Артур почувствовал ритм боя. Его движения становились всё более естественными, словно меч сам подсказывал правильные решения. "Танец клинка" — вот что это было.
Финал пришёл неожиданно. Гарет, измученный непрерывными перемещениями противника, сделал слишком широкий замах. Артур нырнул под удар и провёл эльфийским мечом по бедру солдата — не глубоко, но достаточно, чтобы выступила кровь.
— Поединок окончен, — объявил Крид. — Победил Артур.
Гарет опустил меч, тяжело дыша. На его лице было удивление — он явно не ожидал поражения от шестнадцатилетнего мальчика.
— Ты хорошо дрался, — сказал Артур, протягивая руку. — Прости, что пришлось тебя поранить.
— Ты дрался лучше, — честно признал Гарет, пожимая протянутую руку. — Где ты научился так двигаться?
— У хорошего учителя, — ответил Артур, невольно взглянув на Крида.
Староста подошёл к ним.
— Договор есть договор. Можете остаться на ночь. Но утром уходите.
— Разумеется, — кивнул Крид. — Мы люди слова.
Вечером, сидя у костра в предоставленном им доме, Артур перебирал впечатления от первого настоящего боя.
— Я почувствовал это, — сказал он. — То, о чём ты говорил утром. Единство с оружием.
— Это только начало, — ответил Крид. — Но начало хорошее. Ты не растерялся, не поддался эмоциям, использовал преимущества своего оружия.
— Гарет был опытным бойцом. А я победил.
— Потому что думал, а он полагался только на силу и навыки. В бою побеждает не самый сильный или опытный. Побеждает тот, кто лучше адаптируется к ситуации.
Артур помолчал, затем спросил:
— А ты когда-нибудь проигрывал?
— Много раз. Особенно в молодости.
— И что делал после поражений?
— Учился. Анализировал ошибки. Становился лучше.
— Значит, поражения — это тоже урок?
— Лучший из всех возможных, — подтвердил Крид. — Победы учат гордости. Поражения учат мудрости.
Артур кивнул, укладывая эльфийский меч рядом с собой.
— Спасибо. За урок. За меч. За то, что дал мне шанс проверить себя.
— Не благодари рано, — сказал Крид. — Это была лишь первая проверка. Впереди будут более серьёзные испытания.
— Я готов к ним.
— Посмотрим.
Крид лёг, укрывшись плащом. Но сна не было — он долго лежал с открытыми глазами, думая о прошедшем дне. Артур показал себя способным учеником. Более того — он начинал проявлять качества, которые могли сделать из него действительно выдающегося воина.
Но что важнее — юноша сохранял человечность. После победы он не злорадствовал, а выражал сочувствие побеждённому. Это было редким качеством в мире, где сила значила больше милосердия.
Может быть, в этом и заключался смысл их странного союза. Крид учил Артура сражаться, а Артур напоминал Криду, что значит быть человеком.
Время покажет, кто из них окажет большее влияние на другого.
Утром деревня проводила их молча. Жители собрались у ворот, наблюдая, как странная пара садится на коней. В их взглядах читалось облегчение — опасные гости наконец уходили.
— Куда теперь? — спросил Артур, когда деревня скрылась за холмом.
— На юг, — ответил Крид. — К морю. Хочу взглянуть на то, что осталось от Некрополиса.
— Твоего города?
— Моего творения. Интересно, выдержал ли он испытание временем.
Они ехали по заброшенной дороге, мимо сожжённых ферм и пустых полей. Британия медленно умирала — без хозяев земля зарастала сорняками, без пастухов дичали стада, без торговцев пустели дороги.
— Ты сожалеешь о том, что сделал? — неожиданно спросил Артур.
Крид долго молчал, обдумывая ответ.
— Сожаление — роскошь, которую я не могу себе позволить. Если начну сожалеть о каждой смерти, сойду с ума.
— Но всё же?
— Всё же... иногда я думаю о том, как могло бы быть по-другому. Если бы я выбрал иной путь в самом начале.
— И к каким выводам приходишь?
— К тому, что альтернативы не было. Проклятие толкало меня именно в эту сторону. Я мог лишь выбирать скорость движения, но не направление.
Артур нахмурился.
— Ты говоришь так, словно у тебя не было свободы воли.
— А была ли? — Крид посмотрел на юношу. — Подумай сам. Человек, который не может умереть, неизбежно становится чудовищем. Потому что смерть — это единственное, что удерживает людей от окончательного падения.
— Не понимаю.
— Обычный человек боится смерти. Этот страх заставляет его искать смысл в жизни, ценить каждый день, думать о последствиях. А что происходит, когда страх исчезает?
Артур задумался.
— Человек становится безрассудным?
— Хуже. Он теряет связь с человечностью. Смерть — это то, что делает нас людьми. Без неё мы превращаемся в нечто иное.
— Но ты же не монстр, — возразил Артур. — Ты учишь меня, заботишься о том, чтобы я не пострадал, даже пощадил ту деревню.
— Возможно, влияние твоё, — признал Крид. — Ты напоминаешь мне о том, каким я был когда-то.
— Тогда есть надежда.
— Надежда — ещё более опасная роскошь, чем сожаление.
Они остановились на отдых у ручья. Кони пили воду, а всадники сидели на камнях, наблюдая за медленным течением.
— Расскажи мне о проклятии, — попросил Артур. — Как оно появилось?
Крид долго молчал, словно решая, стоит ли делиться этой историей.
— Это было очень давно, — начал он наконец. — Я был молод и глуп. Думал, что могу бросить вызов самим богам.
— И бросил?
— Попытался устроить Рагнарёк. Конец света по скандинавской традиции. Хотел доказать, что смертные не хуже богов.
— И что случилось?
— Один остановил меня. Но не убил — это было бы слишком просто. Вместо этого он наложил проклятие. Я буду жить вечно, но никогда не найду покоя.
Артур попытался представить масштаб произошедшего.
— Ты пытался уничтожить мир?
— Не уничтожить. Обновить. Я верил, что после Рагнарёка наступит новая, лучшая эпоха.
— И теперь ищешь способ снять проклятие?
— Теперь ищу способ умереть. Это не одно и то же.
— В чём разница?
— Снятие проклятия может освободить меня, но не даст смерти. А смерть даст покой, независимо от проклятия.
Артур встал и подошёл к ручью.
— А что, если есть третий путь?
— Какой?
— Принять проклятие. Не искать от него избавления, а найти в нём смысл.
Крид поднял брови.
— Объясни.
— Ты бессмертен. Это означает, что у тебя есть время — бесконечное время. Время исправить ошибки, помочь людям, построить что-то лучшее.
— Я пытался. Много раз. Всё заканчивалось крахом.
— Может быть, потому что пытался в одиночку? — Артур повернулся к нему. — А что, если найти помощников? Людей, которые разделят твоё бремя?
— Они умрут. Все умирают, кроме меня.
— Но их дела останутся. Их ученики продолжат работу. А ты будешь связующим звеном между поколениями.
Крид смотрел на юношу с выражением, которое трудно было истолковать.
— Ты предлагаешь мне стать бессмертным хранителем человечества?
— Предлагаю тебе стать тем, кем ты мог бы быть, если бы не потерял надежду.
— А если я снова потерплю неудачу?
— Тогда попробуешь ещё раз. У тебя есть время.
Крид встал и подошёл к своему коню.
— Красивые слова, мальчик. Но мир не так прост, как кажется в шестнадцать лет.
— Может быть, он не такой сложный, как кажется тому, кто прожил слишком долго?
Это замечание заставило Крида остановиться.
— Ты думаешь, что усталость делает меня слепым?
— Думаю, что боль прошлых неудач мешает тебе видеть возможности будущего.
— И что ты предлагаешь?
— Дай мне шанс доказать, что я прав. Не убивай, не разрушай. Попробуй созидать.
— С чего начнём?
— С Некрополиса. Ты сказал, что хочешь взглянуть на свой город. Посмотрим, что с ним стало. Может быть, там найдётся что-то стоящее.
Крид долго смотрел на Артура, словно видел его впервые.
— Ты серьёзно веришь в то, что говоришь?
— Да.
— Даже зная, кто я и что я делал?
— Особенно зная это. Если ты способен на такие разрушения, значит, способен и на великие дела.
Крид сел на коня.
— Хорошо. Поедем в Некрополис. Но помни — это твоя идея. Если ничего не получится, винить можешь только себя.
— Согласен.
Они тронулись в путь, направляясь к побережью. Артур чувствовал странную смесь надежды и тревоги. Он сделал ставку на то, что в Криде осталось достаточно человечности для возрождения. Но что, если он ошибался?
— Один вопрос, — сказал Крид через некоторое время. — Почему ты это делаешь? Почему пытаешься спасти меня?
— Потому что кто-то должен это сделать, — ответил Артур. — И потому что верю: каждый заслуживает второго шанса.
— Даже тот, кто убил твоего отца?
— Особенно тот, кто убил моего отца. Если я смогу простить тебя, значит, прощение возможно для всех.
Крид покачал головой.
— Ты либо мудрец, либо безумец.
— А ты либо чудовище, либо несчастный человек, потерявший дорогу домой.
— И в что ты веришь?
— Во второе. Всегда во второе.
Они ехали дальше, двое всадников на пустынной дороге. Один — ищущий искупления, другой — предлагающий его. Впереди их ждал Некрополис и ответ на вопрос: может ли даже самая тёмная душа найти путь к свету?
Время покажет.
К вечеру третьего дня пути они достигли знакомых холмов, за которыми должен был располагаться Некрополис. Но уже издалека стало ясно — что-то изменилось. Столбы дыма поднимались к небу не из труб мастерских, а от костров. Много костров.
— Там кто-то есть, — сказал Артур, всматриваясь в даль.
— Много кого-то, — поправил его Крид. — Целая армия.
Они осторожно поднялись на последний холм и замерли. Внизу, в долине, где когда-то стоял величественный Некрополис, раскинулся огромный военный лагерь. Сотни палаток выстроились правильными рядами, между ними маршировали солдаты в незнакомой форме.
— Римляне? — предположил Артур.
— Нет, — Крид достал подзорную трубу и внимательно изучил лагерь. — Слишком пёстрая форма, слишком разнообразное снаряжение. Это наёмники.