Павел промолчал. Ему это всё казалось каким-то нереальным. Словно он сон видит. Память молчит как убитая, а ведь он должен всё это знать – должен понимать, что такое он видит. Но, увы, он понятия не имел что это такое и зачем и тем более как.
Шли минуты, ничего не происходило. Военные оставались на месте, круглые штуковины усеявшие дорогу тоже. Было тихо и руки с ногами уже затекли лежать на этом полу.
А потом по улице пронёсся жуткий хрип, исторгнутый глоткой мертвеца.
Не прошло и минуты, как раздались новые хрипы и, вскоре, десятки таких страшных хрипов слились в один, не то, что хрип – зловещий вой какой-то. Сотни мертвецов одновременно раскрыли свои чёрные рты, в ужасающем хрипе.
Вскоре и сами мёртвые пожаловали на улицу. Широкими прыжками они неслись со всех сторон, из проулков, с улиц, один свалился сверху, из здания, в котором они сами находились, что заставило обоих вспотеть – оказывается, этажом выше, находился один из заражённых. Если б он их услышал и нашёл в себе ума подкрасться, одного из них успел бы убить почти наверняка.
Мертвецы сбегались к пилону и замирали напротив него, продолжая хрипеть и выть. Они останавливались там, натыкаясь на спины тех, кто пришёл раньше, и застывали на месте. Что происходит, не понимал ни Павел, ни Олег.
Прошло минут двадцать, мертвецы заполнили всю улицу, сгрудившись у пилона. Новые больше не приходили. Хрип и вой мертвецов стоял непрерывный, от него болели уши, а организм активно потел. Оба они покрылись испариной, в глотках пересохло – такая толпа заражённых порвёт их обоих, даже не заметив. И зачем военные собрали их тут? И как они это сделали? Судя по всему, ответ крылся в пилоне – к нему стремились мертвецы. Тайна пилона, в сущности, разгадана – он как-то привлекал заражённых к себе, заставлял их стоять напротив и не двигаться с места.
А спустя пару минут после того, как прибыл последний заражённый стало понятно, зачем нужны металлические круглые штуковины на дороге.
Маскировочное поле мигнуло и пропало. Робот наклонился, из его спины вырвался синий всполох и упал перед людьми, словно изогнутый лист полупрозрачного пластика. А вслед затем, улицу сотряс оглушительный взрыв. Стёкла вынесло во всех ближайших зданиях, толи ударной волной, толи осколками машин и асфальта. Серая пыль заполнила улицу, но её быстро смело ветром. В ушах гудело, всё перед глазами плыло. Они с трудом смогли поднять головы и посмотреть на то, что творилось на улице.
Асфальт усеян воронками от мин – именно этим кругляши и были. А ещё, везде валялись куски тел, брызгавших на асфальт своей чёрной кровью. Лужи этой крови успели превратиться в маленькое озерцо заполнившее дорогу от одного здания до другого.
Прозрачная стена, закрывшая солдат от взрыва мигнула и исчезла. Робот выпрямился, поднял обе свои уродливые руки. Люди в простой броне рассеялись у стены, а робот, тяжело громыхая своими громадными ногами, двинулся на дорогу. Он замер там, направив одну из рук-пулемётов влево, вторую направо, словно бы прикрывая улицу от возможного нападения.
Солдаты в силовой броне двинулись к останкам мертвецов. Из их оружия, вырывались длинные потоки пламени и падали на останки мертвецов. Те вспыхивали мгновенно, словно облитые бензином, а может, просто температура пламени была такова, что от неё легко вспыхивало всё, что не сделано из металла или камня. Видимо, армия начала решать проблему чёрной чумы радикальным образом, наверное, единственно возможным сейчас…
-Аллаху Акбар! – Разнеслось по улице.
-Во славу Многоликого! – Последовал вопль откуда-то сверху и, сердито шипя, с крыш и с обеих сторон улицы, воздух прочертили полосы белого дыма. Последовала серия взрывов.
Олег и Павел пригнулись, закрыв головы руками. Что-то шлёпнулось рядом с Павлом, он повернул голову и вздрогнул – на полу подрагивала изувеченная, вырванная из тела, рука.
Дым не успел толком рассеяться, а робот издал высокий гудящий звук и его пулемёты начали плеваться пулями. Раздались вопли, вся улица утонула в громе выстрелов. Дымный след спустился сверху и закончился на теле робота, мощным жёлто-красным взрывом. Робот отреагировал немедленно – из спины выскочила небольшая пушка на длинной лапе, развернулась и толстый красный луч, врезался в крышу здания.
Олег с Павлом стали уползать вглубь здания. На улице шла настоящая война.
Впрочем, не успели они уползти, как стрельба стихла.
-Нах. – Олег пополз обратно к окну. Павел замешкался, но тоже вернулся.
Робот уходил по улице, его ноги двигались вперёд, а торс вращался независимо, направляя пулёмёты в разные стороны, но без стрельбы. Синий силовой экран, закрывал его ноги и нижнюю часть туловища, возле которой шли солдаты в силовой броне и несколько человек в броне обычной – одного тащили на руках, парень был весь в крови. Остальные, видимо, не пережили этой схватки.
-Валим отсюда. – Выдохнул Олег, и Павел согласно пополз в сторону лестницы. – Куда? – Рыкнул Олег и, когда Павел повернул голову, гневным перстом указал на полные мешки алкогольного счастья. Павел глаза округлил, мол, тут такое, а вы товарищ гражданин… - В зубы и пошёл! Зря мотались что ли?
В общем, мешки пришлось взять и нести очень аккуратно - стоило ускорить шаг, бутылками звякнут, как Олег хватался за сердце и матом объяснял как это нехорошо, подвергать спиртное такому неоправданно жестокому обращению. На полпути Олег объявил, что каждая разбитая в пути бутылка приравнивается к государственной измене. В общем, кое-как добрались обратно и, зайдя в подъезд, наткнулись на Палыча, который стоял с автоматом своим странным и мрачно на них смотрел. Олег покраснел до ушей и развёл руками.
-Ну а чё?
-Да так. – Палыч покачал головой и стал подниматься по лестнице.
Они вошли в квартиру, стали выгружать честно награбленное добро.
Олег радостной улыбкой встречал каждую бутылку, изъятую из мешка. Павел действовал механически – перед глазами всё стояло то, что они увидели, выйдя из магазина. Улица была разгромлена, казалось, они очутились прямо в центре какого-то военного конфликта. Везде кровь, обломки, стекло, удушливая вонь, дым, искорёженные остовы машин…
Кровь, в основном, она была чёрная. Так это было жутко, что слов нет. Павел забыл о своих размышлениях относительно вредного воздействия алкоголя на его память.
Разгрузив мешки, не особо сговариваясь, они приступили к тому же, чем занимались вчера.
-Опять! – Воскликнула Алиса, зачем-то снова пожаловавшая в квартиру Олега, принципиально не закрывавшего дверь.
-Давай к нам. – Предложил Олег.
-Фу. – Ответила девушка, поморщилась и ушла.
-Нравишься ты ей. – Заметил Олег, спустя несколько минут после её ухода. Павел удивлённо бровь приподнял, а Олег пожал плечами. – Ну, а ты думаешь? На рожу ты нормальный, загадка в тебе есть – не помнишь нихера. С оружием пришёл, с начала катастрофы ты на улице прожил, а мы тут торчали. Ни царапины на тебе и не заражён мутагеном. Интересно ей, молодая она, опять же, не понимает она ещё, какие люди, на самом деле, куски говна. – Павел помрачнел. – Да не, не переживай, ты-то нормальный…, наверное. В общем, поверь старику и опыту – Алиску ты чем-то зацепил, но тут теперь всё как на тонком льду. Одно движение неверное и всё, нахрен ты ей не нужен станешь. А сейчас тянет её к тебе. Пообщаться, конечно, чисто любопытство. С этого Пашка, всё оно и начинается. Вот с этого-то, эти мегеры драные, и начинают из тебя кровь пить. Оглянуться не успеешь, а она уже впилась в тебя, и мозг клюёт и кровь пьёт.
На той чудесной ноте, о делах любовных, разговор закончился и перетёк в иное русло.
-Ты не говори никому, что мы видели. Не хрен народ пугать, и так непонятно что творится. Да и про то, что ебанутые творят, тоже не надо. Узнают наши, Верке житья не дадут.
-Верке?
-Ебанутая наша. Ну, верующая. Так-то они верующие, а по сути – ну, ты сам понимаешь.
И пальцем у виска покрутил.
А Павел воочию увидел, как ракеты врезаются в солдат и разносят их на куски. Чуть не стошнило, но он с собой справился и постарался больше этот день не вспоминать.
-Я так-то всё ворчу, а на самом деле, даже жаль мне их. – Поведал Олег после очередной рюмки и, дополнительно, похрустев сухариком. - Вымирающий вид. Ебанутых почти ведь не осталось. Их хоть сейчас прям в красную книгу записывать можно. В нашем доме вот Верка есть, а на всей улице, ни одного ебанутого, представляешь? Верке и так не просто. А баба она неплохая, с гусями конечно, но так, она хорошая, отзывчивая, в беде не бросит.
Разговоры этого дня, те, что он сумел запомнить, крутились в основном вокруг армии. И преимущественно в ракурсе сравнения с тем, что Олег помнил из своей молодости и того, что видел в последние двадцать лет. Причём во многом, современную армию, он считал жалкой. По его словам, практически всё, что имелось на вооружении как ЕЗК, так и отдельных стран, включая не вошедшие в ЕЗК – конфедерацию, заменившую отмёрший за бесполезностью ООН, заложено и создано было в дни войны с Марсом и последующие несколько лет. Почти ничего нового армия не увидела с тех пор. Он припомнил меха, виденного ими на улице – оказалось, этот огромный робот, управлялся сидящим внутри пилотом. И с тех пор как такие мехи появились в войне с Марсом, новых введено в эксплуатацию не было ни одного. Единственное что продолжали разрабатывать, это усовершенствования силовой брони и лёгкие виды оружия. Третью категорию военных разработок, Олег упомянул парой слов – космические корабли. Но их, по его словам, никогда и не забрасывали, всегда совершенствовали. Только про совершенствование это, он выражался в основном матом, так как сейчас ЕЗК имело на вооружении всего три корабля, один из которых остался на Марсе, другой на орбите Луны, а третий собирал пыль, где-то на земном космодроме.
-А когда Марс утюжили, их было шесть Паша – шесть! С тех пор ни одного нового не построили, два марсианская оборона наебнула, один метеоритами в решето превратило в облаке Орта, до сих пор хрен знает, где обломки летают. Если вообще обломки остались.