Агония средь битого стекла
История способна предсказывать будущее, точно так же как проторенная дорога приводит домой. Но стоит сделать шаг с этой дороги – и можно заблудиться навеки.
Глава 53
Врит ворвался в носовую рубку «Тайтна». Его плащ был перепачкан сажей. Он учащенно дышал. Ягодицы болели от бешеной скачки через все Торжище. Исповедник оставил своего коня, взмыленного и дрожащего, конюху корабля. Тот пришел в ужас, увидев, как Врит обращался с породистым жеребцом. Бросив поводья конюху, Исповедник поспешил к Хаддану.
Увидев его стремительное появление, военачальник отошел от прильнувшего к дальноскопу проводника.
– Что стряслось? – спросил он, шагнув навстречу Вриту.
Стараясь отдышаться, тот протянул ему шар Скеррена. Перед глазами у него все расплывалось от слез, безуспешно пытающихся смыть копоть. Сердце бешено колотилось в груди.
– Опять… – задыхаясь, выдавил Врит. – Опять сигнал!..
Оглушенный усталостью и возбуждением, Исповедник тщетно старался совладать с собой. Вокруг все кружилось.
– Это произошло совсем недавно… когда я находился рядом с воронкой. – Дрожащей рукой Врит махнул в сторону кормы. – Невероятно сильный сигнал…
Хаддан пристально посмотрел на хрустальный шар у него в руке.
– Что случилось с твоим инструментом? – прищурился он, разглядывая магнитные полоски.
Врит понял озабоченность военачальника. Примерно половина магнитных полосок потонула в плотном масле, собравшись на дне сферы. Часть все еще висела, лениво вращаясь. Врит зажимал большим пальцем трещину в хрустале, сквозь которую сочилось масло.
– Сигнал был таким неожиданным и мощным, что шар едва не вылетел у меня из руки! – Он крепче стиснул хрусталь, опасаясь нового сигнала.
Когда Исповедник находился в центре Торжища, шар вдруг резко дернулся у него в руке. Ему пришлось схватить его обеими руками. И тем не менее шар продолжал трястись, треснув с одной стороны. Врит беспомощно наблюдал за тем, как магнитные полоски лихорадочно дрожали в масле, а медные нитки, которыми они были обмотаны, ярко светились. Затем одна за другой полоски сорвались с иголок и унеслись на дно шара, влекомые невидимым ветром. Оставшиеся на местах судорожно дергались, словно паруса в шторм.
Наблюдая за хрустальным шаром, Врит пустил свою лошадь крýгом. Определив направление, в котором указывали магнитные полоски, он поскакал прямиком к «Тайтну».
– Сигнал исходит от места взрыва? – нахмурился Хаддан.
– Нет. Его источник находится за пределами Торжища.
К тому времени как Исповедник поднялся на борт «Тайтна», сигнал значительно ослаб, однако его источник определенно находился где-то на востоке.
– Покажи! – Военачальник подвел Врита к круглому столу с приколотой картой.
Исповедник изучил изображение города и его окрестностей. На карте лежал путевод. С помощью его полоски он определил направление. Поставив палец на причалы, Врит провел линию строго на восток, до конца карты, и продолжил дальше, ткнув в носовые окна корабля.
– Сигнал исходит откуда-то со стороны скал Далаледы, – сказал он. – Быть может, даже с верха Саванов.
Выругавшись вслух, Хаддан выпрямился и повернулся к дальноскопу по правому борту.
– Проводник Прайс! Ты по-прежнему видишь челн?
– Так точно, господин военачальник, он сейчас как раз приближается к скалам.
– С какой стати ты уже отправил туда челн? – встрепенулся Врит.
– Чтобы исследовать один странный сигнал, – резко ответил военачальник. – Там появилось облачко синего дыма. Я не придал этому особого значения, но все же на всякий случай отправил челн выяснить, в чем дело.
Исповедник стиснул кулак, понимая, что это не могло быть случайным совпадением.
– Каким-то образом им удалось добраться туда, бронзовому оружию и, возможно, заговорщикам.
– Там не только они. – Хаддан побледнел. – На борту принц Микейн.
– Что? С какой стати?
– Я решил найти Микейну хоть какое-нибудь занятие, – огрызнулся военачальник, направляясь к связной трубе. – В первую очередь для того, чтобы он еще больше не запятнал свою репутацию.
Врит поспешил следом за ним.
– Я должен переправиться на «Пивлл»! Чтобы проследить сигнал.
– Давай. Отправлю командиру корабля почтовую ворону, прикажу ему беспрекословно подчиняться тебе.
Исповедник бросился к шлюпке, чтобы побыстрее попасть на «Пивлл».
– Я подниму якорь и отправлюсь следом за вами на этом искалеченном буйволе, – крикнул ему вдогонку Хаддан. – Но вы меня не ждите. Узнайте, где затаились бунтовщики!
Врит лишь молча махнул рукой, показывая, что услышал его. Он представил себе, как «Тайтн» скребет днищем по макушкам деревьев, ползя к скалам. Половину его пузырей до сих пор не успели залатать. К счастью, «Пивлл» оставался целым и невредимым. Он быстро доберется до Саванов.
«И все-таки я не буду там первым».
Стоя за спиной рулевого челна, Микейн смотрел в узкое окно на величественную черную скалу. Разглядев на ее поверхности вырубленные ступени, принц проследил за ними взглядом до того места, где они терялись в тумане внизу.
– Вот откуда был подан сигнал, – окликнул он командира Вирлианской гвардии. – Я в этом уверен.
Казалось, боги хотели подтвердить справедливость его догадки. Из пелены облаков вылетела стрела, как раз там, куда указал Микейн, и взорвалась облачком синего дыма.
Красное лицо Торина, командира вирлианцев, растянулось в усмешке.
– Я так скажу: ты прав.
Судя по внешности, Торин был наполовину гюном. Высоченного роста, он вынужден был пригибаться, чтобы не задевать головой потолок. У него за спиной в тесном отсеке челна толпились два десятка рыцарей в доспехах. В их числе был чистокровный гюн, сидевший на палубе на заднице, положив на колени здоровенную секиру.
«Может быть, он приходится Торину родственником».
– Перед таким радушным приглашением трудно устоять. – Торин наклонился к рулевому. – Быстро провались сквозь туман! Не дадим ублюдкам времени передумать.
Усмехнувшись, Микейн одной рукой ухватился за кожаную петлю под потолком, другую положив на рукоятку меча.
– Мой юный принц, держись рядом со мной, – посмотрев на него, нахмурился командир вирлианцев. – Я не посмею вернуться на «Тайтн», если на этих замечательных доспехах появится хоть одна вмятина.
Микейн заскрежетал зубами, раздраженный подобным вниманием. Однако он понимал, что лучше не спорить.
– Заткните задницы и молитесь своим богам! – обратился к легиону Торин. – Мы спускаемся, чтобы поцеловать пылающий огузок Гадисса! – Командир хлопнул по плечу рулевого. – Страви воздух из пузыря и вниз камнем!
Рулевой толкнул рычаг вперед. Челн вздрогнул – и тотчас же полетел вниз. От этого резкого ускорения Микейна приподняло на цыпочках, кровь прильнула к голове. Окружающий мир потонул в пелене тумана. Микейн задержал дыхание до тех пор, пока под днищем не показалась стремительно приближающаяся земля.
Осмотревшись по сторонам, он заметил у подножья скалы россыпь каменных домов. Под слоем облачности взорвалось еще одно синее облачко, тотчас же разорванное спускающимся судном. Микейну показалось, что он успел увидеть человека, нырнувшего в один из домов, однако это могла быть просто игра теней.
Рулевой потянул рычаг на себя, и под днищем ожили горелки, извергая пламя на заросшие травой холмы. Выпуская клубы дыма, челн резко затормозил, зависнув в воздухе на расстоянии локтя от земли.
– Пошли, живо! – рявкнул Торин.
Кормовой люк с грохотом открылся. Его конец ударился о землю с такой силой, что подскочил вверх. Первым из трюма выкатился гюн, рыцари последовали за ним. Несколько человек остались на борту, прильнув с арбалетами к бойницам в бортах.
Отпустив кожаную петлю, Микейн последовал было за десантом, однако командир вирлианцев остановил его, положив на плечо железную руку.
– Ты остаешься со мной до тех пор, пока мы не получим представление о том, что нас здесь ждет.
Принц ощетинился. Распаленный, он стиснул рукоятку меча. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы просто кивнуть, выражая свое согласие.
Смерив его оценивающим взглядом, Торин направился к люку.
– Следуй за мной тенью!
Микейн не скрывал своего раздражения. Ну как наследный принц мог сиять, если ему предлагалось держаться в тени?
И тем не менее он повиновался.
«Дай только срок…»
Запыхавшийся Канте нырнул в каменный дом у подножья скалы, присоединяясь к остальным. Он прильнул к узкой амбразуре окна. Ллира застыла у другого окна слева от него, за открытой дверью. Пратик стоял рядом с ней. В глубине помещения проводник-туземец уже накрыл свой светильник кожаным колпачком. Джейс стоял рядом с Сейрлом, сжимая в обеих руках секиру.
– Похоже, твой сигнал увидели, – прошипела Ллира.
Канте нахмурился. Принц только что выходил, чтобы подать вторую порцию сигналов. Однако не успел он выпустить вторую стрелу, как из пелены тумана вынырнула огромная тень. Не зная, друг это или враг, Канте поспешил спрятаться. Едва он вбежал в дом, как у него за спиной послышался свист, сопровождаемый ревом горелок.
И вот сейчас принц наблюдал в окно, как из челна вышел отряд рыцарей под предводительством здоровенного монгера в стальных доспехах.
Канте осмотрел судно.
Челн напоминал маленькую акулу, застывшую возле рифа. Узкий, с острым носом, он обладал пузырем вытянутой формы для большей скорости. Под днищем догорала сухая трава, окутывая судно дымом. И тем не менее принц без труда рассмотрел ряд бойниц вдоль борта, уже ощетинившихся стрелами арбалетов. Даже острый нос на самом деле представлял собой железное острие огромного копья, заряженного в баллисту, спрятанную в трюме.
Приблизившись к принцу, Джейс с опаской выглянул у него из-за спины.
– Может, нам укрыться в подземелье? Я успел его осмотреть. Оно не такое уж и глубокое, но проходы образуют запутанный лабиринт.
– Не будем торопиться, – выдохнул Канте.
Он хотел лучше оценить масштабы угрозы.
«К тому же я терпеть не могу темноту».
Принц окинул взглядом собравшийся перед челном отряд. Помимо великана-монгера, он насчитал еще пятнадцать рыцарей. Вероятно, еще несколько человек остались внутри. Легион рассыпался веером, держа наготове мечи и копья. Несколько рыцарей развернулись к лесу, но внимание основной части было приковано к каменным домам.
– Держать оборону здесь мы не сможем, – сказала подошедшая к окну Ллира, рассеянно крутя в руке метательный нож. Она указала острием на вход в пещеры. – Нам нужно найти какое-нибудь узкое место, где противнику придется наступать по одному. Он лишится численного превосходства, и мы сможем обороняться.
Канте оглянулся назад.
«Она права».
– Это лишь даст нам временную передышку, – осторожно возразил Пратик. – Если враги разозлятся, они выжгут нас из любой щели.
Канте поморщился.
«И он тоже прав».
И все-таки выбора у них не было. Принц уже собирался отвернуться от окна, когда его внимание привлек яркий отблеск серебра. Из челна выбрался грузный вирлианец, а следом за ним – рыцарь пониже ростом в сверкающих доспехах. Его шлем сиял даже в слабом свете, проникающем сквозь облака.
Канте напрягся.
«Микейн…»
– Нужно уходить! – напомнила Ллира.
Канте крепче стиснул лук, глядя на то, как его брат-близнец подошел к цепочке рыцарей, выстроившихся перед домами.
– Вы уходите, – шепнул он своим спутникам. – Найдите, где спрятаться.
– Ну а ты? – отступил к лестнице Джейс.
– А я хочу передать привет своему брату.
Выпрямившись, принц шагнул к двери.
Выглянув в окно, Ллира выругалась.
– Чего ты хочешь добиться, Канте? Тебя пронзят десятком стрел, прежде чем ты успеешь сделать три шага!
– Надеюсь, этого не произойдет, – сказал Канте. – Но в любом случае это отвлечет внимание и позволит вам выиграть еще несколько мгновений, которые так предусмотрительно сосчитал для нас Пратик.
Но у него имелась и другая причина.
Тогда, на болоте, ему удалось ускользнуть от мечей убийц, однако в глубине души принц решил для себя, что его гибель неизбежна, что ему удалось лишь выцарапать еще несколько дней. И тем не менее отсрочка дала ему возможность наконец поохотиться в Приоблачье и познакомиться с единокровной сестрой, которая оказалась гораздо красивее, чем следовало, что в очередной раз показало, какое у богов извращенное чувство юмора.
К тому же, хоть Канте так не хотел в этом себе признаться…
«Я должен хотя бы попытаться».
Он вспомнил шкатулку, которую вручил своему брату перед тем, как отправиться на болота, с маленькими фигурками двух братьев, держащихся за руки. Вспомнил детство, то, как они с Микейном носились словно оголтелые по Вышнему, смеялись, забравшись под одеяло, проказничали, подшучивая над ничего не подозревающими слугами, воровали сладости у повара из-под носа. Канте посмотрел на принца в сверкающих доспехах, стоящего в тумане.
«Несмотря ни на что, он мой брат».
Быть может, Микейн ничего не знал о попытке покушения. Быть может, ему удастся пробудить в брате его лучшие качества – или хотя бы сострадание.
– Не ходи! – окликнул его Джейс.
Это предостережение было далеко не таким прочувствованным, как прощальные слова, обращенные прислужником к Никс, но все-таки Канте был ему признателен.
И тем не менее он шагнул к двери.
– Уходите! Спрячьтесь! А я постараюсь сделать все, что смогу. По крайней мере, я должен предупредить брата о пророчестве Никс. Королевство должно знать об опасности.
«Даже если мне это будет сулить смерть».
Собравшись с духом, Канте поднял обеими руками над головой лук и вышел из полумрака в залитый светом туман.
«Пусть я буду сиять хоть так…»
При его появлении лучники настороженно застыли. Рыцари подняли мечи. Кто-то пустил стрелу, ударившую в камень справа от Канте. Даже не вздрогнув, принц медленно сделал несколько шагов к цепочке рыцарей.
– Я принц Канте! – крикнул он. – Желаю поговорить с братом!
Микейн хотел было выйти из-за могучего красного рыцаря, но тот поднял руку, останавливая его. Под забралом серебристого шлема сверкнули глаза наследного принца.
– Где остальные изменники? – окликнул брата Микейн. – Пусть выходят!
Положив лук на землю, Канте перешагнул через него, держа руки над головой.
– Здесь нет никаких изменников. Есть только те, кто пытается отвратить надвигающуюся катастрофу. Ты должен выслушать меня.
Он уже успел преодолеть половину расстояния, отделявшего его от рыцарей.
Микейн сверкнул взглядом.
Канте запнулся. Не потому, что лицо брата озарилось ненавистью – хотя это было так. Микейн буквально светился злорадным ликованием. Они появились на свет из одного чрева, росли вместе, знали друг друга лучше, чем кто бы то ни был. И вот сейчас на глазах у Канте с красивого лица Микейна спала маска, обнажив черную душу.
– Лучше бы ты умер на болотах, – полным отвращения голосом окликнул брата Микейн. – Здесь твоя смерть будет не такой легкой.
Наконец Канте остановился.
«Надо мне было послушаться Джейса…»
Микейн упивался выражением отчаяния на лице брата. Рыцари перекрыли Канте пути отхода. Его сообщников скоро выкурят из нор. Микейн намеревался жестоко истязать их на глазах у брата.
– Схватить изменника! – крикнул Торин. – И приготовиться обыскать поселение в поисках других бунтовщиков!
Командир вирлианцев шагнул вперед, и Микейн вышел из-за его спины, желая воочию увидеть, как брата поставят на колени. Рыцари набросились на Канте, и тот закрыл глаза, словно отказываясь признать свое падение.
«О, перед смертью тебе придется увидеть кое-что гораздо страшнее!»
Вдруг Торин схватил Микейна за плечо, рывком отдергивая назад. У Микейна вскипела кровь. Раздраженно рявкнув, он высвободился.
– Ложись!.. – снова набросился на него командир вирлианцев.
Горящий бочонок упал с неба прямо перед цепочкой рыцарей.
Взрыв отшвырнул Микейна назад. Упав навзничь, он с такой силой ударился о землю, что у него перехватило дыхание. Силясь отдышаться, Микейн проводил взглядом днище проплывающей над головой шлюпки. С кормы сорвалась черная тень еще одной огненной бомбы.
Микейн поспешно отполз в сторону. Бомба взорвалась совсем рядом.
На мгновение окружающий мир заполнился огнем и дымом.
Микейн закашлялся, пытаясь отдышаться. Торин помог ему подняться на ноги. Челн пускал в дерзкую шлюпку стрелы, но та уже снова скрылась в тумане. Микейн оглянулся. Вырвавшись из рук державших его рыцарей, Канте устремился к каменным домам, по пути подобрав с земли лук.
«Нет!..»
Стряхнув с себя руку Торина, Микейн бросился сквозь дым за своим братом.
Выругавшись, командир вирлианцев принялся выкрикивать приказания:
– Не отставайте от принца Микейна! Защищайте его!
Позади челн зажег горелки и с ревом взмыл вверх. Оставаясь на земле, он был бы уязвим ударам с воздуха.
Но, если честно, Микейну не было никакого дела до того, что происходило в небе.
Он сосредоточился на том, что происходило на земле, на своем брате. Канте уже нырнул в открытую дверь и скрылся внутри. Микейн вспомнил, как они мальчишками играли в разбойников, прячась в чуланах и набрасываясь друг на друга, перепрыгивая через перила лестниц.
Микейн зловеще усмехнулся.
«И я неизменно одерживал верх».
Глава 54
Припав к земле под скрещенными арками, Никс услышала отдаленные раскаты грома. Рядом с ней учащенно дышал Аамон. Девушка все еще чувствовала слабость, но хотя бы к ней вернулось зрение.
Беззвучная молния вырвалась ломаной линией из одной увенчанной хрустальной пирамидой колонны, расплескавшись по черным тучам, словно подпитывая их энергией.
Прижав уши, варгр настороженно огляделся по сторонам.
– Мне тоже страшно, – шепотом призналась Никс.
«Особенно если учесть то, куда предстоит отправиться дальше».
Девушка поднесла ладонь к морде Аамона. Тот обнюхал ладонь, лизнул ее, затем ткнулся в нее носом, словно спрашивая: «Что ты хочешь?»
Никс вспомнила команду, которую отдал варгру Грейлин. Подражая рыцарю, девушка обвела рукой пространство перед медной дверью, затем другой рукой схватила себя за запястье.
– Сторожи! – решительно произнесла она.
У Аамона зажглись глаза, он прищурился, затем не спеша отбежал на несколько шагов и, повернувшись хвостом к двери, поднял взгляд вверх и предостерегающе зарычал.
– Хороший мальчик! – похвалила его Никс.
Варгр повилял хвостом.
Только со второй попытки девушка поднялась на ослабшие ноги.
– У тебя хватит сил, чтобы осилить эту лестницу? – шагнул к ней Фрелль.
– Надеюсь… – пробормотала Никс, затем, выпрямившись, добавила твердо: – Хватит!
Она оглянулась на медную дверь. В свете лампы в руке проводника за порогом были видны каменные ступени, уходящие по спирали вниз. Спуститься вглубь собрались все, за исключением кефра’кай, которым предстояло остаться наверху, охраняя вход вместе с Аамоном.
Однако Шан решила проводить их вниз. Она подошла к Райфу и Шийи.
– Что ж, – сказал алхимик, – в таком случае в путь!
Поскольку возражений не последовало, все прошли в дверь. Первой шла бронзовая женщина, Райф следовал за ней. Далее шел Фрелль с лампой, которую он забрал у проводника. Никс и Шан замыкали шествие.
Высеченные в черной скале ступени были достаточно широкими, чтобы можно было спускаться по двое. Поэтому Никс шла рядом со старейшиной кефра’кай, которая, судя по виду, устала и измучилась не меньше нее. Шан тяжело опиралась на посох.
Делая оборот за оборотом, путники спускались все глубже и глубже. Казалось, свет лампы тонул в абсолютном мраке. У Никс мелькнула мысль, что так они дойдут прямо до раскаленного ядра Урта. Ей показалось, она даже уловила в воздухе едкий запах серы.
Шаги бронзовых ног шедшей впереди Шийи разносились гулким звоном. Никс старалась изо всех сил не отставать, но скоро у нее устали ноги. Идущая рядом Шан также замедлила свой шаг, учащенно пыхтя. Вскоре они отстали от остальных. Шийя скрылась за очередным поворотом лестницы, и следом за ней Райф. Фрелль шел за ними, освещая ступени лампой.
«Далеко еще?»
Ответом явилось то, что тембр шагов Шийи сменился, от бронзы по камню на более резкий лязг металла о металл.
Впереди вспыхнул свет.
Привлеченная им, Никс ускорила шаг. Даже Шан поспешила следом за ней. Сделав поворот, они оказались в ослепительном сиянии. Девушка прищурилась, спасая глаза от этого явно медного блеска.
У края сияния стоял Райф, прикрывая глаза рукой.
Шийя проковыляла мимо него по медному полу. И снова каждый ее шаг отзывался свечением, но только теперь оставленный ею след не угасал, а наоборот, разгорался еще ярче, разливаясь от ее ступней и отражаясь от стен.
Никс приблизилась к Фреллю и Райфу.
Медное помещение было круглым в плане, размером в четверть девятого уровня Обители, но костры здесь не горели. Вместо них посреди стоял большой стеклянный стол. Стены над головой загибались в свод. Никс отметила, что своими контурами он напоминает каменные арки на поверхности.
Прошедший вглубь Райф высказал свои впечатления.
– Похоже на поставленное торчком яйцо, – прошептал он. – Я обнаружил Шийю примерно в таком же, только в десять раз меньше. И, судя по всему, это яйцо кто-то уже пытался разбить.
Проследовав за ним, осторожно ступая на острые осколки стекла на полу, Никс убедилась в том, что Райф прав. Вокруг вдоль стен поднимались светящиеся полки, однако вместо пыльных фолиантов на них стояли прямоугольные блоки чистейшего хрусталя. Тысячи и тысячи. К несчастью, половину сбросили с полок, и они валялись на полу, разбитые вдребезги. Даже на столе в середине помещения образовалась огромная трещина.
Приблизившись к столу, Шийя замедлила шаг и подняла руку ко рту, словно изучая масштабы разгрома, – затем проковыляла мимо.
При этом стол взорвался столбом света, взметнувшимся к сводчатому потолку. Столб дрожал и пульсировал, словно предостерегая не ходить дальше и вернуться назад.
Никс прикрыла глаза, защищаясь от яркого света.
Столб мерцал и переливался еще несколько мгновений, затем превратился в идеальный шар света, зависший над треснутой столешницей.
Это зрелище напомнило Никс «мороку», явление, изредка встречающееся над отдаленными участками топей.
На глазах у всех шар окрасился красками: изумрудной зеленью и синевой всех оттенков, потоками молочной белизны, тонкими полосками сочной бронзы.
Все приблизились к столу, а Шийя продолжила ковылять дальше. Даже Райф отпустил ее дальше одну, привлеченный любопытством к небывалому зрелищу. Краски на поверхности сферы кружились и меняли форму, затем медленно начали складываться в глобус.
Над сушей поднялись горы, моря и океаны заполнились водой, в небе поплыли облака.
– Это еще что за магика? – спросил Фрелль, протягивая руку к сияющему шару.
– Не надо! – предостерег его Райф, отступая назад.
Не обращая на него внимания, алхимик дерзко махнул рукой. Не встречая сопротивления, его пальцы исказили изображение, подобно тому как взмах рукой взметает дым от костра. Однако через мгновение мираж вернулся обратно к первоначальному виду.
Никс завороженно взирала на происходящее. У нее перед глазами мир медленно вращался, открывая береговые линии, горные хребты, моря. Девушка всмотрелась в проплывающий ландшафт.
– Я не вижу ничего похожего на Венец, – прошептала она. – Это не наш Урт!
– Должно быть, это мир старых богов, – кивнул Фрелль, – откуда они произошли.
Время от времени изображение дрожало, словно трещина в столешнице пыталась помешать созданию картины мира. И все-таки оно не исчезало.
Вдруг Райф посмотрел в дальний конец помещения.
– Шийя…
Услышав в его голосе озабоченность, Никс обошла вокруг стола, присоединяясь к нему. Бронзовая женщина дошла до противоположной стены. Там стоял высокий медный щит, накрытый толстым стеклом. Паутина медных и стеклянных трубок опутывала стекло и уходила в стену.
– Похоже на тот кокон, в котором я впервые ее увидел, – заметил вполголоса Райф.
Подняв руку к плечу, женщина сорвала с себя сорочку. Тонкая ткань стекла на пол ей под ноги, открывая бронзовое тело во всей его наготе. Перешагнув через сорочку, Шийя шагнула на короткий пандус, ведущий наверх в альков.
– Нет! – поспешил к ней Райф, очевидно, опасаясь худшего.
Он увлек за собой всех, но было уже слишком поздно. Повернувшись к щиту спиной, Шийя прижалась к нему. На это прикосновение пол отозвался раскатистым звоном. Резко распрямившись, бронзовая женщина откинула голову назад, ударяясь затылком о медь.
Мгновенно стекло вокруг зажглось ярче. Медный щит озарился свечением. По хрустальным трубкам потекли струйки золотистого эликсира. Пол под ногами загудел. Никс прочувствовала это всем своим телом – удары огромного сердца, питающегося силами откуда-то снизу. Сам воздух наполнился энергией.
На глазах у всех яркое сияние – хрусталя, золотистых эликсиров, светящейся меди – перетекло в Шийю. Бронзовое тело заблестело, словно только что отлитое. Кожа расплавилась и потекла, разглаживая вмятины и царапины. Даже подвернутая нога выпрямилась.
Несмотря на это чудодейственное исцеление, Шийя бессильно раскрыла рот. Ее глаза зажглись огнем, который можно было описать, лишь как предсмертную агонию. Пальцы от нестерпимой боли стиснулись в кулаки.
Райф шагнул было к ней, но Фрелль остановил его.
– Шийя… – простонал Райф.
Через считаные мгновения свет начал угасать. Одновременно с этим бронзовое тело застывало. Черты лица лишились осмысленного выражения. Руки распластались на медной поверхности. Наконец веки опустились – не так, как смыкаются веки засыпающего человека, а скорее как маленькие лючки, задраенные наглухо. Шийя стояла неподвижно, а окружающее ее сияние меркло.
Биения сердца под полом также затихли.
Все стояли и смотрели, затаив дыхание.
– Что случилось? – наконец спросил Фрелль.
– Кажется… – Никс не могла оторвать взгляда от образовавшейся перед ней пустоты. – Кажется, она нас покинула.
Райф расхаживал перед светящимся коконом, в отчаянии ломая руки. Он старался дышать размеренно и глубоко, но у него по-прежнему кружилась голова. Остальные перешептывались, глядя на его бдение.
Райф вспоминал, как обнаружил Шийю точно в такой же позе – светящееся бронзовое изваяние в золотистой паутине. Вспоминал, какой ужас и восторг испытал тогда.
И вот все это осталось в прошлом, словно порыв ветра задул огонек свечи.
Остановившись, Райф мысленно взмолился, обращаясь к бронзовому изваянию: «Пожалуйста, не уходи!»
И тем не менее он вынужден был признать, что его просьба мелочна. Глядя на тело Шийи, вернувшееся к первозданному совершенству, Райф вспоминал свою тревогу при виде того, как она ковыляла по медному тоннелю: «Может быть, тебе не нужно было покидать свое яйцо. Этот мир слишком суров даже для женщины, сделанной из металла».
Быть может, его чаяния были удовлетворены.
Не думая об опасности, Райф взобрался по пандусу и остановился в исходящем от бронзового изваяния сиянии. Подняв руку, он положил ладонь Шийе на грудь, почувствовав, что бронза теплая, как человеческое тело.
При мысли об утрате у него навернулись слезы.
И все-таки он должен был расстаться с ней.
– Упокойся с миром, моя Шийя!
Опустив взгляд, Райф отнял руку – и почувствовал, как теплые пальцы схватили его за запястье.
Он снова поднял взгляд и заглянул в глаза, сияющие лазурью; стекло имело такое сходство с жизнью, что Райф обрушился бы на всякого, кто дерзнул бы с этим поспорить. Шийя склонила голову, выражая свою благодарность. Подняв руку, она обхватила Райфа за подбородок. У него в голове снова зазвучала колыбельная, которую пела ему мать, но только теперь гораздо сильнее.
Отпустив Райфа, Шийя сошла вниз, нисколько не стыдясь своей наготы. Остальные придвинулись ближе. Шийя прошла к участку стены слева от кокона и, взмахнув рукой, открыла нишу. Медь исчезла, словно дым.
Изнутри вырвался яркий свет, исходящий от хрустального куба с медными прожилками, в сердце которого пульсировала золотистая масса.
С величайшей осторожностью достав куб, Шийя прижала его к своему обнаженному пупку.
Мысли Райфа вернулись в каменоломни Мела, к Ифлелену Вриту, вводившему полученный в результате кровавого жертвоприношения эликсир через это же самое место. Он вспомнил, как жизнь бедной девушки перетекла в Шийю, пробуждая ее в этом суровом мире.
Но только сейчас никаких ужасов и жестокостей не было.
Хрустальный куб засиял ярче – затем погрузился в бронзовую плоть и исчез. Казалось, Шийя вставила себе новое сердце, достаточно сильное, чтобы выдержать этот мир.
Райф оглянулся на своих спутников. Те взирали на происходящее с таким же изумлением.
Подойдя к кокону с другой стороны, Шийя повторила своей жест, открыв другую нишу. Однако теперь сияние не встретило ее. Бронзовая женщина достала из ниши хрустальный куб, стоявший на подставке. Его грани были настолько прозрачные, что трудно было вообще различить их. Взяв куб, Шийя развернулась и направилась к стеклянному столу, над которым медленно вращался переливающийся мир.
Быть может, ее мир.
Все последовали за ней.
Шийя зажала куб обеими ладонями, наполняя его мягким свечением. Наконец она заговорила, и теперь это был не прежний неразборчивый шепот, а сильный, отчетливый голос. И все-таки было очевидно, что речь давалась ей с трудом.
– Многое… потеряно, – предупредила бронзовая женщина. – Я… не целая… не цельная.
Райф сглотнул комок в горле, вспоминая то, что сказала Пратику Шан. «Шийя несет в себе дух древнего божества, которое еще не полностью успокоилось». Быть может, это действительно было так.
– Хочется надеяться, что этого будет достаточно. – Шийя перешла на шепот, но не от усталости, а лишь от смятения и страха. – Я покажу вам все, на что способна… поделюсь тем немногим, что мне оставил исчезнувший Хранитель.
Она оглянулась на кокон.
Райф нахмурился, глядя по сторонам. «Здесь стоял кто-то, кто ушел?» Если так, похоже, это произошло давно.
Шийя снова печально обвела взглядом помещение. Райф гадал, этот разгром был устроен умышленно или же просто явился следствием какого-нибудь землетрясения, вероятно, произошедшего, когда в глубокой древности Саваны поднялись вверх.
– Шийя, что ты можешь нам показать? – шагнул к бронзовой женщине Фрелль.
Повернувшись к хрустальному кубу, Шийя провела по нему ладонью. Мерцающий перед ней мир внезапно исторг ослепительное солнце. Пролетев через все помещение, солнце подобно яркому фонарю зависло высоко в воздухе. Следом за ним выплыла серебристая луна. Она закружила над головами, снова и снова проходя над вращающимся миром.
От этого яркого зрелища у Райфа закружилась голова.
– Вот так все началось… – произнесла нараспев Шийя, снова взмахнув рукой. – Больше трехсот тысячелетий тому назад…
Вращение глобуса постепенно замедлялось. При этом суша проседала вниз, океаны бурлили, ветры разрушали горы. Мир содрогался от мощных землетрясений, которые разрывали сушу, изменяя береговую линию. Наконец глобус полностью остановился, оставив одну сторону под палящими лучами солнца, другую в темноте и холоде.
И тем не менее ход времени продолжался. На темной стороне мира нарастала ледяная шапка, в то время как другую сторону солнце испепеляло в песок. Между двумя этими крайностями мир опоясывало кольцо сумерек, красновато-рыжее с одной стороны, теряющееся в тени с другой. Суша в этой узкой полосе оставалась покрытой лесами и реками, над ней поднимались высокие горы и пологие зеленые холмы. Ее окружали моря и океаны, являющиеся границей этого нового мира.
Но только он не был новым.
Наклонившись к глобусу, Никс широко раскрыла глаза, разглядывая северную половину сумеречного пояса.
– Это же… – В ее голосе прозвучало неприкрытое разочарование. – Это же наш Венец!
Оглушенная откровением, Никс отшатнулась назад, словно страшную истину можно было отменить расстоянием. Она отказывалась верить, но понимала, что это правда.
– Когда-то Урт вращался! – ахнула девушка, стараясь вместить эту мысль в своей голове, но та, бесконечно огромная, там не помещалась.
– Не понимаю, – повернулся к Шийе алхимик. – Что остановило вращение?
– Я не могу сказать. – Бронзовая женщина не отрывала взгляда от застывшего глобуса. – Многое было утеряно…
Никс отступила еще на шаг, хрустя осколками, устилающими пол. Она остро прочувствовала необъятность знаний, разбитых и уничтоженных здесь. Словно в подтверждение ее мыслей Шийя поморщилась, услышав хруст.
– Не этот вопрос тебе следовало задать, – повернулась к Фреллю бронзовая женщина.
– А какой же?
– Чтобы понять… – Полностью сосредоточив внимание на мерцающем изображении Урта, Шийя провела ладонью по зажатому в руке кубу. – Прошлое ты уже увидел. А вот что будет.
Сначала ничего не происходило. Остановившийся Урт больше не вращался, одна его сторона жарилась, другая замерзала. Затем что-то быстро пролетело у Никс над плечом, какая-то серебристая точка. Девушка испуганно отпрянула в сторону, но потом сообразила, что это светящаяся луна.
Она вздрогнула, предвидя, что произойдет дальше.
Луна пронеслась сквозь Фрелля и Райфа, будто это были бесплотные призраки. Шан подняла посох, преграждая ей путь, но луна прошла и сквозь дерево. Она закружила вокруг глобуса, приближаясь к нему – сперва медленно, затем быстрее.
Наконец луна сделала последний оборот и врезалась в мир. От этого удара висящее над столом изображение содрогнулось. Волны разрушения разбежались в стороны, стирая все на своем пути: сушу, океаны, лед и песок. Через считанные мгновения перед глазами потрясенных зрителей остались лишь сияющие развалины Урта.
– Павшая луна… – прошептала Никс. – Это было в моем видении.
– Предсказание йар’рен, – подхватила Шан.
Шийя бросила взгляд на луну.
– Вот что пробудило меня. Мы, Спящие, погребены в глубинах мира до тех пор, пока в нас не возникнет необходимость. Но мы не единственные часовые, которых расставили, когда мир начал замедляться. Те, кто был до нас…
Осекшись, Шийя наморщила лоб, очевидно, стараясь подобрать нужные слова; а может быть, она старалась сплести то, что было ей известно, чтобы закрыть прорехи в разбитых вдребезги знаниях, разбросанных по полу.
– Те, кто был до нас, – снова начала бронзовая женщина, – они дали людям таланты, проникли к ним в кровь, создав там сосуды для хранения памяти. Они были живыми часовыми, которые бдели, пока мы спали, которые могли меняться вместе с миром, в то время как нам это было недоступно. Их число велико. Они были сотворены для того, чтобы поддерживать вечную память, распределенную между ними.
У Никс участилось дыхание.
«Я знаю, кто эти часовые».
Она вспомнила нападение в топях, когда ее сознание металось по мстительной орде, обрушившейся на Брайк. Летучие мыши поделились с ней своими глазами, своей жаждой крови – но Никс также представила два огненных глаза, взирающих на нее из мрака. В такие мгновения она чувствовала, что за этим взглядом стоит высший разум, нечто бесконечно древнее и непостижимое, черное и холодное. Это безграничное сознание вселяло в нее ужас.
Открыв глаза, девушка поймала на себе пристальный взгляд Шийи. Бронзовое лицо сияло той же самой древностью.
Никс осознала, что огненное прозрение, которое она испытала в болотах, имело какую-то связь с тем, что лежало здесь. Пара огромных глаз, смотревших на нее из непроницаемого мрака, олицетворяла не только объединенный разум летучих мышей, живущих в настоящем. Это был разум всех летучих мышей, прошлых и настоящих, общая память всех до одной особей, когда-либо живших на свете, простирающаяся в бесконечную древность, выкованная в единую силу.
Похоже, Шийя прочитала сошедшее на Никс озарение. Кивнув, она окинула взглядом остальных.
– Этот дар, врученный живым часовым… мы, Спящие, также владеем им.
– Ты говоришь об обуздывающем пении, – заметила Шан. – Мы тоже владеем этим даром.
– По ошибке, – грустно усмехнулась бронзовая женщина.
Никс вздрогнула. Старейшина племени была оскорблена.
– Я не хотела обидеть тебя этими словами, – утешила ее Шийя. – Этот дар давным-давно случайно попал к вашим далеким предкам. Быть может, в результате заразной болезни, быть может, от попадания в кровь яда. Но, оказавшись там, семена нашли почву плодородной; такой дар имело смысл передавать из поколения в поколение, поэтому он глубоко укоренился у некоторых благословенных народов.
– У кефра’кай, – сказала Шан.
– А может быть, и у других. – Шийя задумчиво сморщила свой бронзовый лоб, стараясь связать воедино разрозненные обрывки воспоминаний. – Мало того что этот дар распространился случайно… пока мы спали, он изменился, дал такие ростки, о которых никто не подозревал.
Она снова остановила свой взгляд на Никс.
В разговор вмешался Фрелль. Алхимик ходил вокруг стола, разглядывая светящиеся обломки Урта.
– Все это крайне любопытно, но нам нужно сосредоточиться на другом. – У него на лице отразилась тревога. – Павшая луна. Когда это произойдет?
Губы Шийи вытянулись в тонкую полоску.
– Пожалуйста, только не говори опять, что «многое было утеряно»! – сложив руки, взмолился Райф.
Лицо бронзовой женщины смягчилось, она взяла Райфа за руку.
– Нет-нет. Но переменных величин слишком много. Даже для меня. Я могу дать лишь приблизительный ответ.
– Когда это случится? – стоял на своем алхимик.
– Не позже чем в течение пяти ближайших лет, – едва слышно промолвила Шийя. – Быть может, даже трех.
Фрелль опустил взгляд, осмысливая это страшное предсказание. Все молчали. Наконец алхимик, вздохнув, посмотрел на Шийю.
– Так как нам это остановить?
Бронзовая женщина отвернулась к обломкам Урта.
– Вы ничего не сможете сделать.
Глава 55
Врит стоял в рулевой рубке «Пивлла». Командир корабля стоял рядом с ним. В носовых окнах виднелась гряда черных скал впереди, разделяющая мир надвое; внизу клубился туман, вверху висела сплошная пелена облаков. От подножья скал поднимались два столба дыма.
Стиснув в руке треснувший хрустальный шар, Исповедник смотрел вперед, мысленно проклиная то, что ему потребовалось так много времени, чтобы переправиться на борт «Пивлла», а затем направить огромный корабль к Саванам. Судя по всему, внизу уже произошла какая-то стычка. Еще когда «Пивлл» только приближался к скалам, две яркие огненные вспышки разорвали туман впереди.
И вот теперь все, кто находился в носовой рубке, наблюдали за небом.
«Что происходит под пеленой тумана?»
– Вон там! – вдруг воскликнул Браск, указывая влево.
В белых клубах на мгновение показался верх серого пузыря, тотчас же снова скрывшийся в тумане. Похоже, воздушное судно спешило прочь от скал.
Браску хватило одного взгляда, чтобы опознать его.
– Спасательная шлюпка!
Затем пелену тумана вспорол гребень другого пузыря, черного, тащившего под собой узкое судно с заостренным носом.
– Челн! – воскликнул Врит.
– Преследует шлюпку. – Браск пересек рубку, чтобы продолжить наблюдение за погоней из окон по левому борту.
Челн нырнул обратно в туман. Облака озарились крошечными огненными вспышками: это он старался взрывами бомб выманить свою добычу, отогнать ее прочь от скал.
Вриту хотелось верить, что Микейн цел и невредим на борту челна. Ифлелен потратил много сил, чтобы сделать из принца полезный инструмент. Было бы очень жаль потерять его сейчас.
– Нам развернуться и присоединиться к погоне? – оглянулся на командира корабля рулевой.
– Нет, по сравнению с юркой шлюпкой наш корабль слишком неуклюж. К тому времени как «Пивлл» выполнит разворот, все будет кончено. И кроме того… – Браск махнул рукой на самое дальнее левое окно. – Похоже, наша помощь не потребуется.
Исповедник приблизился к окну, чтобы лучше видеть.
В кильватере следом за «Пивллом» шел второй огромный боевой корабль. Хаддан подготовил «Тайтн» к бою и сейчас задействовал все горелки, спеша на помощь. Врит был потрясен тем, что военачальнику удалось так быстро отремонтировать судно. Половина пузыря «Тайтна» бесполезно трепетала в воздухе, разорванная в клочья. И все-таки кораблю удалось подняться достаточно высоко, чтобы не задевать днищем за макушки деревьев, – хотя он и оставался в клубах тумана. Висящий под пузырем корпус полностью скрывался в белой пелене, озаряемой пламенем горелок.
Снова мелькнул на мгновение серый пузырь, затем острый гребень челна. Оба судна тотчас же опять скрылись из вида. Тем не менее траектория погони не вызывала сомнений. Челн гнал свою добычу прямиком на «Тайтн».
Рассудив, что этот вопрос решится и без его участия, Врит вернулся к стоящему рядом с рулевым командиру корабля. Браск, судя по всему, пришел к такому же заключению. Он не отрываясь смотрел на скалы впереди.
– Приготовиться к полной остановке! – рявкнул Браск. – Мы зависнем у самой кромки скал. – Командир повернулся к матросу, застывшему у переговорной трубы. – Передай приказ всем челнам и шлюпкам быть готовыми к спуску!
Каменная стена приближалась.
«Уже так близко…»
Исповедник перевел взгляд на зажатый в руке шар. Горстка оставшихся на месте магнитных полосок дрожала на иголках. Все они указывали вперед.
– Я ловлю сигнал, – предупредил Врит, шагнув к Браску. – Прямо перед нами!
Следя за маслом, вытекающим из трещины, Исповедник повернул шар, стремясь определить направление более точно. Он наклонил шар к подножью скал, но полоски разом потеряли свою ориентацию.
«Нет!..»
У Врита внутри все оборвалось. Он повернул шар в противоположную сторону и наклонил его вверх, и полоски снова выстроились в четком порядке.
Исповедника охватил трепет.
Похоже, его поведение не укрылось от Браска.
– В чем дело? Цель переместилась?
– Нет. Она по-прежнему прямо к востоку. Но сигнал исходит не снизу. – Врит всмотрелся в черные тучи, затянувшие вершины скал. – Он исходит с Саванов.
– Ты уверен?
Затаив дыхание, Исповедник снова осторожно покрутил шар из стороны в сторону.
– Артефакт явно находится наверху, – кивнул он.
– Что насчет Микейна? – нахмурился командир корабля. – Кажется, мы ведь должны были разыскать и принца?
– Мы не знаем, где Микейн, – покачал головой Врит. – Вполне возможно, он на борту челна. – Он оглянулся назад. – В любом случае «Тайтн» обеспечит благополучное возвращение принца.
– И что ты предлагаешь?
– Мы направляемся к Саванам. – Врит поднял шар. – Чтобы завладеть артефактом ради блага королевства.
«И моего собственного».
Исповедник стиснул кулак. Чтобы претворить в жизнь свою заветную мечту – получить власть и могущество, которые не снились ни одному королю, ни одному императору, – ему требовалось поддерживать Халендию, делать все возможное, чтобы управлять событиями, оставаясь позади трона. Отныне его судьба была неразрывно связана с королевством.
«По крайней мере, на какое-то время».
Новая огненная вспышка озарила облака за кормой шлюпки. Грейлин отпрянул. Взрыв раздался так близко, что у него заболели глаза. Держась за кожаную петлю, рыцарь стоял у открытого кормового люка. На самом деле Дарант вообще снял крышку люка, чтобы удобнее было сбрасывать с кормы огненные бомбы.
– Эта последняя едва не подпалила нам задницу! – окликнул стоящий впереди пират. – Но на это ведь все и рассчитано, правильно?
Дарант стоял за спиной своей дочери Глейс. Та умело управляла штурвалом и педалями, ведя шлюпку сквозь туман.
«Нет, замысел был несколько другим».
С борта «Пустельги» Дарант в дальноскоп Хиска проследил за челном, устремившимся к скалам. Очевидно, королевские корабли также заметили то самое облачко синего дыма, которое привлекло быстроходник. К сожалению, челн добрался до скал первым. Грейлину и Даранту пришлось быстро пересматривать свой план, чтобы помочь тем, кто подал сигнал.
Грейлин окинул взглядом пустой трюм шлюпки. Еще две огненные бомбы были закреплены снаружи на палубе. Это было все, что смогла предоставить «Пустельга». Двум первым бомбам удалось выполнить свою задачу – отвлечь внимание челна. Дарант рассчитывал на то, что это позволит «Пустельге» спокойно подойти к скалам и забрать всех. При этом пират также надеялся на то, что основные силы легиона будут находиться на борту челна.
«А не останутся на земле, чтобы гоняться за молодым принцем».
Когда шлюпка вынырнула из облаков, Грейлин увидел цепочку рыцарей, растянувшуюся перед скоплением каменных домов. Позади этой цепочки два рыцаря силой удерживали на коленях смуглого юношу.
Принца Канте.
В тот момент Грейлин испытал облегчение, обнаружив, что его догадка оказалась верной и дымовой сигнал действительно подали Никс и ее спутники. Вместе с Дарантом рыцарь быстро сбросил две огненные бомбы, половину запаса, чтобы освободить принца и рассеять рыцарей. Но затем челн открыл ответный огонь, вынудив шлюпку обратиться в бегство.
Прежде чем шлюпка скрылась в облаках, Грейлин успел увидеть, как челн поднимается в воздух и бросается в погоню, – но также он увидел, что рыцари преследуют Канте.
К сожалению, шлюпка не могла остаться, чтобы оказать принцу помощь, – учитывая то, какая хищная акула села ей на хвост. Словно в подтверждение этому после нового взрыва совсем рядом трюм шлюпки заполнился дымом.
– У меня почти не осталось быстропламени! – окликнула стоящая за штурвалом Глейс.
«Итак, вернуться назад мы определенно не сможем».
Теперь путь оставался только один – обратно к «Пустельге». На борту еще оставалось несколько огненных бомб – хотелось верить, достаточно для того, чтобы проложить дорогу и на какое-то время рассеять королевский легион, получив возможность забрать своих товарищей.
Грейлин сознавал, что шансы на успех спасательной операции были ничтожны – возможно, даже нулевые.
«Неужели я снова подвел дочь Марайны?»
Единственное, что удалось осуществить – так это отвлечь на себя челн. Не могло быть и речи о том, чтобы «Пустельга» забрала беглецов, когда поблизости маячит грозная акула.
Однако Грейлин находил мало утешения в этом небольшом успехе.
Внезапно Глейс резко бросила шлюпку в сторону и вверх – и как раз вовремя. Сзади из тумана вылетело здоровенное копье, царапнувшее днище. Весь корпус шлюпки содрогнулся. Удар выбил шлюпку из пелены тумана в чистое небо.
Крепко держась за кожаную петлю, Грейлин обернулся и выглянул в кормовой люк. Челн вырвался из облаков следом за шлюпкой, значительно ближе, чем предполагал рыцарь. Его пузырь взмыл вверх, увлекая за собой все судно-охотник, обнажая его корпус.
Вместо того чтобы устремиться следом за добычей, челн круто развернулся, включив на полную мощность свои горелки, так, что от их пламени едва не вспыхнул пузырь шлюпки. После чего челн на полной скорости понесся прочь, обратно к скалам.
Глейс выровняла полет шлюпки, и ноги Грейлина снова обрели контакт с палубой.
Он проводил взглядом удаляющийся челн.
«Почему он улетел? Что побудило его так быстро вернуться назад?»
Вдалеке, у самых скал, Грейлин увидел огромный боевой корабль, который перевалил через гребень, направляясь вглубь Саванов. Рыцарь не знал, куда летит корабль, но опасался, что тот повернет обратно, как челн.
– Грейлин! – тревожно окликнул его Дарант.
Рыцарь повернулся к носовым окнам. Прямо впереди появился громадный пузырь, который, приближаясь, заполнил все поле зрения. Грейлин понял, чем объяснялся внезапный отход челна.
В нем больше не было необходимости.
Канте вел своих спутников по погруженному в темноту проходу. Они отступили в хитросплетение подземных тоннелей, ныряющих в скалы за домами. Джейс держал в руке лампу. Лампа была накрыта колпаком с узкой прорезью, сквозь которую проникал тонкий луч света, позволяющий ориентироваться во мраке. Вспотевшее от страха лицо прислужника само по себе также являлось светильником, отражая скудный свет лампы.
Со всех сторон доносились гулкие отголоски громких криков. Мерцающий время от времени вдали свет факелов вынуждал беглецов все дальше углубляться в лабиринт, расположенный на нескольких уровнях. В то же время им приходилось следить за тем, чтобы не оказаться запертыми в глухом тупике. Канте помнил предостережение Пратика о том, что из такой щели их можно будет выкурить. Единственная надежда заключалась в том, чтобы непрерывно двигаться.
И еще Канте рассчитывал на «Пустельгу». У него перед глазами стояла картина того, как его спасает шлюпка. Шлюпка пришла с быстроходника, из чего следовало, что сам быстроходник находился где-то поблизости. Если так, нужно было только продержаться до подхода помощи.
Однако делать это становилось все сложнее и сложнее.
Позади раздался проникнутый болью крик, тотчас же перешедший в хриплое бульканье.
Оглянувшись, Канте увидел присевшую Ллиру, вытянувшую руку вперед. В узкой полоске света показалась шатающаяся фигура с торчащим из горла ножом. Повалившись ничком на землю, фигура застыла.
Метнувшись к ней, Ллира забрала свой нож.
– Не останавливайтесь! – вполголоса бросила она остальным.
Канте держал наготове лук со стрелой. Вскоре после того как они углубились в подземные проходы, принц пожалел о своем выборе оружия: пространство было стесненным, к тому же погруженным в темноту. Канте постоянно цеплялся концом лука за низкие своды или задевал локтем за стены. Он уже случайно выпустил впустую пару стрел, затерявшихся в проходах.
Теперь принц следовал примеру Сейрла. Проводник-туземец шел боком. У него в руке был лук, однако тетиву он не натягивал. Сейрл уже продемонстрировал, как быстро сможет пустить стрелу при появлении цели. К счастью, преследовавшие беглецов рыцари были с фонарями и факелами, что позволяло заметить их издалека. Кефра’кай уже уложил двух врагов. Канте надеялся на то, что ему удалось зацепить еще одного.
И все же принц не тешил себя иллюзиями. Долго скрываться от погони не получится.
Канте первым шагнул в узкий извилистый проход. Завернув за угол, он увидел впереди тусклый отсвет, говорящий о том, что беглецы вернулись туда, где из подземного лабиринта был выход к каменным домам. Некоторое время назад они поднялись вверх по ступеням. Теперь, если появится «Пустельга», можно будет спрыгнуть на землю и бежать к ней.
Но до тех пор требовалось оставаться в темноте.
Дойдя до развилки, Канте повел своих спутников вперед, оставив тусклый свет позади. Но, когда они углубились в темный проход, впереди вспыхнули факелы, открывая затаившихся в засаде рыцарей.
– Дорогой братец, как я рад тебя видеть! – выглянул из-за спины великана-вирлианца Микейн.
Перед ним стояли на одном колене еще два рыцаря, прикрываясь поднятыми щитами.
Сейрл пустил стрелу, но та отскочила от щита, не причинив никакого вреда. Один из рыцарей выстрелил из арбалета. Кефра’кай отлетел назад с торчащей в глазу короткой оперенной стрелой.
Тем временем Канте поднес тлеющий трут к фитилю, торчащему из привязанного к стреле мешочка. Когда Сейрл упал, Канте натянул тетиву и пустил стрелу. Его выстрел также оказался неудачным. Рыцарь отразил стрелу щитом – но тут мешочек взорвался, выпуская облачко едкого дыма.
Затаившиеся в засаде рыцари закашляли. Стена дыма, затянувшего проход, двинулась на беглецов. Канте поторопил своих спутников обратно в извилистый тоннель.
«Но куда нам идти?»
Ответ принес мощный рев быстропламени в горелках. Он донесся слева, с той стороны, откуда в подземелье проникал тусклый свет.
«Пустельга»!
Подтолкнув своих спутников в ту сторону, Канте отобрал у Джейса лампу и сорвал с нее колпак. Свет стал ярче.
– Что ты делаешь?.. – прищурился ослепленный прислужник.
– Бегите к «Пустельге»! – подтолкнул его Канте. – А я хочу заманить своего брата.
Он двинулся назад, понимая, что у Джейса и остальных будет совсем мало времени на то, чтобы подняться на борт быстроходника. А это означало, что необходимо любой ценой удержать легион в глубине пещер.
– Я опишу круг, – заверил Канте, – и присоединюсь к вам наверху.
Его спутники колебались – точнее, колебался Джейс. Однако Ллира схватила прислужника за руку и уволокла прочь, толкая перед собой Пратика.
После их ухода Канте задержался на развилке, дожидаясь, когда дым немного рассеется. Наконец в темноте снова показалось зарево факелов на месте засады, устроенной его братом.
«Из чего следует, что и они также видят мою лампу».
Дождавшись, когда его заметят, Канте метнулся вправо, в противоположную сторону от Джейса и остальных. На бегу он размахивал лампой, добиваясь того, чтобы брат последовал за ним. Позади снова послышались крики.
«Вот и отлично!»
Канте опять накрыл лампу колпаком, ограничив свет узкой полоской.
И все-таки на какое-то мгновение он ослеп. Не останавливаясь, Канте налетел с разбега на каменный выступ. Хрустнуло дерево: зажатый у него в руке лук сломался пополам.
Отшвырнув обломки, Канте поднял лампу и побежал дальше.
Он бежал изо всех сил, отворачивая от любого света впереди, подгоняемый криками преследователей. Наконец впереди послышался знакомый рев, сопровождающий яркий свет.
«Хвала богам за их улыбку…»
Канте свернул в освещенный тоннель. Впереди показался выход. Канте побежал к нему, навстречу доносящемуся снаружи реву. Добежав до самого конца, он обнаружил, что тоннель привел его не внутрь одного из зданий второго яруса, а на крышу здания внизу. Неважно, дома были невысокие, так что можно будет без труда спрыгнуть на землю.
Выскочив из тоннеля, Канте оказался на плоской крыше из песчаника. Слева поднималась отвесная скала. Прямо впереди возвышалась безликая стена соседнего дома. Канте повернул вправо, туда, где находился затянутый туманом лес, и побежал к краю крыши, готовясь спрыгнуть вниз.
И вдруг он увидел прямо перед собой корабль, окутанный дымом.
Канте резко остановился в самый последний момент, едва не сорвавшись с края крыши.
Это была не «Пустельга».
В воздухе низко над землей висел челн с раскаленными докрасна горелками.
Канте бросил взгляд вниз. Его резкое торможение вызвало осыпь песка и мелких камней, предупредившую караулившего внизу великана-гюна. Тот удивленно поднял свое свирепое лицо и увидел прямо над собой Канте. Верзила в шлеме вскинул секиру, приглашая своего противника спрыгнуть вниз.
«Как-нибудь в другой раз…»
Канте развернулся – и увидел выскочившего из тоннеля на крышу Микейна. В лучах солнца, рассеянных туманом, сверкнули доспехи старшего сына короля. Следом за ним появился широкоплечий рыцарь.
Канте отступил назад, и его нога сорвалась с края крыши.
Только теперь он осознал свою ошибку.
«Боги вовсе не улыбались мне».
Они хохотали, надрывая животы.
Глава 56
Врит указал на черные тучи, кружащие под килем «Пивлла». В руке у него был зажат шар Скеррена. Исповедник приказал кораблю дважды пройтись над этим местом, в то время как сам он с помощью магнитных полосок изучал ветры, дующие снизу.
– Сигнал точно исходит откуда-то оттуда, – заключил Врит. – Из центра Саванов. Где-то в той стороне должен быть Северный монумент.
Командир «Пивлла» нахмурился, услышав это название. Внизу бесчинствовала гроза. Яркие вспышки молний разрывали тучи. Раскатов грома не было, но от этого опасность не уменьшалась. Все находившиеся в носовой рубке тревожно переглянулись.
– Я не смогу посадить «Пивлл» в такую сильную грозу, среди сплошных молний, – покачал головой Браск. – Если несколько молний поразят пузырь…
Врит представил себе объятый пламенем пузырь, падающий в джунгли. И тем не менее он не собирался отступать перед непогодой.
«Особенно сейчас, когда цель уже так близка».
– Тросы, на которых подвешен корпус «Пивлла», длинные, – повернулся к командиру корабля Исповедник. – Ты сможешь снизиться так, чтобы сам корабль оказался под тучами, но пузырь оставался выше их?
Браск поморщился, услышав такое предложение.
– Ну а если опустить ниже туч только днище, – настаивал Врит, – и нижнюю палубу?
Браск отчетливо представил себе то, что предлагал Исповедник.
– Ты хочешь, чтобы трюм оказался под слоем туч?
– Именно там находятся челны и шлюпки. Эти маленькие суда смогут быстро поднырнуть под грозу и приземлиться.
Медленно почесав подбородок, Браск кивнул. В его глазах вспыхнул огонь.
– Это мы сможем, – обвел он взглядом свою команду.
Врит облегченно вздохнул.
– Для Исповедника тактик ты неплохой, – хлопнул его по плечу Браск.
Приняв этот сомнительный комплимент, Врит развернулся и направился к выходу из рубки.
– Ты куда? – окликнул его командир корабля.
– Вниз, – ответил Исповедник. – Чтобы присоединиться к тем, кто высадится на Саваны.
Браск шагнул было следом, чтобы остановить его, затем махнул рукой. Несмотря на недавнюю похвалу, было очевидно, что командиру «Пивлла» станет легче на душе, если Исповедник покинет рубку – и его корабль.
Впрочем, Врит все равно не позволил бы, чтобы его остановили.
Если древний бронзовый артефакт действительно находится внизу, он намеревался забрать его лично. Но он также не забывал то, что в Торжище увидел рядом с реликвией принца Канте.
Поэтому нужно было быть начеку.
Если Канте там…
«Где-то рядом с ним еще кое-кто».
Никс вместе со своими спутниками стояла у стеклянного стола. Перед ними светились обломки Урта. Девушка смотрела на истерзанную сушу, на бурлящие моря, на грозовые небеса. Ничто живое не могло пережить подобную катастрофу.
И снова Никс услышала нарастающие крики, доносящиеся с огненной вершины горы, лязг боевых машин, и затем луна врезáлась в Урт. Но больше всего из того видения ей запомнилась жуткая тишина в конце, безмолвие древней могилы.
– И ты говоришь, что мы никак не можем помешать этому? – снова спросил Фрелль.
Шийя подозвала всех подойти ближе.
– Чтобы понять, вы должны увидеть.
Она провела бронзовой ладонью над кубом, зажатым в другой руке. Перед глазами завороженных зрителей время повернуло вспять. Мир восстановился: моря вернулись, разорванная береговая линия соединилась, Венец образовался заново. В конце луна поднялась из своего кратера и взлетела обратно на орбиту, возобновив свое вращение.
– Я показала вам прошлое. И будущее, которое неминуемо должно наступить. – Бронзовая женщина кивнула на мерцающий мир. – А это то настоящее, которое вы знаете.
– Ничего не понимаю, – сказала Никс. – Зачем ты показываешь нам наш мир, если мы все равно не можем его спасти?
– Да, не можете.
Казалось, Райфу вот-вот станет плохо.
– Значит, мы обречены!
Никс стиснула кулаки, отказываясь принимать это.
– Если мы не можем спасти мир, – поднял руку Фрелль, – то ты можешь?
У Шийи зажглись глаза. Обдумав слова алхимика, она покачала головой.
– Даже я не могу. Для этого потребуются усилия всего мира.
– Что ты хочешь сказать? – спросила Никс.
– Сейчас я вам покажу. – Подняв куб, Шийя снова провела над ним ладонью. – Но это только надежда.
На протяжении нескольких мгновений Урт выглядел таким же. Никс тревожно переглянулась с Фреллем. Что-то пошло не так?
Но тут стоявший рядом с ней Райф вздрогнул, привлекая ее внимание. Девушка не сразу поняла, что его напугало, но затем тоже увидела. Ободок Венца сместился ближе к ней.
Никс ахнула.
«Он вращается…»
Затаив дыхание, все смотрели, как Венец продолжал вращаться – сначала медленно, затем все быстрее и быстрее.
– Луна… – указала вверх Шан.
Оглянувшись, Никс увидела, что призрачный серебристый шар отдаляется, увеличивая свою орбиту.
– Она отступает! – прошептала девушка.
– Взгляните на Венец… – выдохнул Райф.
Никс снова обратила внимание на глобус. По мере того как Урт продолжал вращаться, войдя в размеренный ритм, горы льда с одной его стороны начали таять. Разлившиеся моря перехлестнули через Венец. Мощные землетрясения сотрясали сушу, в одних местах поднимая ее, в других опуская. Верх и низ мира медленно покрылись льдом.
У Никс гулко заколотилось сердце.
«Все стало совсем другим».
– Если такое произойдет, миллионы людей погибнут, – высказал свою озабоченность Фрелль.
Шийя опустила ладонь на куб.
– Да. Но погибнут не все.
Никс нашла небольшое утешение в ее словах.
Даже Райф в ужасе посмотрел на бронзовую женщину.
– Значит, чтобы спасти мир, нужно уничтожить Венец?
Шийя ничего не ответила. В этом не было необходимости.
Алхимик не отрывал взгляда от непривычного нового ландшафта.
– Единственный способ избежать падения луны – заставить Урт снова вращаться. – Он повернулся к Шийе. – Разве такое вообще возможно?
– Быть может. – Бронзовая женщина пристально посмотрела на хрустальный куб. – Если нам помогут.
– Кто поможет? – спросил Райф. – Как?
Кивнув, Шийя отняла ладонь от куба.
Перед зрителями сияющий глобус засветился ярче, став ослепительным. Затем снова погас, и вернулся прежний, знакомый мир. Венец снова засиял узким сумеречным кольцом между замерзшим льдом и выжженным песком. Но только теперь на карте мира расцвели крошечные синие и красные точки, как в здешних землях, так и за их пределами.
Шагнув к столу, Райф склонился над сияющим изображением.
– Вот эта красная точка на юге Гулд’Гула. Это то место, где я тебя нашел.
– Красный цвет обозначает те места, содержимое которых пропало или уничтожено.
Никс поняла.
– Эти светящиеся точки – места, где погребены такие как ты, кого ты называешь Спящими.
– Ты права, но остались немногие. Те, кто уцелел, заперты там, где пробудить их невозможно.
Никс увидела, что красных точек значительно больше, чем синих. Единственная синяя точка в Венце лежала далеко к югу, в сердце Клаша.
– Но я хотела показать вам не это, – продолжала Шийя.
Она постучала по бокам куба. На карте мира появились две зеленых точки покрупнее. Одна находилась в глубине ледяной пустыни, другая – песочной.
Опираясь на посох, Шан склонилась ближе.
– Что это за новые места, которые ты нам показываешь?
На лице бронзовой женщины появилась безнадежная грусть. Она оглянулась на рассыпанные по полу осколки.
– Я не знаю. Эти познания были разбиты здесь.
Никс уловила в ее голосе тревогу. Она вспомнила, что дверь была заперта новым замком.
– Я знаю только… – продолжала Шийя, – поскольку Хранитель ушел отсюда… я должна отправиться туда. – Она указала на пятно среди льдов. – Меня влечет туда, но я не знаю, чем это вызвано. Там что-то находится, и я должна добраться туда, для того чтобы мир смог снова вращаться.
Райф посмотрел на ледяную пустошь к западу от Ледяных Клыков.
– Шийя, такое путешествие невозможно. Особенно в одиночку.
Никс вынуждена была признать справедливость этих слов – а также кое-что еще.
– Я отправлюсь вместе с тобой.
Все уставились на нее.
Девушка не отвела взгляд, готовая продемонстрировать свою решимость.
– Кто-то пытался помешать Шийе войти в это святилище на Саванах. Даже если ей удастся добраться до того другого места, такое может повториться и там. Возможно, Шийе понадобится моя помощь.
Никс оглянулась на бронзовую женщину.
Прежде чем та смогла ответить, за дверью раздался громкий топот. Шийя взмахнула рукой, и светящийся шар исчез со стола, скрывая все то, что она показывала.
В комнату ворвалась одна из туземок. Поскользнувшись на медном полу, она остановилась, озираясь по сторонам. Потрясенная увиденным, женщина на мгновение лишилась дара речи.
– В чем дело? – спросила Шан, выходя вперед так, чтобы ее было лучше видно.
Глядя ей в лицо, женщина быстро заговорила по-кефрански. Старейшина крепче стиснула посох.
– Что стряслось? – спросила Никс.
– Кто-то грядет сюда, – обернулась к остальным Шан. – На огромном корабле, спустившемся сквозь облака.
Вспомнив боевой корабль, преследовавший их в Торжище, Никс догадалась, кто это мог быть.
– Нужно уходить! – решительно заявил Фрелль. – Нельзя допустить, чтобы нас захватили здесь. Мы должны укрыться в джунглях.
Все поспешно двинулись к выходу.
Шийя направилась в противоположную сторону, двигаясь невероятно быстро. Приблизившись к находившемуся там кокону, она подняла куб, и ее пальцы стремительно заплясали на его поверхности. Когда бронзовая женщина наконец обернулась, под полом прогудел низкий звук гонга, от которого все вокруг содрогнулось.
Два стеклянных фолианта свалились с полок и разбились вдребезги.
Не обращая на них внимания, Шийя поспешила к двери. Догнав своих спутников, она прижала хрустальный куб к груди. Куб растаял, растворяясь в бронзе.
– Что ты там сделала? – спросил Райф.
– Никто не должен узнать, чем мы здесь занимались. – Шийя махнула рукой, призывая своих товарищей идти вперед. – Никогда!
Все поспешили к двери. Шийе пришлось буквально нести Шан на руках.
На бегу Никс услышала за спиной новый удар гонга, еще громче предыдущего, подобный колоколу, отсчитывающему ход времени. Оглянувшись, она почувствовала, что им нужно быть как можно дальше отсюда к тому времени, как этот отсчет завершится.
Глава 57
Канте поднял руку, останавливая своего брата.
– Микейн, пожалуйста, ты должен меня выслушать!
Однако Микейн, не обращая внимания на его просьбу, решительно двинулся по плоской каменной крыше. У него на лице не было ни страха, ни сострадания – только злоба. Казалось, с каждым шагом его доспехи сверкают ярче.
По пятам за наследным принцем следовал огромный вирлианский гвардеец, самая настоящая алая гора.
Канте оглянулся назад. На земле под крышей его по-прежнему караулил монгер. Великан сжимал в своих каменных руках здоровенную секиру. Там же собирались и другие рыцари. Позади них в облаке дыма висел похожий на черный кинжал челн.
Канте сосредоточил все внимание на своем брате.
– Ты же знаешь, что я не представляю никакой опасности для короля и для твоего будущего правления. Неужели ты полагаешь, что я питаю надежды взойти на престол?
Остановившись, Микейн пожал плечами.
– Возможно, сейчас не питаешь, но что будет дальше, сказать нельзя. Для королевства лучше устранить любую возможность междоусобицы. Как ты думаешь, зачем еще я пошел наперекор отцовской воле и подготовил твое убийство?
– Что? – От этих слов Канте похолодел. – Значит, король…
– Даже сейчас наш отец хочет, чтобы я доставил тебя домой живым и невредимым. Он отличается прямо-таки невероятным терпением по отношению к тебе, можно даже сказать, любовью. – Еще одно пожатие плечами. – Что ж, я доставлю тебя домой. Ну, по крайней мере, твою голову.
Канте старался постичь смысл слов своего брата. Чувствуя головокружение, он силился принять правду, терзаясь стыдом из-за того, что напрасно обвинял своего отца.
«Король не отдавал приказа убить меня…»
– Я уже пытался устранить тебя, еще в Азантийи, когда ты пьянствовал в Понизовье. То была моя ошибка. Я должен был понимать, что такое дело нельзя поручать грабителям и головорезам.
Ошеломленный Канте вспомнил встречу с разбойниками в темном переулке после бурной ночи в «Острие клинка». Казалось, с тех пор прошла уже целая вечность.
– Но я кое-что усвоил. Эту задачу должен решить я сам. – Микейн протянул руку к вирлианскому гвардейцу.
– Торин, будьте добры, ваш меч!
Великан покачал головой. Его красное лицо скривилось в усмешке.
Сияющий принц терпеть не мог, когда ему перечат.
– Дай мне меч, или я попрошу короля отрубить тебе голову, чтобы насадить ее на пику рядом с головой моего брата.
Смерив Канте взглядом, вирлианец справедливо рассудил, что Микейн справится с ним без труда. Достав свой меч, он вручил его наследному принцу. Меч оказался таким тяжелым, что Микейн непроизвольно опустил руку. Он бросил меч к ногам Канте. Острая сталь зазвенела о камень.
– Подними его! – приказал Микейн. – Напоследок сыграй с братом еще раз.
Канте посмотрел себе под ноги. Он крайне редко держал в руках меч. Когда такое и случалось, то делал он это в шутку, явно не имея никакого желания применить грозное оружие. Искусство фехтования было закрыто для Принца-в-чулане.
Судя по застывшей у Микейна на лице презрительной усмешке, тот также прекрасно понимал это. Микейн предложил поединок чисто из злорадства, намереваясь превратить смерть брата в развлечение. А может быть, ему был нужен повод заявить, что это смуглый принц первым напал на него, и он, Микейн, верный своему долгу перед королем, вынужден был убить изменника. Канте должен был признать, что эта легенда выглядела очень хорошо.
«Но я не стану помогать тебе ее написать».
Канте не двинулся с места.
– Нет! – твердо произнес он, сознавая, что, пожалуй, впервые в жизни в чем-либо отказал своему брату.
И сияющему принцу это определенно не понравилось.
Усмешка у Микейна на лице превратилась в хищный оскал.
– Пусть будет так.
Выхватив свой меч, он двинулся на брата.
Сделав шаг назад, Канте едва не сорвался с края крыши. У него в груди вспыхнула ярость, разжигая горечь обиды, тлевшую там всегда. Порожденной тем, что он уступил право первородства этому чудовищу. Всеми теми оскорблениями и издевками, какие ему приходилось сносить, оставаясь в тени Микейна, и все ради того, чтобы его брат сиял еще ярче.
И вот теперь этот подонок собирался его убить.
Взревев, Канте бросился вперед и схватил с земли меч.
Зажав его в обеих руках, он с размаха рубанул по своему брату. Микейн на мгновение опешил от такого внезапного нападения. Но все-таки он успел отступить назад и отразить удар Канте.
Рыцарь Торин шагнул было вперед, но Микейн крикнул, останавливая его:
– Нет! Стой на месте!
Встав в боевую стойку лицом к брату, Микейн поднял в руке меч, другой рукой приглашая Канте подойти ближе.
– Что ж, брат, займемся делом!
Разгоряченный злостью, Канте осторожно кружил вокруг брата, по-прежнему держа тяжеленный меч обеими руками. Микейн сделал выпад, без труда преодолев слабые попытки брата защититься. Острие его меча ткнуло Канте в грудь – но в самый последний момент повернуло вбок, вспарывая кожу на ребрах.
Канте почувствовал обжигающую боль.
Он отступил назад. Кровь из раны горячей рекой потекла по груди. Канте попытался нанести удар, но тяжелый меч показался ему неподъемным. Микейн как бы мимоходом отразил лезвие и ответным молниеносным выпадом вскрыл новый кровавый ручей у Канте на бедре.
Усмешка не сходила с лица Микейна. Он откровенно наслаждался игрой со своим братом. Очевидно, ярость Канте не шла ни в какое сравнение с отточенным многолетними тренировками мастерством.
Канте попытался с разбега наброситься на брата, в надежде добраться до двери и скрыться обратно в подземных тоннелях. Однако Микейн предвидел даже это. Он отступил назад, и Канте лишь впустую израсходовал силы. Микейн остановился у двери, а Канте стоял, задыхаясь, не имея сил поднять меч.
– Кажется, ты усвоил, кто из нас настоящий принц, – сказал Микейн, занося свой меч для завершающего удара. – Твоя смерть послужит…
В двери рядом с ним молнией мелькнуло что-то серебристое. Должно быть, Микейн краем глаза успел заметить опасность. Развернувшись, он отпрянул назад – но недостаточно быстро. Острое лезвие секиры полоснуло его по лицу, глубоко, до самой кости рассекая мягкие ткани, ото лба до подбородка.
Выронив меч, Микейн схватился за лицо, в запоздалой попытке его защитить. Сквозь его пальцы проступила кровь.
Повинуясь непроизвольному порыву, Канте поспешил на помощь брату.
Неправильно истолковав его стремление, Микейн с криком оттолкнул брата, пятясь назад.
Торин обхватил его сзади.
Канте бросился к двери, откуда с окровавленной секирой в руках вышел Джейс. Следом за ним выскочила Ллира, взмахнувшая рукой. Сверкнуло лезвие ножа. В самое последнее мгновение Торин увернулся, принимая нож в плечо. Не обращая на него внимания, вирлианец подбежал к краю крыши, увлекая с собой Микейна, и спрыгнул на землю.
Канте и его друзья последовали за ними.
Благополучно приземлившись, Торин толкнул Микейна в руки монгеру.
– Отведи принца на челн!
Сверкнув глазами, рыцарь указал рукой на своих врагов, намереваясь отомстить им. Но вдруг он пригнулся, глядя вправо на небо.
Канте также посмотрел в ту сторону.
В пелене тумана показалась большая тень. Острый киль прорезал слой облаков. С кормы на королевских рыцарей полетели черные бочонки, взрываясь огнем.
«Пустельга»!
Взревев от ярости, Торин устремился к челну.
– Уходим! Живо!
Этот приказ относился как к уцелевшим рыцарям, так и к зависшему над землей судну. Горелки челна ожили, извергая пламя и дым. Приняв на борт несколько человек, он отчалил, не дожидаясь остальных.
Запрыгнув на сходни, Торин нырнул в трюм.
Челн стремительно взмыл в воздух, едва не опередив собственный пузырь.
– Бегом к «Пустельге»! – крикнул Канте, указывая вниз.
Он опасался, что враг вернется, чтобы нанести удар. С другой стороны, имея на борту смертельно раненного наследного принца, Торин вряд ли станет подвергать его жизнь опасности.
И все-таки Канте не собирался рисковать.
Вместе со своими товарищами он спрыгнул с крыши и поспешил к спустившемуся к самой земле быстроходнику. Скользя над языками пламени, «Пустельга» уже открыла кормовой люк.
Канте и его товарищи устремились следом за ней.
Судно замедлило ход, давая им возможность запрыгнуть в трюм. Только оказавшись на трясущейся палубе, Канте смог перевести дух. Он оглянулся назад, вспоминая, как выпрыгивал из этого же самого трюма. Казалось, это случилось целую вечность тому назад и с каким-то другим принцем.
Канте углубился в полумрак трюма.
Там его встретила большая косматая тень, учащенно дышащая, возбужденно размахивающая хвостом. Хмурясь, Канте огляделся по сторонам, ища того, кого нет рядом с варгром.
«Где Грейлин?»
– Держись крепче! – крикнул стоящий за спиной дочери Дарант.
Грейлин обеими руками вцепился в свисающую с потолка кожаную петлю. В маленькое носовое окно он видел пузырь приближающегося боевого корабля, который заполнял все поле зрения. Глейс надавила на обе педали и выкрутила штурвал. Шлюпка задрала нос, из кормовых горелок вырвалось пламя. Судно устремилось вверх, вдоль оболочки пузыря, сжигая последние запасы быстропламени.
Пелена тумана не давала укрытия.
Но Дарант замыслил иное.
Баллисты выпустили несколько копий, не долетевших до цели. К тому времени как челн выгнал шлюпку выше слоя облачности, она уже находилась над корпусом боевого корабля.
– Приготовиться! – крикнул Дарант.
Горелки шлюпки, кашлянув, погасли. Языки пламени за кормой растаяли. Взмыв по дуге вверх, шлюпка выровнялась, скользя по инерции. Огромный пузырь оказался снизу. Шлюпка едва не задела его оболочку.
Бросившись на корму, Дарант сорвал с крючка висевшую на стене маленькую фляжку с огненной бомбой. Грейлин схватил другую.
– Мы почти у цели! – крикнула сидящая за штурвалом Глейс.
Грейлин повернулся к открытому кормовому люку. Их план заключался не в том, чтобы сбросить последние огненные бомбы на пузырь боевого корабля. Проку от них было бы не больше, чем от пары искр.
Вместо этого Грейлин перекинул смертельно опасную фляжку через плечо – уже уложенную в сетку. Дарант поступил точно так же со своей.
– Так, мы над целью! – крикнула Глейс, покидая свое место. Поцеловав ладонь, она хлопнула по штурвалу и присоединилась к мужчинам.
Шлюпка скользила вперед, готовая начать спуск вдоль оболочки пузыря. Грейлин и его товарищи застыли у открытого люка. Воздух за кормой оставался горячим. Железный руль еще не остыл после недавней работы горелок.
Грейлин окинул взглядом необъятный пузырь. Плавно снижаясь, шлюпка задела днищем по разорванным краям ткани. Впереди показалась огромная дыра в обшивке, образовавшаяся во время предыдущей дерзкой атаки Даранта. Обнажился скелет пузыря, рассеченный сломанной оснасткой.
Дарант указал влево, где наружная оболочка оставалась целой. Она образовывала долгий крутой спуск в погруженную в темноту внутренность пузыря. Шлюпка дрейфовала в ту сторону.
– Тебе уже приходилось проделывать такое? – повернулся к Даранту Грейлин.
– Когда-нибудь всё приходится делать в первый раз, – ухмыльнулся пират.
Сняв сетку с фляжкой с плеча, Дарант обеими руками прижал ее к груди – и прыгнул вниз. Провалившись ногами вперед в дыру в наружной обшивке, он упал на туго натянутую ткань, с громким смехом отскочил в сторону и скатился вниз.
Издав торжествующий крик, Глейс с ярко горящими глазами последовала за отцом.
«Да они оба просто спятили!»
И все же Грейлин ухватился за край люка, обнял второй рукой фляжку и прыгнул. Поскольку шлюпка уже цеплялась за наружную оболочку пузыря, падение оказалось не опаснее, чем с крыши дома Грейлина в Хладолесье. И все-таки, ударившись сапогами о пропитанный влагоотталкивателем брезент, рыцарь не удержался на ногах. Упав на спину, он покатился по внутренней оболочке в черное чрево пузыря.
Мимо мелькал такелаж. Грейлин проносился под мостками и крепежными балками. В нижней части пузыря царила темнота. Грейлин сжался в комок, ожидая в любой момент налететь на какое-нибудь препятствие, но у самого днища спуск выровнялся. Проникающий в дыру сверху слабый свет позволил ему разглядеть Даранта, помогающего дочери подняться на ноги. Шатаясь, они выпрямились во весь рост на пружинящем натянутом основании пузыря.
Грейлин подполз к ним.
Усмехнувшись, Дарант рывком поднял его на ноги.
– Не могу поверить, что у нас получилось!
Грейлин согласился, слегка оглушенный произошедшим.
Этот план они обдумали еще на борту «Пустельги». В то время как челн пребывал в уверенности, что выгнал добычу прямо на боевой корабль, именно корабль и был с самого начала главной целью. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы эта громада доставила подкрепление к подножью скал.
Вдруг снаружи раздались приглушенные крики. Загремели залпы орудий, сопровождаемые звоном спущенной тетивы баллист. Грейлин переглянулся с Дарантом. Оба поняли, что` явилось целью беспорядочной стрельбы. Рыцарь мысленно представил смертельную петлю, описанную падающей вдоль оболочки шлюпкой. Глейс умышленно направила маленькое судно так, чтобы оно отвлекло на себя внимание и при удачном раскладе убедило находящихся на борту в том, что угроза ликвидирована.
– Сюда! – прошептала Глейс, увлекая всех вперед.
Они добрались до края пузыря. За залитой солнечным светом тканью виднелась темная полоса.
– Это должен быть один из стальных тросов, на которых подвешен корпус, – оглянулась на своих спутников Глейс.
– Есть только один способ убедиться в этом. – Достав кинжал, Дарант отстранил свою дочь и вонзил лезвие в туго натянутую ткань. Только с третьего удара ему удалось разрезать ее.
Выглянув в дыру, Дарант одобрительно кивнул дочери, после чего продолжил вырезать квадратное отверстие, через которое смог бы вылезти человек.
Закончив, пират осмотрел свою работу. Прямо за дырой проходил стальной трос, до которого можно было дотянуться рукой. Грейлин высунулся наружу. Если он правильно сориентировался, этот трос должен был спускаться к шканцам[6]. «Хотя я их не вижу». Висящий под пузырем корпус корабля все еще скрывался в тумане, который не позволял разглядеть то, что внизу.
– В прошлый раз первыми пошли мы, – напомнил Дарант, указывая Грейлину на трос.
Поморщившись, тот закрепил фляжку и запрыгнул на трос. Обвив его руками и ногами, рыцарь быстро соскользнул вниз. Погрузившись в туман, он увидел палубу лишь в самое последнее мгновение и не успел замедлить свой спуск. Удар получился громким. Пригнувшись, Грейлин отскочил в сторону, напрягая зрение, чтобы освоиться в туманном полумраке.
Похоже, поблизости никого не было. Рыцарю хотелось надеяться, что все внимание приковано к правому борту, где орудия и баллисты добивали покинутую шлюпку. Дарант и Глейс быстро присоединились к нему, ловко соскочив на палубу, – но ведь им приходилось бывать на самых разных кораблях.
В тумане послышались голоса. Пятна света обозначили огни фонарей.
Грейлин указал на трап, ведущий со шканцев. Необходимо было пересечь палубу к носу и через люк проникнуть внутрь корабля. Увидев, что оба спутника кивнули, Грейлин первым быстро спустился по узкому трапу.
Достигнув нужного места, он указал Даранту и Глейс на двери, ведущие в трюм. Пригнувшись, Грейлин следил, как его товарищи подбежали к дверям. В тумане звучали голоса, перемещались тени.
Дарант открыл дверь. Громко скрипнули петли.
Как бывший солдат, Грейлин был знаком с устройством боевых кораблей. Он набросал для пирата общий план на тот случай если им придется разделиться.
Такая предосторожность оказалась нелишней.
Вдруг впереди раздался крик тревоги. К нему присоединились другие. Похоже, находящиеся на борту освоились в тумане гораздо лучше, чем Грейлин. Прямо перед рыцарем возникла огромная тень, принадлежащая великану-монгеру. Ее обступили тени поменьше.
Обернувшись, Грейлин бросил свою флягу Глейс.
– Идите! Я задержу их!
Не мешкая, Дарант вместе со своей дочерью нырнули внутрь. Моля богов о том, чтобы их не заметили, Грейлин метнулся влево и, низко пригнувшись, побежал по палубе.
У него за спиной загромыхали сапоги.
И вдруг впереди раздался громоподобный топот копыт.
«Нет!..»
Из тумана выскочил здоровенный черный жеребец, перекрывая дорогу. Вокруг Грейлина сомкнулось кольцо рыцарей, с факелами и лампами. Он оказался в кругу яркого света. Всадник грузно спрыгнул с коня и шагнул вперед.
Разумеется, гибель спасательной шлюпки заставила военачальника подняться на палубу. Хаддан никогда не упускал случая присоединиться к схватке.
Он приблизился к Грейлину. Даже туман не мог скрыть торжествующую усмешку у него на лице.
– Добро пожаловать обратно на мой корабль! – Хаддан обнажил меч. – Итак, на чем мы остановились в прошлый раз?