Что за черт шатает небо
Поднимая муть в моей груди
Эй, моряк, ты долго не был
На земле – не упади
Где-то среди Америк
Жизнь замедляет шаг
Мы покидаем наш берег
И поднимаем наш флаг
Головы как гантели
В легких земная пыль
Девушка из борделя
Небыль ты или быль?
Что за черт шатает небо
Поднимая муть в моей груди
Эй, моряк, ты долго не был
На земле – не упади
Что за черт шатает небо
Поднимая муть в моей груди
Эй, моряк, ты долго не был
На земле – не упади
Эта песня прямо из одной серии с песней «Унесенные ветром». Есть четыре способа жить: трезво, серьезно, и успешно, либо нетрезво, весело и счастливо, либо трезво и несчастливо, либо нетрезво и несчастливо. Так что действительно: двойная мораль нашего мира заставляет разрываться не только в воспитании мальчиков (чтобы он был или воином, или святым. Лучше, конечно, и тем, и тем одновременно, что невозможно), но также быть трезвым и злым или пьяным и добрым.
Нас пригласили мы были на бале
Рыцарь в печали и папильон
Вы пошутили, они испугались
Что же, родная, мы выпьем вдвоем
Мы танцевали на белой рояли
И рисовали лица сурьмой
Мы пошутили, нас оболгали
Что же, родная, пойдемте домой
Дни и недели, кончилось лето
Канула в Лету жгучая нить
Желтые перья и эполеты
Что же, родная, полно грустить
В нашей ли зале мало азалий
Белой сусали и хрусталя
Жить без печали, гостей и морали
Что же, родная, начнемте с нуля
«Свет любви». Третья песня из одной серии с «Унесенными ветром» и «Папильоном». Как вы знаете, Толстой потом не гордился всю жизнь тем, что в начале своей карьеры написал «Анну Каренину». Он считал, что, с точки зрения морали, повлиял как-то хуже, потому что там действительно, если разобраться трезво, единственный положительный персонаж – это Каренин, а все остальные предатели и подлецы. Силой своего таланта, Толстой нас заставляет все-таки сочувствовать предателям и подлецам. Он также думал, что, возможно, из-за этого романа могли быть какие-то разводы и измены. Однако Толстой мог хорошо себя романтизировать. В старости он говорил о своей службе артиллеристом на войне следующее: «В войне, по-моему, я, слава Богу, не убил никого». Как он это придумал, я не знаю, но фраза красивая. Видимо, он, как писатель, как Михалков, придумал, что никого не убил, потому как невозможно это никак высчитать и увидеть на войне. У меня, конечно, не «Анна Каренина», но грешок такой легкий, изящный и обаятельный. Он, на мой взгляд, лишь романтизирует вот эту гусарскую составляющую жизни беззаботной и веселой.
И мир спускается во мглу
Оставив в баре по крылу
И ты идешь по спинам улиц
Как по битому стеклу
А в голове стоит стена
Ее реальность смещена
Ты хотела б, но не можешь
Бесконечно спать одна
Ты ищешь свет любви, свет любви
Ты ищешь свет любви, свет любви
И первый приступ тошноты
Сменяет ужас пустоты
Это все сменяет радость
Что в постели только ты
А в голове бокал вина
А за окном твоя страна
Цвета мокрого асфальта
Обалдевшая от сна
Идет на свет любви, свет любви
Идет на свет любви, свет любви
«Не уходи» – мне кажется, очень хорошая, очень красивая песня о растерзанной вере и безумной любви. Знаете, совсем недавно я создал свой язык, который назвал «Неола». Суть языка состоит в том, что значение любого слова, если поразмыслить, может понять человек любой национальности, даже впервые слыша его. Я понимаю, что мои попытки находить слова, которые понятны любому человеку на Земле, они уже тогда, во время написания этого альбома и конкретно этой песни, подсознательно начинались, хотя я еще не представлял, что я создам свой язык. Но я предполагаю, что большинство людей скажут: «Во, язык,» – ну, есть же очень много людей правильных, которые выучили где расставлять запятые.
Вся пыль стряхивается с человека, когда он выучивает итальянский, и понимает, что итальянский, при меньших количествах склонений и спряжений, обходится практически без запятых. У нас, русский язык, – один из немногих языков, который может себе позволить обходиться полностью без запятых: смысл всегда будет понятен и четок, кроме фразы: «Казнить нельзя, помиловать». Если понять, что немецкий язык практически обходится без будущего времени, то можно как-то засомневаться: не избыточная ли у нас грамматика? Я когда своим друзьям говорю, что наконец запускаю в действие свой язык и на него сейчас перевожу свои песни, но он письменный пока полностью, они говорят: «А как, а как существительные? Прилагательные? Глаголы?» Как в немецком языке: существительное с большой буквы – все очень просто! И дело в том, что у нас в языках так много общего, общих общеизвестных слов, что просто если отсечь все слова, которые не общие, то вполне хватит на язык в десятки раз превосходящий язык какой-нибудь африканской страны по богатству своему. И еще главное: Джон Толкин, создавая свой язык для хоббитов и прочих персонажей, исходил из главного параметра – это красоты. Я тоже считаю, что поэтический язык должен быть, в первую очередь, красивым. Я только вовсе не понимаю, почему он все-таки если брал какие-то корни – то это кельтские языки, которые вообще никто не знает. Да, это красиво, но какой смысл, если никто, кроме любителей его книжки, не сможет увлечься им. Так же с эсперанто. Я заходил в магазин: даже словарей эсперанто сейчас уже не найти. Как можно построить свой язык на испанском языке, который сегодня уже просто немоден? Да, я согласен, что испанский – это самый нейтральный по значению слов, он действительно включает больше всего международных слов в себя, но нужно все-таки осознавать, что английский язык для бизнесменов и всех средних людей, французский – для послов, для дипломатов, и испанский – для прачек и уборщиц. Нельзя основывать всемирный язык на таком непопулярном языке. Действительно, когда я начал составлять свой словарь только из мощных и красивых слов, он стал такой мощный, электрический – я просто чувствую, что сейчас я вижу текст и вижу очень много слов из своего словаря, потому что, видать, подспудно мы в юности уже знаем, что сотворим во взрослом возрасте.
А уходя, ты скажешь тихое прости
В твоих глазах мелькнет растерзанная вера
И каждый встречный шепчет на твоем пути
Не уходи, не уходи, не уходи
Не уходи, моя бесценная любовь
Не уходи посланник призрачной надежды
Не выключай, как свет в прихожей небо надо мной
Не уходи, не уходи, не уходи
Когда наступит осень в сердце у тебя
Во мне найдешь любовь и трепетного друга
Ты будешь жить в любви и даже, не любя
Не уходи, не уходи, не уходи
А уходя, ты скажешь тихое прости
В твоих глазах мелькнет растерзанная вера
И каждый встречный шепчет на твоем пути
Не уходи, не уходи, не уходи
Какое прекрасное слово «бабочка»! Жаль, что оно лишь в единственном языке есть – русском. Потому что везде называется либо «butterfly», либо «papillion»… Все-таки, мне кажется, что я когда-то, в одной из своих предыдущих жизней, был французским художником. Я очень сильно подозреваю, что это Анри де Тулуз-Лотрек. Потому что тема кабаре и французского канкана прослеживается везде абсолютно. (К слову, во французском канкане закидывают ноги, а в обычном – нет.) Песня так подходит для афиши Тулуза-Лотрека, афиши для «Мулен Руж»…
Ах, бабочка, бабочка, бабочка
Обольстительный солнечный свет
Оказался горячею лампочкой
А туманностью – дым сигарет
В вашей тихой душе есть стремление
Выжечь в памяти холод зимы
В ней нет места мечтам и сомнениям
Жизнь значительно слаще взаймы
Я люблю вас и пьяной тирадою
Заполняю пустоты души
Просветленная пино коладою
Вы особенно хороши
Ах, бабочка, бабочка, бабочка
Обольстительный солнечный свет
Оказался горячею лампочкой
А туманностью – дым сигарет
Песня «Имитация любви» получилась шикарной совершенно. Это единственная песня, которую, когда мы записывали, мой звукорежиссер прокомментировал следующим образом: «Паша, ты совсем обнаглел. Ты пошел дальше всех этих людей, которые рифмуют кровь и любовь. Зарифмовал любовь и любовь», – но заметил только он, правда. Я говорю: «Ну, подожди, кроме тебя же никто не заметит. Ну, кроме нас с тобой.» Если незамечено, значит, это из минуса переходит в плюс. Однако песня настолько хороша, на мой взгляд, но там есть одна ошибка. Как в «Крейцеровой сонате» Льва Толстого. Эта книга, если рассматривать с точки зрения детектива, о том, как муж из ревности убил свою жену. Если же копнуть глубже, то книга о силе искусства и о том, как соната меняет сознание людей, потому что еще с французских философов, даже с Сократа еще шло, что с искусством нужно обращаться осторожно, иначе можно получить моральных уродов. Да, в подсознании, наверно, останется, что муж убил жену и его не засудили. Но еще глубже в подсознании останется то, что искусство страшнее оружия. Вернее, сильнее оружия и страшнее оружия. В каких-то случаях.
То ли музыка устала протекать в моей крови
То ли сердце перестало жить в иллюзиях любви