вительных.
До свиданья, увлеченья, обещанья, приключенья,
Посвященья, вдохновенья, извиненья и прощанья
До свиданья, ожиданья, угрызенья, назиданья
Поученья, начинанья, созиданья мирозданья
До свиданья, обретенья, потерянья, опустенья
Обретенья, потерянья, опустенья, обретенья
До свиданья, отрицанья, порицанья, отреченья
Нареченья, назначенья, восхваленья, почитанья
До свиданья, наливанья, поздравленья, оскорбленья
Умиранья, зареканья, истощенья, излеченья
До свиданья, увлеченья, обещанья, приключенья,
Посвященья, вдохновенья, извиненья и прощанья
До свиданья, увлеченья, обещанья, приключенья,
Посвященья, вдохновенья, извиненья и прощанья
Понятно, что здесь мы видим сноску к Храму На Крови. Песня действительно очень хорошая. Я не понимаю: только у меня существует чувство стыда по отношению ко всем землянам или это общая тенденция? Я знаю, что есть люди бесстыжие… Наверно, в мозгу есть такой примерно сантиметр квадратный, который отвечает за совесть, и у некоторых он просто отсутствует. А если честно, мне даже стыдно за поступки других людей. Очень часто. Я прямо стыжусь, что присутствую при этом, что я живу в одном мире с этим. И особенно стыжусь за себя, когда нечаянно получается. А все же стыдные вещи получаются как бы нечаянно. Все неловкости, сказанные другим людям. И искусство забывания, конечно, гениальное искусство. У Бродского в англоязычном стихотворении «A song» есть две самые красивые, на мой взгляд, строчки. «…What's the point of forgetting, If it's followed by dying?» То есть, какой смысл в забывании, если за ним следует «умирание». Хотя, видимо смысл забывания состоит в том, чтобы выжить. Потому что человеку, у которого не один сантиметр квадратный совести, а дециметр, допустим, не выжить было бы за все поступки свои и других людей…
Мужчину же воспитывают так, чтобы он был ответственен за женщину свою и за своих детей. Вообще, по сути мужчина – это козел отпущения этого мира. Только сейчас до меня дошло. Потому что если искать виноватого реально во всем, то это будет мужчина, либо с определенным артиклем, либо с неопределенным вообще. И он, дурак, пытается оправдаться за все. Во мне очень часто, особенно в состоянии алкогольного опьянения, или после него, просыпается мужчина, и я начинаю оправдываться. И вот это песня, видать, навеяна этим чувством.
Перед тем чтобы расстаться
Прочитай в моих глазах
Я пытаюсь оправдаться
За нетвердость в небесах
И за все тропинки рая
Не ведущие к любви
Здешний ангел сочиняет
Только сказки на крови
Я пытаюсь оправдаться
За несбыточность мечты
За нелепость мотиваций
За невечность красоты
За безумность наваждений
За безмерность пустоты
За невыборность рождений
За невечность красоты
У любви ножи и руки
Перепачканы в крови
Кто сказал, что наши муки
Это сказка о любви
Кто сказал, что все страданья
Приведут нас к алтарю
И за тень от пониманья
Я тебя благодарю
За недолгость расставанья
За неслышимость к речам
За неверность обещаньям
За ненежность по ночам
За нескорость увяданья
За неверность алтарю
За небольность убиванья
Я тебя благодарю
«Wingless Flight» – это просто перевод «Пурпурного ветра», где все хотели бы быть тобою. Есть так много тех, кто хочет быть тобой, быть с тобой…
Welcome, today's the night of the undaunted
Courses of wingless flight for all who want it
Flaming to worm the sky – s'no extra measure
Training you how to fly will be my pleasure, the pleasantest,
the purest of them all
Don't worry if you die, that's an unimportant question
No glory in the sky for the mind of a pedestrian
Every time you look around someone's falling to the ground
You are getting death-resistant every time you falling down
Keep steady, swishing sound, diving under thundercloud
Don't look toward the ground – there is an unfriendly crowd
It has cost you all you knew, there is nothing any new
Down there's all too many of thosewho's craving being you
Angels are going round, so are the crows
Crowds are making ground towards your house
Crowds turn into bombs when mixed with liquors
Angry with being dumb when loudspeakers tear apart
the sky above their silly heads
Don't worry if you die, that's an unimportant question
No glory in the sky for the mind of a pedestrian
Every time you look around someone's falling to the ground
You are getting death-resistant every time you falling down
Keep steady, swishing sound, diving under thundercloud
Don't look toward the ground – there is an unfriendly crowd
It has cost you all you knew, there is nothing any new
Down there's all too many of thosewho's craving being you
Альбом «The Bestest» (2009 г.)
Альбом «The Bestest», состоит из старых песен, записанных с новой аранжировкой. Сперва хотелось бы уделить особое внимание его названию. Во-первых, разумеется, это, что называется, преднамеренная ошибка. Когда дети в Америке в песочнице играют, то, как в России, между ними затевается спор, и они начинают говорить: «My father is the best», – а другой ребенок отвечает: «No, my father is the best», – и тогда, когда закончились аргументы, то спасает то самое: «No, my father is the bestest», – что означает как бы лучше лучшего. Мне это кажется очаровательным. Тем более, английский такой язык, что все англоязычные гордятся тем, что практически из любого существительного можно сделать глагол, хотя… в английском вообще из всего можно сделать все. Вот такой вот язык. Итак, действительно, в первые годы своего творчества я записывался в разных условиях, в разных студиях. Не будем говорить, хорошие они или плохие. Просто, когда я стал записываться в Театре на Таганке у Андрея Старкова, я понял, что есть какой-то стандарт, которого нужно придерживаться, и есть песни, которые записаны у меня не по такому стандарту. И я решил их выбрать и записать в новой аранжировке. Со мной еще работал тогда Володя Чиняев, известный нам по группе «Сириус», которая в свое время резко вспыхнула и так же резко потухла. Так вот, в таком новом прочтении я предложил своей верной публике свои песни. Кому-то это новое прочтение очень понравилось, и это самое главное.
Альбом «Лунатик» (2008 г.)
Альбом «Лунатик», к слову, был сочинен был в Лос-Анджелесе. Сразу хочу рассказать о названии альбома и, соответственно, о главной песне, «Лунатик». В английском языке есть такое понятие «ложные друзья переводчика». Например, слово «extravagant» очень хочется перевести как экстравагантный. «He is extravagant» говорят русские, а человек при этом жмется на деньги. А «extravagant», – по-английски – это «расточительный». Так же «lunatic» по-английски совсем не лунатик. Лунатик по-английски – «moonwalker». А «lunatic» – это сумасшедший. То есть, если альбом назван «Лунатик», но известно, что он написан в англоязычной стране, мне кажется, этому придается какой-то еще особенный оттенок.
«4-й день» – это первая песня, которая была записана в Лос-Анджелесе. Написана песня была, соответственно, в четвертый день моего пребывания. Я, словно гонзо-журналист, люблю петь о том, что вижу. Что вижу – то пою. Без оглядок на историческую справедливость или экспертное мнение. Был четвертый день, и, как в любой четвертый день в новой стране, у нас еще не проходит эйфория. Когда я прибыл в Лос-Анджелес, у меня было там всего двое знакомых: русская девочка Катя и американский сценарист Винсент. Первые дни ты вообще живешь как в вакуумном пространстве, потому что если нужно кому-то позвонить, ты не можешь: нужно было как-то перенастроить телефон… Процесс был довольно непонятным и трудоемким… В этом мне помогала как раз Катя, за что я ей очень благодарен. Но пока ты в вакууме, у тебя есть рядом океан, очень холодный, кстати. Если кто-то думает, что в нем можно купаться – вы ошибаетесь. Я жил в Марина дель Рей районе. На берегу есть три известных района: это Малибу – место для пожилых зажиточных людей, Венис Бич – место для всех видов водных бордистов и Марина дель Рей – место-оазис, где все хранят яхты. Я жил как раз в этом красивом месте. Пока ты еще никого не знаешь в этом городе кроме группы русских сумасшедших йогов (там у них был предводитель с бешеными глазами – в хорошем смысле бешеными – и семь девчонок), у тебя возникает такой приятный вакуум, как будто ты все начинаешь с начала, что у тебя целый мир открывается как при большом взрыве. Наверно, в каком-то смысле это и был большой взрыв, потому что я, отучившись в Чикаго, полностью отказался от каких-то концепций, как надо писать на русском. Я просто перестал обращать внимание, на какие бы то ни было правила в поэзии. И, мне кажется, начался как раз большой взрыв в моей песенной поэзии именно в четвертый день заветной тишины.
Четвертый день заветной тишины
На берегу растрепанного моря
Мне снятся сны как будто мы
Сбежали из тюрьмы
И в длинном коридоре, где нет дверей
Бежим и превращаемся в свободных
Но совсем ручных зверей