– Добрый вечер, Розабель, – Лорд–защитник смотрит доброжелательно, даже улыбается. – Какое красивое яблоко. Вкусное, должно быть.
Утончённая и элегантная невеста короля покрывается испариной и бледнеет, сжимает фрукт так, что он едва не взрывается в руке.
– Добрый вечер, ваша светлость, – вспоминает девица о вежливости, берёт себя в руки, улыбается и кивает. – Да, должно быть, вкусное. Меня угостила лиа Владислава, я не смогла устоять, оно такое большое, красивое и ароматное. Непременно съем вместо ужина.
Розабель закрывает дверь, как ни в чём не бывало, делает шаг в сторону своих покоев, но спокойный и уверенный голос даёт команду: «Ешь».
– Спасибо, я пока не хочу, – она всё ещё держит лицо, но в глубине души понимает: поздно, он всё знает. Ещё и обратился на «ты»!
– Ты съешь его в любом случае. Сейчас или позднее – выбирать тебе. Подумай хорошо, прежде чем решить.
– Я не понимаю, о чём вы.
– Зря. У тебя был шанс.
Мальва вышла из–за портьеры. Хорошо, не стала пытаться днём поймать мерзавку самолично. Отправленное яблоко лежало, конечно, на самом виду, но уж проконтролировать, чтобы лиа Владислава к нему не прикоснулась, было легко, что она и сделала.
А вот лиа Розабель удивила не на шутку! Сама или по чьему–то наущению, но поступок недостойный, подлый. Милая и приятная Розочка, щёчки с ямочками, огромные доверчивые зелёные глаза, тёмные, как листья того самого цветка, с которым её бесконечно сравнивали. Кто бы мог подумать!
Мальва до последнего надеялась, что девица одумается, вернётся, да под каким-нибудь предлогом унесёт страшное орудие преступления. Унесла. Чтобы скрыть улики. Наутро яблоко бы привлекло внимание служанок, и Владу стали бы охранять официально, тогда шансов подобраться не осталось бы совсем.
– Вот тебе и синие ленты. Интересно, женская месть или политические интриги?
Обновив взломанную днём защиту, девушка покинула пост. Влада была в безопасности, его светлость при деле, а ей предстояло ещё проследить за действием пирожных и отчитаться мужу о проделанной работе. Благо, её любимый начальник мог выслушать отчёт и в постели. Во время массажа, например, или в душе.
«Может, отобрать у послов одно ма–а–аленькое пирожное и съесть? Никто не заметит, пока у меня платье на талии не треснет. Его светлость уже не раз намекал, что можно. Но что думает муж? – Мальва едва не пританцовывала от чудной мысли. У них появился кондитер с даром, а никто не пользуется возможностью, все озабочены конкурсом, приездом послов. Торты и пирожные используют не по назначению. Разве что мара Цевер с его величеством, наконец, опомнились. – Интересно! Если лиа Владислава не умеет работать с потоками, значит и на неё торт окажет влияние? Или нет? Жаль, тогда переговорное вино испортило чистоту эксперимента. И она приняла магию его светлости. Вот будет неожиданность, если забеременеет не мара Цевер, а лиа Владислава! А лучше сразу обе! Чего мелочиться?»
Глава 21. Любовь к кофе и жёлтому
Владислава выспалась. Впервые за всё время пребывания в Иегерии она не испытывала желания убивать. И это даже без привычного утреннего наркотика!
– Кофе! Царскую дочь и полцарства за чашечку кофе!
Влада потёрла кулачками глаза и села в постели. За окном ещё было темно, в дверь не стучали девушки–служанки, но и сна не было. Поразительно!
– Договорились, – хрипло подтверждают условия сделки с соседней подушки.
Можно было не оборачиваться – она прекрасно знала, кто говорит, но не удержалась. Хэвард смотрел на неё одним глазом, едва открытым – видно, что не выспался. Но улыбка казалась вполне довольной, даже лукавой.
– И что это мы делаем в постели невесты короля? – Влада упёрла руки в бока, посмотрела строго.
– Сейчас уйду, – неожиданно быстро сдался мужчина, поднимаясь.
Одеяло, которым он был прикрыт до самого подбородка, соскользнуло по широкой загорелой груди, и девушка застыла, зачарованная видом. Прежде она не признавала растительность на теле, но Хэвард выглядел естественно, красиво и чертовски привлекательно. Мужественно.
Её взгляд так и замер на плоском животе. Тёмная дорожка спускалась вниз, под одеяло, и Влада не сразу заметила, что происходит что–то не то.
– Закрой глаза, – командует мужчина и обнимает. Секунда – и они в его кухне. Сидят на полу в той же позе, только нижние девяносто подмерзают, да и твёрдо. – Ты хотела кофе, но я не умею его готовить. Сваришь сама?
Хэвард встаёт, смущая наготой, подаёт руку учтиво, словно они на званом вечере, в присутствии большого количества людей, а не в его кухне наедине.
– Кофе? А, кофе. Ну да, сварю. Иди хоть оденься, – Влада легко поднимается и идёт к плите.
– Я тебя смущаю?
– Это неприлично.
– Я не хочу одеваться, ты выпьешь кофе, и я лягу дальше спать. Я только недавно лёг. Мне пришлось идти на бал и развлекать послов, так как мара Цевер очень впечатлилась пирожными и утащила Гефа в свои комнаты, как только это стало возможно.
– Будем надеяться, сработает. Я постаралась делать всё, как ты объяснял, и концентрироваться на пирожных. И снова накачала твоей энергии. Может, это тоже поможет.
Влада выбрала красивую чашку с серебряными листочками, очень уж понравился этот сервиз, и поставила её рядом с печкой. Кофе уже подходил и требовал самого пристального внимания, не позволяя отвлекаться на всяких обнажённых красавчиков. Но мысли присутствующим нудистом были заняты всецело.
– Будем надеяться, поможет.
Хэвард сидел в любимом кресле и, кажется, дремал, но, когда девушка подошла и села напротив, тут же выпрямился, сосредоточился на разговоре.
– Август не перенесёт конкуренции, кофе непросто достать, – мужчина зевнул, извинился и продолжил: – Я закажу ещё пачку, но, когда её доставят, можно лишь гадать.
– Пачку? Одну пачку? Да я её выпью за пару недель.
Влада прижала чашечку к груди, обняла двумя руками. Кофе словно стал связующей ниточкой между мирами, и она не готова была с ним расстаться. Сразу вспомнилось, как в детстве папа собирал пачки от сигарет и клеил на кухне в специально отведённом для коллекции месте. Похоже, она будет коллекционировать пустые пакеты из–под кофе. Великолепно!
– Потерпи пару дней, скоро вас перестанут будить так рано. От кофе легко отказаться, если высыпаться, – в полнейшей уверенности заявил непроснувшийся Хэвард.
– Ты так говоришь, потому что не знаешь зависимости от коварного кофейка. В нашем мире многие давно и прочно подсели на этот наркотик, он очень популярен и пьют его не только, чтобы проснуться, но и для удовольствия.
– Зависимость – всегда плохо. Не злись, но я буду баловать тебя кофе изредка, как и Августа. Эта пачка – вам на двоих.
– У него, наверное, своя есть во дворце, – возмутилась Влада, прежде чем поняла, что вообще происходит. – Извини. Мне нужно перестраиваться и привыкать к новым реалиям. У нас кофе доступен.
– Рекомендую подружиться с Августом. Не думаю, что он сильно себя ограничивает.
Хэвард улыбнулся многозначительно и тут же зевнул. Извинился. И его гостья почувствовала себя бессовестной эгоисткой. Мужчина всю ночь отбывал трудовую повинность, но нет же, решил удовлетворить её желание выпить кофе. Не самое важное, надо признать.
– Спасибо, попробую с ним подружиться, но не уверена, что выйдет, – памятуя масляный взгляд его высочества в день её прибытия, ответила Влада.
– Август любит меня. Думаю, ты распорядишься этой информацией правильно.
– Очень «прозрачный» намёк, уж как тут не распорядиться–то? Топорно действуете, лорд–защитник. Так и скажи: «Будешь со мной мила, получишь дозу», – слова звучат горько и ядовито.
– Ты знаешь, что нравишься мне. Я – вижу, что ты ко мне не безразлична, но упёрто собираешься найти путь домой. Уверен, даже не осознавая, что уже прижилась здесь. Что тебя держит в том мире, Владислава? Здесь у тебя отличные перспективы.
– Отличные? Стать твоей игрушкой на время, а когда надоем, штатным кондитером? – Горечь в её голосе слышится отчётливо – ни с чем не спутать.
– Игрушкой? Ты шутишь? – немой вопрос в позе, взгляде дополняет возмущённые реплики, – Нет? – чёрные глаза инквизитора на миг становятся абсолютно круглыми. – У меня нет слов. Честно, нет. Я… нет, сейчас я сонный и могу сказать что-нибудь резкое, ты обидишься. Вечером поговорим. Допила? Идём.
Влада успела позабыть, что мужчина напротив не одет и чуть дёрнулась, когда он подошёл и протянул руку. И, как ей того не хотелось, но щёки выдали смущение. Отчего–то с Хэвардом она чувствовала себя юной и неопытной, даже несмотря на всю подноготную их отношений.
– Кстати, ты прочитала справочник, что дала тебе Мальва? – огорошил вопросом инквизитор.
– Да.
– Отлично. Закрой глаза.
Пара мгновений – и она чувствует запах яблок и ванили, слышит треск поленьев в камине. Прибыли. Но из объятий её никто не выпускает.
– Что? – Влада поднимает взгляд на пленителя.
– Я рад, – непонятно отвечает он, притягивая её ещё ближе.
Ночная сорочка ползёт вверх, повинуясь его рукам, обнажённые бёдра соприкасаются и Влада протяжно выдыхает и сама подаётся навстречу.
Она скучала. Ждала. Хотела его.
И плевать на все обиды и разногласия. Она заслужила немного счастья, даже если оно будет кратковременным.
«Будет, о чём вспомнить дома, если что», – хмыкает про себя невесело.
И улетает.
Хэвард словно предугадывал малейшее желание, знал, когда сбавить обороты, чувствовал, когда она жаждет грубого напора неудержимой страсти. Она рвалась из его рук и сама же падала в его объятия, опьянённая, околдованная. Каждый миллиметр её тела заслужил своей ласки, бережной и нежной или ощутимо болезненной, но приятной, желанной.
Она чувствовала себя слабой и сильной одновременно, зависимой от его губ, рук, бесконечно влюблённой и по–дурацки счастливой. И не могла контролировать эмоции. Не хотела это делать. Ей было просто хорошо. Здесь. С ним. Её мужчиной. Её самоуверенным, требовательным, строгим, но таким ласковым диктатором.