорошо сделал свою работу, спасибо.
– Поздравляю, – добавил Маршенкулов не улыбаясь и направился к дверям. Остальные вышли, не сказав и слова. Как будто Павла не было. Как будто его удалили с серверов.
Павел хотел победы, но не таким образом. И он-то в чем виноват? Что больше знает и умеет? Что Игоря подставили? Он чувствовал себя по меньшей мере Гао Цю[20], убившим Игоря взятым взаймы ножом[21].
Спокойно. Плевать, что думают другие. Важен лишь результат.
«Компания ООО “Ай-Би-Эн Инк-122” пока не готова ответить вам согласием. Мы желаем вам удачи в поиске работы».
Соня допила чай, не отрывая взгляда от отписки, которую ей прислали. Ниже висела еще сотня прочитанных, совершенно таких же, эйчары даже не утруждались менять шаблонный текст, предложенный сайтом по умолчанию. Кофейни, магазины, офисы, которым требовался не кто-то важный, а просто секретарь, – все как сговорились и даже не приглашали на собеседования. Но это ООО на отшибе Бутово, подальше от метро, куда не ходили даже автобусы, – их-то что в Соне не устроило? Какая чудо- женщина с чудо-способностями им требовалась на входящие звонки насчет картриджей для принтеров, что Соня вдруг не подошла?
Подрагивая от злости, она надела очки и набрала номер, указанный на странице компании.
– «Ай-Би-Эн Инк», слушаю вас, – сказал тонкий девичий голос.
– Добрый день. Переключите меня на отдел кадров, пожалуйста.
– Да, я вас слушаю, – важно сказала та же девица.
Как Соня и думала, фирма своего отдела кадров не имела, а на агентства по подбору персонала жалела денег.
– Вы сейчас отклонили мое резюме на «Специалисте». Вы не могли бы объяснить причину отказа?
– К сожалению, нет. Очень жаль, что вы нам не подошли.
– Но почему? – Плечо чесалось страшно, Соня впилась в него ногтями. – Я подхожу всем требованиям, указанным в вашем объявлении. Что конкретно вас не устроило? Я могу сообщить номер моей заявки.
– Девушка, мы не обязаны раскрывать причину отказа, – сообщили на том конце и завершили звонок.
Вот и всё. И даже легче не стало, что обидно. Будь прокляты те базы, в которые внесли ее имя.
Поиск работы незаслуженно затягивался, отложенные деньги заканчивались, и Соню медленно затягивало в воронку, со дна которой уже не было возврата: поезд, Костеево, раскладушка на кухне материной двушки. Когда Соня думала об этом, она была готова даже мыть полы на рынке. Жаль, место уборщицы уже было занято – Соня узнавала.
Она всё еще смотрела новые ролики «контрас», ожидая, что с ней свяжутся. В последних обсуждали то, как Лин и Енисеев облетели горящие леса в Сибири. Соня будто смотрела православный боевик: вертолет описывает круг, под ним черное пепелище, валит густой и липкий дым. Смена плана, и в кадре Енисеев в костюме и больших наушниках, седую шевелюру треплет ветер, лицо встревожено, серьезно, в руках икона Николая Чудотворца. Председатель Лин иконы не держал, но шевелил губами, сосредоточенно прикрыв глаза.
«Мы молимся о дожде, – сказал митрополит Владимир на фоне ослепительного золота церковного алтаря. – С высоты птичьего полета лидеры государств благословляют нашу землю, читают молитвы, акафисты и каноны».
Соня глянула на бабкины иконы в красном углу, немного стыдясь того, что вот, и у нее стоят, как будто и она такая же, верит в то, что можно вымолить атмосферное явление. А с другой-то стороны, батюшка в храме при «Благих сердцах» вполне здравомыслящий и адекватный, не изображает из себя шамана. Соне нравилось с ним беседовать после смены. И, странное дело, ему она легко могла доверить то, чем не делилась ни с кем больше. Удивительный эффект, как во время психотерапии.
«Нам предложили помощь в тушении лесных пожаров. И это далеко не первый раз, когда китайские друзья выручают нас, – сообщил молодой, похожий на хорька член Общественной палаты. – Вот повод еще раз вспомнить, как Китай помог нам, когда наша экономика переживала спад, сильнейший кризис, вызванный незаконными санкциями, введенными против нашей страны. Создание САГ спасло Россию, об этом должны помнить Куколев и остальные так называемые оппозиционеры и сторонники децентрализации, а по факту развала страны…»
Ниже субтитрами шло перечисление западной недвижимости хорька: виллы, отели и спа-центры.
Сообщений для Сони не было.
Показали Китай, где готовились к празднованию столетия со дня образования КНР. Тяньаньмэнь одели в красные полотнища, бронетехника ездила по улицам, тысячи дронов создавали в ночном небе объемные картины: вот гигантский Мао машет всем рукой, а за его спиной председатель Лин. В разных провинциях маршировали с флагами дети, старики, монахи в даосских монастырях, на улицах прохожих поздравляли переодетые в того же Мао люди – предпраздничная лихорадка, казалось, охватила всю страну. Они выглядели счастливыми, эти китайцы, никаких проблем, только патриотические песни и цитаты из Красной книги. Может, поэтому Павла так туда тянуло?
Трансляция остановилась, пошла реклама – бес- пилотные электрокары, детское питание, кредиты. Что-то звенело в ухе, Соня никак не могла понять, в чем дело. Потом поняла – пришло сообщение. На видео Мадина утомленно возлежала на койке, волосы разметались по подушке так высокохудожественно, будто она специально их раскладывала перед тем, как включить камеру.
«Устала пипец, очень хочется в онлайн. Пишет кекс, зовет в приват, но я пока держусь. Вот, набрала тебе, чтобы не сорваться, как договорились. Как ты, дорогая?»
«Всё хорошо, ищу работу», – подумав, написала Соня.
Снимать себя на видео она не стала: в отличие от Мадины, она не была накрашена, ну и не хотела, чтобы та видела обшарпанную кухню на фоне.
«Зачем тебе эта работа, переходи ко мне, – вернулось через пару минут, Мадина на видео закатила глаза. – Девочка моя, не убивай себя в сраных офисах».
Ну вот уж нет. Мадинина альтернатива Соню тем более не устраивала. Раздвигать ноги на камеру? Соня слишком себя уважала. Во-первых, это все равно блуд, а во-вторых, ну что за средневековье, почему женщина должна жить исключительно причинным местом, а нормальную работу считать тяжким трудом?
Но написать об этом Соня не успела – зазвонил домофон. Сняв арки, Соня быстро глянула в зеркало, поправила волосы и побежала открывать.
Паша поставил доверху набитые пакеты у порога и клюнул Соню в губы. За неделю, что она его не видела, он осунулся, под глазами залегли синяки. Соня потянулась к нему, хотела обнять.
– Не надо. – Паша отстранился. – Нормально всё.
Нормально, как же. Соня помнила, в каком виде он явился к ней тогда. Лицо распухло, на скуле и челюсти темнели кровоподтеки, а кожа под ухом была содрана рваной длинной полосой, при виде которой Соня пришла в ужас. Паша так и не рассказал ей, что случилось, отмахнулся: мол, упал на лестнице, – и больше об этом не говорил. Допытываться Соня не стала: если он решил молчать, то из него клещами слова не вытянешь. Как минимум будет делать вид, что не слышит, или может вообще встать и уйти. Поэтому Соня просто вручила ему тональник и обрабатывала синяки и болячку мазями, когда он приезжал.
А приезжал Паша всё реже.
Он принес продукты: синеватую курицу, хлеб, овощи-фрукты, молочку и пирожные в дутой пластиковой упаковке. Как знал, что у Сони пустой холодильник. Пирожные она выложила на тарелку и поставила в центр стола, наскоро заварила чай. Спиной она чувствовала колкий Пашин взгляд. Молчание, повисшее на кухне, звенело от невысказанных слов.
– Я улетаю в Китай, – Паша наконец произнес. – На следующей неделе.
Сбывался сон. Острой непереносимой горечью поднялась злость: почему только сейчас сказал? Как мог держать это в секрете? Сначала хотел втихаря сбежать, но совесть заела?
А потом пришло спокойствие. Как сказал батюшка в храме, нужно уметь принимать повороты нашей жизни, каждый день учит смирению. Соня вспомнила все ссоры, которыми в последнее время неизменно заканчивалась каждая их встреча, все разногласия насчет Пашиного проекта… Расставание было неизбежно. И как она раньше этого не понимала?
Она наре́зала бутерброды и салат, села напротив. Паша пристально следил за ней, как за опасным зверем. Затем он спрятал взгляд, ему самому, похоже, было очень неловко.
– По работе, да? – спросила Соня, размешивая сахар в чае. Она рыдать и умолять не собиралась, это было ни к чему.
– Да. И я не смогу взять тебя с собой.
Соня кивнула.
– Я знаю. Ничего страшного. Ты давно шел к этому повышению.
– Я… первые месяцы я не смогу тебе звонить оттуда. – Паша ковырнул пирожное, и то развалилось на половины. – И буду невыездным где-то год, может, два.
– Я понимаю.
Молчание.
– Наверное, нам лучше расстаться.
– Думаю, ты прав.
Он облизнул губы. Смотрел на испачканную кремом ложечку, которую крутил в длинных, чутких пальцах.
– Как дела с поиском работы? – спросил, хотя не должен был, наверное. Он ничего уже не был ей должен.
– Хорошо. Есть пара мест.