Николай Федорович был человек добрый, широкий, но бывал горяч и в гневе наводил страх на семью.
Жена его Вера Степановна, сердечная и рассудительная, была благоговейно любима и почитаема детьми и племянниками.
Семьи Ивана и Николая Федоровичей были почти неразлучны, хотя жили они не вместе, но семьи их как бы слиты в одну.
В дневнике третьего сына Ивана Федоровича – Саввы Ивановича, – который он вел с 1858 года, много говорится об отношениях этих семей. Он радуется, что на пасху из присутствующих у них гостей из 21 человека 17 – Мамонтовых.
В другом месте дневника он записывает: «…мне было весело, я человек нетребовательный, и простой… А когда мы вместе, мы никогда не скучаем…».
Мамонтовская молодежь – дети Ивана Федоровича и Николая Федоровича – была хорошо образована и разнообразно одарена. Больше всего во многих из них было природной музыкальности. Зинаида и Вера превосходно играли на фортепиано. Особенно же музыкальны были Виктор Николаевич и Савва Иванович, что сыграло большую роль в жизни того и другого.
23 февраля 1858 года Савва записывает в свой дневник: «После обеда отправились к Н.Ф. на именины Александра. Там был приготовлен музыкальный вечер. Но вот что мне ужасно не нравится, что хотели начать в 7 часов, а начали в 10, потому что дожидались Кокорева, какое глупое почтение к этому откупщицкому царю. Сестры играли очень мило, несмотря на то, что Зинаида уверяла меня, что они играли хуже, чем на репетиции. Риба играл на фисгармонии (она подарена Виктору) очень хорошо, ну еще бы ему играть не хорошо».
Иосиф Вячеславович Риба – чех, по профессии органист и педагог, приехал из Богемии и навсегда остался в Москве. Он играл большую роль в семье Мамонтовых в двух поколениях. Не будучи сам пианистом-виртуозом, он и ученикам своим не передал этого качества, но прививал им любовь к классической музыке, безукоризненный вкус и благородство в исполнении.
Ближайшие годы приносят различные события в семье Мамонтовых: 30 сентября 1860 года скончался Николай Федорович. Глубокая скорбь звучит в письме Михаила Николаевича Мамонтова к сестре Вере из Дрездена, куда он поехал с женой, продолжая свое прерванное смертью отца путешествие. В этом письме, описывая горечь утраты, он говорит о своем глубоком чувстве к осиротевшей матери и сестрам: «Спасибо тебе за любовь ко мне. А я то. – Разве я не люблю тебя. Ведь только слова этого ты не слыхала от меня, а самое чувство, ведь оно было с тех пор одинаково, когда я услышал еще об рождении твоем. Только она, эта любовь, росла с тобою, росла по мере того, как я видел зарождение и возрастание твоей нежной, чистой любви к нам. Со дня рождения твоего и Зины вы обе были предметом особенной скорбной заботы об Вас матери. Обе вы чисты, обе бесхитростны. Обе вы существа любящие. Лелейте мать. Окружайте ее всей силой вашей чистой любви и ласки. Утешайте ее, родные! Теперь настало уже время отплатить ей за ее кровные об вас заботы… За это еще больше, еще сильнее, если то можно, будут вас любить все.
Благословляю тебя, Вера! Пусть будущее твое будет так же чисто, как было и прошедшее твое. Всем вам, трем сестрам, да пошлет господь мир, согласие и любовь. Целую тебя. Михаил».
В 1861 году выходит замуж Зинаида Мамонтова. Она уходит в новую жизнь. Ее заменяет Вере новый друг – жена брата Михаила – Елизавета Ивановна. Из семьи Барановых, крупных фабрикантов города Александрова, она, как и братья ее, хорошо образована и даже слушала лекции в Collège de France. Она очень развита, с передовыми взглядами женщины той эпохи. Она горячо любила мужа и полюбила всю его семью, в которой он остался главою по смерти отца. Елизавета Ивановна была старше Веры на семь лет и, без сомнения, имела большое влияние на общее развитие ее.
В августе 1862 года она пишет Вере за границу: «Дорогая моя, славная моя Верочка, пожалуй, подумала, что вот мол ее совсем забыли, не пишут, не вспоминают…
…Теперь, сию минуту, говоря с тобой, я беспрестанно бегаю к Михаилу, он кричит, зовет меня, чтобы прочесть хорошие места из десятой части «Misérables». Мы оба в несказанном восторге, я редко читала что-нибудь лучше этого. Тут разрешение таких мыслей, над которыми часто бесплодно прежде бывало ломала голову. Каждая почти фраза – музыка, картины самые поэтические, какие только можно в самые счастливые минуты вообразить себе. Я очень рада, что ты принялась также читать «Misérables».
Такая книга дает урок из истории, философии и примеры такой жизни, которых не прочтешь ни в какой Четьи-Минеи. Великая заслуга книги уже в том, что многое, что прежде вызывало одно только презрение, теперь вызывает участие и сострадание. Все ждут огромной пользы от этого сочинения; люди богатые, счастливые сердятся за то, что их заставляют взглянуть на лохмотья и стоны несчастных, Виктор Гюго, право, больше сделает для социализма, нежели Прудонб, Милль, Луи Блан, те говорят и их слушают меньшинство образованных людей; «Misérables» же прочтут, вероятно, все классы народа и всем мысль будет ясна, доступна, а прочтя каждому стыдно будет сидеть сложа руки, каждый захочет помочь, исправить, залечить раны, страшные больные раны общества.
Читая, Вера, моя добрая, вдумывайся, эта книга полезнее десяти других».
В июле 1862 года Вера Николаевна была в Лондоне, где в начале лета была Софья Михайловна, а в августе Павел Михайлович Третьяковы. Они еще не знали друг о друге. А может быть, уже знали? Мы постараемся найти нить, которая довела бы нас до начала их знакомства.
В апреле 1863 года умер тридцати четырех лет Михаил Николаевич. Несчастная жена его очень тяжело переживала эту потерю и еще более привязалась к Вере – единственному человеку, которому она не стыдилась изливать свое горе.
В 1864 году 4 июля умерла Вера Степановна Мамонтова от обострившейся болезни печени. Вера и младшие дети окончательно осиротели.
Тетушка Анна Степановна Вагина, младшая сестра Веры Степановны, рано овдовевшая и жившая при сестре, по возможности заменяет сиротам мать. Все наиболее близкие к ней члены семьи и прежде старались, чтоб она не замечала своего зависимого положения, а теперь она им стала еще дороже, как сестра их покойной матери. Она же особенно любит Веру.
Через год с небольшим после смерти матери Вера Николаевна вышла замуж. За этот год ей пришлось многое решить, над многим подумать. Она поверяет Елизавете Ивановне некоторые свои сомнения. Елизавета Ивановна, как всегда, с любовью делится с Верой своими мыслями и советами.
Но как Вера Николаевна и Павел Михайлович пришли к браку? Когда они познакомились?
В сентябре 1864 года Елизавета Ивановна пишет Вере, что к брату Асафу приехали Каминские. Будучи знакомы с Каминскими, Мамонтовы, наверно, встречали у них Павла Михайловича.
Елизавета Ивановна, поздравляя Веру, когда та сделалась невестой, пишет: «Михаил мой, если только он может видеть, что здесь на земле делается, верно радуется, потому что исполнится его всегдашняя мысль, помнишь, ты сама слышала».
Если Михаил Николаевич думал о возможности брака между Павлом Михайловичем и Верой Николаевной, то ясно, что они уже в начале 1863 года знали друг о друге.
Михаил Николаевич и Елизавета Ивановна, путешествуя за границей в 1860 году, познакомились с Каминским.
В Риме завязались знакомства, приведшие к бракам Софьи Михайловны и Павла Михайловича.
Но, конечно, прошло несколько лет до брака. Молодые люди знали, но не думали друг о друге. О каком-то предполагавшемся в начале 1863 года знакомстве Павла Михайловича мы знаем. У Веры Николаевны тоже был хороший знакомый, искавший ее взаимности. Из писем брата Николая Николаевича к Вере Николаевне мы узнаем, что она знала о любви своего старого знакомого и чувствовала теплую симпатию к нему, ее волнует новое знакомство, и она намекает брату о своем настроении. Брат старается издалека успокоить ее, говоря, что если она допускает мысль о другом, то это доказывает, что к первому у нее нет настоящего сильного чувства, которое исключало бы всякую возможность мысли о другом.
Число, когда Павел Михайлович и Вера Николаевна сделались женихом и невестой, устанавливает Павел Михайлович в письме от 22 июля к своему знакомому Н. Н. Лосеву, любителю искусств. Благодаря его за приглашение приехать погостить в деревню Лосевых около Корчевы, Павел Михайлович пишет: «Письмо Ваше, мой дорогой и добрейший Ник. Ник., и Ваше радушное приглашение очень приятно и как я, так и матушка с сестрой и Александром поспешили бы приехать, но теперь я могу только передать им Ваше приглашение, а сам никак не могу им воспользоваться, потому что с 18 числа я жених, а невеста моя (Вера Николаевна Мамонтова) живет за 30 верст от города, то, разумеется, стараясь бывать у нее как можно чаще, я не могу и думать поехать к Вам, хотя и очень бы хотелось всех вас видеть.
Знакомство наше продолжалось довольно долго, и четыре месяца уже, как мы были жених и невеста не официально. Я знаю, что Вы порадуетесь моему счастью».
«Добрейший Павел Михайлович, – отвечает Лосев, – искренно, от души рад и поздравляю вас и уверен, что бог вас благословит за ваше доброе сердце. Я слышал, что невеста Ваша хороша собой и очень молода, что делает честь вашему вкусу, но должен сказать, что вы вполне архимандрит; мне и в голову не приходило, что умеете влюбляться, да еще вдобавок в молоденькую и хорошенькую и так втихомолку, что ежели бы не Вы сами мне написали, то я и не поверил бы».
Свадьба состоялась 22 августа. Накануне Зинаида пишет Вере. Она вспоминает мать и хочет морально заменить ее для своей любимой сестры.
«Добрейшая сестра Вера, – пишет она. – Как ты чувствуешь себя сегодня? На меня напало желанье играть твою пьесу: мазурку Шопена Dis moll. Все время, как я ее просматривала, думала о тебе и радовалась, что твоя судьба уясняется счастливо, как это уже можно видеть, судя по настоящему, – наверное ты спокойна; завтра я постараюсь как можно раньше приехать к тебе посидеть и побеседовать с тобой. Жаль нет матери, она бы вполне одинаково переживала с тобой все чувства и мысли, которые тебя волнуют…