-Как почему? – Искренне удивился мужчина. – По таким как ты. По галлюцинациям. С тех пор как мусоров что-то там подрало, так только вас и вижу…, кстати. А может Линда придёт?
-Кто?
-Она проститутка. – Мужик улыбнулся шире, оскалив жёлтые зубы. – Я её сам придумал. А она взяла и пришла. Я рисую же. Для комикса её нарисовал, а она взяла и пришла. Пусть опять она, а?
Он сейчас смотрел на второго сидельца, запертого в соседней камере.
Длинноволосый, крепкий парень. Он стоял у самой решётки и пристально смотрел на него.
Серое лицо, пустые белесые глаза, оскаленный чёрный рот.
-Чё ты на этого козла дохлого смотришь? – Проворчал человек в камере. – Нарик он конченный, сдох в первый день, ломка у него неудачная пошла…, блин, какое сознание ясное! Я вот вчера, говорить вообще не мог. А сейчас и вижу всё как будто, ну, не знаю…, и голова варит отлично. А я ведь не жрал уже давно-давно. Воды-то завались. – Мужик почмокал губами. Мертвец протянул руку и попытался схватить Павла за руку, но дотянуться не смог, по поводу чего издал жуткий хрип. – Да закройся ты пидор! – Рявкнул мужик. Потом отвёл взгляд в сторону и сказал, так, словно признавался в чём-то очень страшном. – Воды-то завались тут. Но вот не в кране только, чёт с крана не идёт. Вот оттуда пью. – Он хотел показать рукой, но не смог её поднять. Ладонь дёрнулась и замерла. Парень шмыгнул носом сердито и снова заговорил.
-С унитаза короче пью теперь. А хули? С жажды загибаться что ли? Так-то с голоду всё равно сдохну. Но то с голоду…, эх, был бы ты настоящий, я б тебя спросил – какого хуя творится? Куда мусора делись? Почему они меня тут подыхать оставили?
-А мертвец в соседях, тебя не смущает?
-С чего вдруг? – Удивился мужик. – Чё я чумных не видел? Чёрная чума давно уже, поди в самых глухих деревнях только про неё никто и не знает. Ебучая болезнь мужик, ебучая - как есть говорю. Никак её не изведут. Ну, хоть лекарство есть и то хорошо. Если вовремя, можно даже к врачу не идти. А если не вовремя, тогда уже никак, в больничку на неделю. А если сдох ты заражённый, всё, пизда тебе, вот в такое говно и превращаешься. – Он вдруг хрипло рассмеялся, даже слёзы из глаз брызнули и сквозь хриплый смех добавил. – Вон этот, в камере – был говном, помер – обратно говном стал! Гы-гы! Сука – никогда не думал, что так весело может быть подыхать от голода!
Павел отошёл к решётке, за которой с голоду умирал человек. Снял рюкзак и бросил через решётку с десяток упаковок концентрата. Потом повернулся ко второму узнику.
-Не, на это я не поведусь. – Сказали за его спиной. – Вы ж уже, что только не приносили, Линда вот, курочки гриль приносила…, падла блять…, так за ней кинулся, чуть шею не сломал. А она пропала – галлюцинация разве ж может курочку приносить? Не может, потому что она…
Павел нажал спуск, целясь в сердце мертвеца. Гром выстрелов оглушил и его и второго узника.
Мертвец вздрогнул, пошатнулся. Из дырки на груди потекла чёрная жижа. Но основанием для повторной смерти, это для него не стало. Только к хрипу ещё и вой добавился, да решётка начала ходуном ходить, от попыток мертвеца выбраться наружу.
-А вот такого в моих глюках ещё не было… - Пробормотал узник, когда звон в ушах стих. Он с сомнением глянул на спину Павла, потом на брошенные к его ногам брикеты с концентратом.
Спустя мгновение, он собрался с силами и свалился на пол. Первый брикет был съеден в два счёта и проглочен практически без пережёвывания.
-Не верю! – Воскликнул мужчина, а из глаз его брызнули слёзы.
Павел не ответил, поднял оружие повыше и высадил несколько пуль в голову мертвеца.
Воющее существо, с тремя сквозными дырками в голове, тряхнуло решётку так, что с её основания посыпалась штукатурка.
-Хватит! – Взвыл мужик за спиной Павла, и он повернулся к нему. – Не стреляй!
-Почему он не помирает? – Спросил Павел, опустив оружие стволом к полу.
-Потому что чумной он! – Мужик потянулся ко второму батончику, но отдёрнул руку, качая головой. – Сука…, хочу всё сожрать. Но нельзя. Имплантат светит, типа сдохнуть я могу. Не буду, пожалуй…, мужик, выпусти меня, а?
-Ты сам не пройдёшь и метра. – Справедливо заметил Павел.
-Не, ты не понял. Ключ, ключ мне принеси. Я оклемаюсь как, я сам уйду, мне только бы…, мне бы ключ и всё. – Мужчина тряхнул головой, громко зевнул и снова тряхнул головой. – Бля…, спать так хочется…, я, ну, ты ключ короче…, я щас вырублюсь походу…
Он свалился на спину и затих.
Насовсем затих.
Глаза мужчины остались открытыми, он не моргал.
Павел стоял там несколько минут, пару раз окликнул беднягу, но тот не шевельнулся. Что-то убило его. Может быть, слишком обильная еда. Концентрат, всё-таки не совсем еда. Пожалуй, не стоило парня потчевать такой пищей.
А может быть, дело было в чём-то другом и спасти беднягу, уже было нельзя.
Он повернулся к мертвецу, но стрелять не стал. Значит, болезнь. Хороша знакомая этому миру болезнь, которая ныне вышла из-под контроля. То, что случилось здесь, начинает проясняться, обретать краски, глубину. Он знал, что случилось с миром, но не знал почему. Впрочем, про «что», он знал далеко не всё и, похоже, крайне поверхностно. Достаточно вспомнить то дерево и парнишку с когтями, да полной пастью звериных клыков.
Павел покинул участок. Он двинулся прочь быстрым шагом, обернулся только один раз.
И замер как вкопанный.
Полицейский, что лежал у одного из столов – он раньше не так лежал. И глаза у него, вроде бы, были закрыты. А теперь, серое лицо повернуто к нему, глаза открыты. Такое чувство, что он смотрит прямо на него…, рот мертвеца открылся и жуткий хрип пронёсся по комнате.
Павел ринулся прочь так быстро, как только позволяли ноги.
Остановился только в глухом проулке, уперевшись носом в стену. Там он развернулся, увидел мусорный бак и спрятался за его стенкой, прильнув спиной к стене здания. Здесь он затаил дыхание и обратился в слух. Тишина стояла абсолютная. Ни хрипов мертвецов, ни топота ног. Если его и преследовали, то из виду потеряли. Паника, нахлынувшая на него, постепенно сошла на нет.
Он перестал сжимать оружие, расслабил мышцы, сведённые напряжением. И обратил внимание на странность этого места. Того, в котором нашёл укрытие. Бак – стенка имеет дыру размером с арбуз. Дыра неровная, словно что-то маленькое обкусывало металл, подобно тому, как насекомые обкусывают понравившиеся им листья на полях. Само по себе это не так уж и странно – мало ли что могло такое сотворить с металлом? Простая ржавчина, плюс дефект производства.
Но ржавчины ни следа на этом баке. Зато под дырой лежит горка сероватой металлической стружки. Или чего-то, что походило на неё. Он склонился к этой куче поближе, потом ещё ближе, пока носом не упёрся в неё. И брови у него вверх поползли. Каждая «стружка», была маленьким жучком, целиком металлическим. Лапки, овальное тельце – всё из металла. Тельце просто овальная болванка, с чёрной точкой на передней части – собственно, если б не эта точка, он бы не понял, где там передняя часть, а где задняя.
Павел снова сел у стены и задумчиво стал смотреть на кучу мелких, вряд ли больше миллиметра в длину, жучков. И что это такое? И почему оно не двигается? Да и вообще, оно двигалось когда-нибудь? Может быть, это что-то вроде набора юного робототехника, выброшенного на помойку, по случаю совершеннолетия. Или ещё что. В общем, он решил оставить это на потом. Вопросов куда как больше чем ответов, а это не всегда хорошо для умственного здоровья. Ему сейчас вообще казалось, что ещё немного и свихнётся точно. А не хотелось бы. Он ведь, по большому счёту, родился не так уж и давно. В тот день, когда очнулся в медицинской капсуле. Учитывая, что память у него отсутствует, вполне можно считать это обстоятельство рождением.
Снова в путь он двинулся не скоро – лицо покойного полицейского никак не уходило из головы.
Всё казалось, что эти существа, «чумные» как сказал узник, ждут где-то там, на улице, ждут, когда он себя проявит. Конечно, это были только фантазии разыгравшегося воображения. Он вышел на улицу, готовый бежать или стрелять – по обстоятельствам. Но улица имела тот же привычный вид. Тихо, пусто, только маленький робот лежит у стены, задрав в небо все четыре лапы, да куча машин на дороге. Он постоял возле робота несколько минут, разглядывая эту странную конструкцию. Может ему кажется, но робот чем-то напоминает собаку. Толкнул в бок носком ботинка и оказавшийся неожиданно лёгким, робот, перевернулся на бок. На боку, обращённому к нему, надпись «собака». Оригинально, нечего сказать…
Он продолжил свой путь, теперь уже всерьёз размышляя над мыслью, последовать тому пути, что указал ему имплантат. Этот путь пролегал в сторону от города. Возможно, за городом, сейчас намного безопаснее. А может, нет. Неопределённость, не позволяла уйти отсюда, прямо сейчас.
Так что он шёл, ища ответы и не особо надеясь, их найти.
Вскоре, посреди одной из безлюдных улиц молчаливого города, он замер как вкопанный и ощутил, как волосы медленно встают дыбом. Судорожно сглотнув, он повернул голову туда, откуда слышался страшный звук – протяжный хрип несущийся одновременно из десятков глоток. Хрип множества мертвецов разносился по улице…, оружие уже в руках, храбрость сладко спит, ноги отнялись капитально, от страха вот-вот остановится сердце. Он смотрел на пустую улицу и отмечал, что хрип почти незаметно, но всё же стихает. Пришлось потратить несколько секунд, что б осознать до конца – он не оказался посреди улицы в компании десятков мертвецов, их тут нет. Они далеко. Просто единый хрип этих существ, был столь громок, что разносился далеко по улицам города.
Вздох облегчения стал таким громким, что он даже напугался – как бы они его не услышали…
Хрип перекрыло яростным грохотом и металлическим скрежетом, к этому примешалось какое-то тяжёлое буханье и несколько взрывов. А спустя минуту, всё стихло, ни хрипа, ни стрельбы, полная, даже почти что мёртвая тишина.