С полминуты наблюдали, как огонь жадно поглощает чёрную плоть. Тишину нарушил женский голосок, чуточку строгий, но на слух приятный.
-На самом деле никто не знает в чём дело. – Заметила девушка в обтягивающем костюме. – Но правительство требует сжигать чумных прямо на месте, если такая возможность есть. – Она протянула Павлу свою руку. – Алиса.
-Павел. – Ответил он, пожав её ладонь и неуверенно улыбнувшись. Палыч на это посмотрел сердито, но промолчал – вполне возможно, это была его дочь. Или, что вероятнее, внучка.
Пока мертвецы догорят, ждали в тишине. Трещал огонь, ветер слегка изменился, относя клубы чёрного дыма к соседнему дому, где-то далеко, кто-то невидимый громко сказал «каррр!», потом наступила тишина, продлившаяся не слишком долго.
-Ну, всё. Олег, Серёга, Павел, по сторонам внимательно. Мы с вами сторожить будем. – Повернулся к окнам дома и крикнул. – Эй! Выходите! Разгружаем контейнер!
Первой к грузу двинулась Алиса, за ней пожилая женщина, потом и остальные подтянулись.
Пока шла разгрузка, Павел постоянно оглядывался и видел тут разных людей. Пожилые, взрослые, подростки, все очень разно одетые и с сильно разными эмоциями на лицах. Была у них одна общая черта – все они искренне рады тому обстоятельству, что контейнер прибыл, однако, радость та, еле пробивалась сквозь слой совсем других эмоций.
На лицах многих он видел усталость, печаль или даже горе. Особенно поразила пожилая женщина, в чёрном платье. Он один раз глянул на её лицо, и дрожь пробрала до самых пяток. Этот его взгляд не укрылся от Олега, он покачал головой, зачем-то плюнул на асфальт и продолжил осматривать местность, держа автомат наготове.
Было во всех этих людях, нечто тоскливое и тревожное. Павел всё реже оглядывался, всё чаще следил за безмятежными улицами – они лишь казались такими. Случайной встречи с чумными, на улицах города избежать не удастся, рано или поздно, такая встреча всё равно произойдёт.
Он вдруг подумал, что было бы, если бы эти трое мертвецов, нашли его раньше, чем он нашёл этот контейнер? Разум доходчиво и быстро нарисовал воображаемую картину – валяется он посреди дороги, ни рук, ни ног и башка его тоже рядом валяется, с мясом из шеи вырвана.
Тряхнув головой, обернулся в очередной раз и Палыч махнул рукой, мол, всё, возвращаемся. С явным облегчением, он двинулся к подъезду. У самого порога, Олег его за рукав дёрнул.
-К Клавке с расспросами не лезь. Та, в чёрном платье. – Он сильно понизил голос и добавил. – Её сын с дочкой в магазин уходил, когда первая вспышка была. Электроника вырубилась. Он не вернулся. Мы с Палычем искать пошли. Тогда много кто ходил вот так, искать, значит. Ещё не знал никто, что чума мутировала и что лекарства теперь годятся только тротуары зимой за место песка посыпать. Нашли мы их. Тачки, что летали, как вырубилось всё, вниз посыпались. Нашли мы. Оба всмятку, мы б и не поняли, да голову Артёму оторвало, отлетела она от машины, в огне не обуглилась почти. Узнали мы его. Вот такие вот дела Паша.
Они зашли в дом и стали подниматься на второй этаж. Там, на лестничной клетке, Алиса вышла из квартиры, закрывая за собой дверь. Павел заметил на той двери белый листок с от руки написанным словом «склад». Понятно куда вещи они уносили.
Алиса ему кивнула и поспешила наверх. Павел проводил её долгим взглядом – было что-то в этой девушке. Дело даже не в её костюме, который облегал фигуру достаточно плотно, что б не оставить пространства для фантазий и сомнений. Что-то в её жестах, глазах, что-то там есть этакое.
-Ты ко мне, раз уж навязался, и эти соплежуи решили тебя оставить. – Проворчал Олег, заметив его взгляд, обращённый к девушке, быстро поднимавшейся по лестнице. – На третий нам. Давай, булками шевели. Отстанешь – нахрен, ждать не стану, ищи потом себе другую квартиру.
-Не отстану.
Ответил Павел, чувствуя, как улыбка просится на его лицо – голос Олега сердит и полон недовольством, но таким напускным, что против воли становилось весело. Олег явно радовался, что к нему жильца подселили. Странноватый персонаж, но, почему-то, он всё равно вызывал симпатию.
Остальные жильцы дома, временно побывавшие в роли грузчиков, поднялись выше, только Серёга зашёл в квартиру напротив. Олег открыл дверь своей квартиры и они вошли внутрь.
-Обувку снимай. Не хрен мне паркет тут грязью топтать. – Сказал Олег, снимая свои ботинки и проходя по короткому коридору дальше, в комнату.
Павел поступил, как было сказано. На мгновение замешкался, но всё же снял рюкзак и оставил там же автомат – прислонил к стене и оставил.
В большой комнате, которой заканчивался коридор, ничего особо интересного не обнаружилось, как и весь город, комната была достаточно невзрачной, даже серой. Из ярких красок, тут только лежавшая на тумбочке, возле установленной на стене пластины телевизора, квадратная коробочка синего цвета и надписью «вирт», сделанной красными буквами. Из мебели два кресла, стул, шкаф с бумажными книгами, в общем, ничем не выделяющееся помещение.
В стенах две двери. Одна закрыта, через вторую, открытую настежь, видно унитаз. Олег эту дверь захлопнул и зашёл в другую. Чем-то там греметь стал.
-Ты присаживайся. Я щас. – Сказал он. Из комнаты раздался подозрительный стеклянный звон.
Павел присел в одно из кресел. Шмыгнув носом, снова осмотрелся – глазу зацепиться не за что.
Тут, в этом кресле, в этой комнате, он задумался о том, что прежде в голову как-то не приходило – весь этот город. Он всецело походил на эту комнату в своей цветовой гамме. Невзрачность комнаты, это цвета всего города в миниатюре, коробочка с надписью – это машины на дорогах, единственное, что выбивалось из общей серости стен, дорожного полотна и остановочных павильонов. Ну, разве что в городе ещё есть красочные вывески, крайне редко они встречаются, но есть, да дорожная разметка, а тут…, впрочем, вон, за шкафом, в углу, висит плакат. Когда-то он был ярким, теперь, видимо, от старости, поблек, картинка стал размытой.
Павел поднялся и подошёл к плакату. Оттуда на него пристально смотрит какой-то мрачный очень мускулистый мужик с пулемётом наперевес и крайне злобным лицом.
«Рэмбо-8 – полная компьютерная реконструкция нестареющего героя боевиков!».
Не очень понятная надпись. И что такое этот их «рэмбо»?
Он сел обратно в кресло. Спустя пару минут, в комнату вернулся Олег, неся в руках интересные приспособления. Знакомые главное – видел он их уже. Павел непроизвольно улыбнулся.
-Ага! – Обрадовался Олег, ставя «оборудование» на стол. – Не ожидал, надеялся, но не ожидал. Знаешь, Пашка, думаю, общий язык найдём, хорошими соседями будем. Двигай кресло к столу поближе, я щас ещё для фону, так сказать, принесу. – На пороге комнаты остановился. – Ты это, куришь? – Павел отрицательно мотнул головой, впрочем, не слишком уверенно. – Ага, понял, ну ты это, не стесняйся. Если что, бери, кури. Я щас форточку открою и вернусь.
Вернулся он спустя минуту, неся тарелку, заполненную крошечными сухариками и коробку чёрного цвета, от которой тянулся завивающийся шнур, на конце коего болталась совсем маленькая коробочка, с пористой поверхностью и единственной кнопкой на боку.
-Фух, всё вроде, ничего не забыл…, а! Сигареты! Щас.
Опять убежал, в этот раз на минуту – гремел чем-то, матерился в полголоса, видимо, найти не мог. Павел использовал это время, что б присмотреться к смутно знакомым вещам, сейчас стоявшим на столе. Он, конечно, уже понял, что это такое и для чего, однако, чувства странные – с одной стороны, облегчение и радостное возбуждение. С другой - стойкое ощущение, что это плохо и нельзя ни в каком виде. Казалось что это вообще неприлично. Но при этом хочется. Странно.
-Ну! По одной, не пьянству ради, а что б не забыть, как это делается! – Рёк Олег, подвигая стол ближе к Павлу. Подвигая очень аккуратно, что б ничего не уронить. Потом скрутил с бутылки крышку, налил в рюмки, поспешно подошёл ко второму креслу, подвинул его к столу и сел, взяв одну из рюмок. Стукнувшись краями рюмок, выпили. Закусили сухариками и Олег блаженно закурил. Взял сигарету из пачки с огромной надписью «курение вредит вашему здоровью!», вставил в рот, затянулся, и кончик сигарету вспыхнул желтоватым огоньком. – Фух! – Выдохнул Олег струйку дыма и, улыбаясь, откинулся на спинку кресла. Павел закуривать не стал, закусил сухариком. – Ты это, извиняй что только сухари. Как электричество сдохло, сам понимаешь, холодильники туда же. Ни колбаски какой, ни хрена. Всё пошустрому сожрали, чтоб не пропало. А с контейнерами сам видел, только концентраты, да сухпайки. В общем, шлют нам всё, что хранится долго. Со складов видать вытащили. – Он снова затянулся, крякнул довольно и налил по новой. – Я вообще так думаю, что консервированное что-то должно бы быть, ну, не сухомятка. Но нам почему-то, такое не присылают. Сразу как всё по пизде пошло, они конвертопланы и рухлядь эту вертолётную, что изолированные были, в небо подняли, и с громкоговорителей давай внушать, мол, всё в порядке, не волновайся население, ситуация, мол, под контролем. – Он расстроено махнул рукой, вздохнул грустно и добавил. – А какой там под контролем? Всё ж посыпалось к хуям.
-Извини, я почти ничего не помню. – Сказал Павел, беря новый сухарик и поспешно его жуя – спиртное оказалось достаточно крепким.
-А, ну да. Забыл совсем. На радостях-то и забыл. – Олег хрипло рассмеялся и ещё по одной налил, знаком показывая, что надо рюмку взять, а отказ не принимается ни в какой форме. Как только выпили, Олег пожаловался. – Я тут со скуки совсем заквасился. У меня запас был, на всякий случай, а как кончилось, я по ночи в супермаркет в одиночку сходил. Потом ещё раз сходил. Сразу то, оно потому что трубы горели. А потом смекнул – бесплатно же! Гы-гы!
Павел его радости не очень понял, так что промолчал.
-Воот! Поначалу вроде нашёл, чем заняться, хорошо как бы, но скучно ведь одному-то. А они ни в какую. Народ нынче не пьющий в основном. Тьфу. – Он и, правда, плюнул в пол. Потом извинился и стёр плевок ногой. – Во всём доме, я один только и выпиваю. Но ты не подумай. Я не того, не алкаш. Обычно-то я не очень по этому делу. Вон, - он показал кивком на синюю коробочку у телевизора, - купил себе. – Потом хлопнул себя по затылку ладонью. – И модуль вхерачил новый, под это дело. И знаешь, занимательная штуковина скажу я тебе. – Он отчего-то покраснел, крякнул с непонятным выражением лица, помялся немного, ещё налил. – Я это, в сетевой, «Бол зе ринг», ну, ты не помнишь же нихрена, тебе и пофиг. – Помолчав секунд пять, добавил с улыбкой до ушей. – Я там эльфийкой был. Ну, бабой играл, в общем. Ну, а чего? Подключаешься, моргнёт херня эта, игра запускается, ты вниз смотришь – а там! Титьки! Третий размер! Гы!