– Не передать, как нам тогда было тебя жаль, – тихо сказала тетя Света. – Конечно, было понятно, почему ты так себя вел. Малышу невозможно справиться, когда такие противоречия. Ты ведь и папу любил, и маму. Но папа теперь был далеко, а мама оставалась с тобой. Накручивала тебя, и ты ее слушался. Мы тогда втроем с Борисом посовещались и решили, что надо дать тебе время, не травмировать тебя пока встречами.
– Пока мы жили с вами рядом, – продолжал дядя Костя, – то часто перезванивались с Борей. Он потом уехал из Москвы, но по межгороду звонил. Все расспрашивал, как ты. Мы рассказывали. Как ты растешь, как учишься, чем интересуешься, как не на шутку увлекся бальными танцами. Мы-то все это знали от вас с Володькой. А Боре, как разведчику, приходилось добывать сведения окольным путем… Но тебе об этом мы не говорили ни слова.
– Решили, что для тебя так лучше, – пояснила тетя Света. – Тебя же Галя так против него настраивала…
– Ну а потом мы переехали в Ясенево, – закончил рассказ ее муж. – Тебя больше не видели и с Борей потихоньку потерялись. Знаешь, как это бывает…
– И вы не знаете, где он сейчас? – глухо спросил Руслан. – Хотя бы жив ли?
Константин Владимирович и его жена с сожалением покачали головами – почти в унисон.
– Знаешь, Русик, – мягко сказала тетя Света. – Ты только не вини себя ни в чем, прошу. Ты был слишком мал, чтобы хотя бы понимать, что происходит.
Руслан впервые поднял глаза и прямо посмотрел на Володиных родителей.
– Странно я себя чувствую, – сказал он. – Словно весь мой привычный мир вдруг рассыпался… Как пазл, знаете? На кусочки.
Тетя Света ободряюще положила теплую ладонь на его руку.
– Все образуется, Русик. Вот увидишь.
А дядя Костя похлопал его по плечу:
– Всё в наших руках.
Эту последнюю фразу и услышала Люда.
– В наших руках сейчас будет замечательный шашлык, – торжественно объявила она, поднимаясь на веранду. – Идемте, все готово!
Что надо для счастья человеку? Пожалуй, именно быть в обществе дорогих ему людей. И разделять с ними вкусную еду. Как раз во время еды происходит особенное сближение. То самое сакральное «преломить вместе хлеб». Возникает какая-то особая общность, не понятная больше никому постороннему. Это так прекрасно – хотя, по сути, ведь такая малость. Почему же мы отказываем друг другу в этой малости, крадем друг у друга и у себя самих кусочки счастья, сами, своей волей вынимаем их из общей картины? Жизнь ведь не такая уж и длинная…
Это был чудесный день, и Руслан наслаждался каждой его минутой, каждым мгновением. Ему нравилось здесь все – большой участок, аккуратная полянка для барбекю с беседкой и мангальной зоной затейливой ковки, ухоженный огород, где только недавно вскопанные и засаженные грядки разбегались от центральной, как солнце, – расходящимися лучами. И дом с двумя этажами и маленькой мансардой, которую все с улыбкой называли «мезонином». В каждой комнате ощущался необыкновенный уют, который рождали мелочи. То вязаный оранжевый человечек верхом на подушке, то цветок в причудливом кашпо, то забавная этажерка из необструганных березовых полешек, то мохнатые коврики, в которые так приятно зарываться пальцами ног. «У меня дома совсем не так уютно», – вдруг подумал Руслан, но вслух этого говорить не стал. Как не высказал и другой промелькнувшей мысли: если бы сейчас с ним были Оля и дети, он был бы абсолютно, полностью счастлив.
Вечером пили чай – Руслан из синей кобальтовой чашки, теперь уже своей, «законной». И играли в лото. Какая мирная, домашняя, семейная, старинная игра! Как она напоминает блаженное время, когда не надо никуда спешить, лететь, решать проблемы. Просто – отдыхать. Просто – жить…
И спалось Руслану в ту короткую майскую ночь на диво хорошо. Он попросился в мансарду, где пахло свежестью и цветущей сиренью, и уснул, едва голова коснулась подушки.
Проснулся он рано, долго лежал, глядя в окно на небо, и думал, думал, думал. Пока где-то внутри не созрела твердая решимость.
И сразу после завтрака засобирался.
– Куда же ты, Русик? – искренне огорчилась тетя Света. – Мы хотели тебя на озеро сводить. И в лес. Правда, ни грибов, ни ягод пока еще нет…
– Все будет, – с улыбкой заверил он. – И грибы, и ягоды. И на озеро сходим – если еще позовете меня сюда, конечно. А пока…
И, выслушав заверения, что ему всегда будут тут рады, отправился складывать свои вещи. Хотя собирать было особо нечего – зубную щетку, спортивный костюм, в котором он тут ходил, да с благодарностью принятый подарок – синюю чашку.
– Я смотрю, ты на что-то решительно настроился, – заметил Володя, поднявшись в мансарду. Он уже был в курсе, что родители рассказали Руслану о его отце.
– Мне правда надо ехать, – кивнул Рус. – Все обдумать, все осмыслить. Вчера я столько узнал… И теперь я чувствую себя… немного другим. Как будто повзрослел. Как ты считаешь, можно ли повзрослеть после пятидесяти?
– Смотря что ты подразумеваешь под этим словом, – серьезно ответил друг.
Руслан задумался над формулировкой.
– Ну… Наверное, когда научаешься получать удовольствие от ответственности и исполнения своих обязанностей.
– Удивительно хорошее и точное определение, – оценил Володя. – Украду мысль, можно?
– Дарю с удовольствием. Но смех смехом, а у меня такое чувство, что я начал вдруг что-то осознавать. Что-то, чего не понимал раньше.
– Что ж тут смешного, – возразил Володя. – Вся наша жизнь состоит из осознаний. Практически каждый день. Если процесс остановился – мы умерли… Давай, братишка, не пропадай надолго.
Они пожали друг другу руки, привычно сложив шрамики на ладонях.
Руслан ехал осторожно – помнил, что в багажнике банки. Пусть и упакованные по всем правилам, но все же…
Пока он добрался к себе, погода начала портиться. Поднялся ветер, захлопал створками растворенных окон квартиры в таунхаусе. Диньки видно не было, и Рус не стал ее искать. Он решил выпить белого чаю и достал подарочный пакетик с кобальтовой чашкой. Ее вид немного успокоил, как и первый же глоток ароматного напитка. И сразу после этого в кухне появилась Динька.
– Ух ты, какая раритетная фигня! – она потянулась к чашке, видимо, рассмотреть поближе.
– Сама ты раритетная фигня, – неожиданно разозлился Руслан.
Встал из-за стола, забрав с собой чашку, и поднялся к себе в кабинет. Вот, пожалуй, чем он займется. Пазл! Руслан решил еще раз взглянуть на очки, напомнившие ему об отце, и внезапно обнаружил, что совпали еще несколько фрагментов картинки. Как же он раньше-то не заметил? Вот рукав свитера, бежево-желтого, ну вот же он, манжет! Так, дальше…
Это состояние было сродни трансу – углубление и сосредоточение. Руки Руслана существовали словно отдельно от него самого. Они подбирали картонные кусочки, передвигали их, составляя не просто картинку. Каждый сложенный кусок будто становился фрагментом его собственной утраченной жизни…
Наконец сложилась еще часть пазла. И теперь с собранного куска на Руслана смотрели мудрые и печальные глаза старика, сжимавшего в руке очки в толстой оправе. Подумалось вдруг, что старик может быть похожим на его отца. Таким, каким отец мог стать сейчас. Судя по рассказам Володиных родителей, отцу в этом году должно было исполниться семьдесят пять.
– Я тебя найду, – прошептал ему Руслан. – Обязательно. Ты только будь жив. Пожалуйста…
Больше всего удивило то, что и в другом собранном кусочке – с мальчиком – тоже что-то неуловимо изменилось, но понять, что именно, было невозможно. А остальные части пазла по-прежнему не подходили друг к другу настолько, что даже оставалось неясно, что изображено на картине. Загадка! Но такая притягательная…
Не откладывая дело в долгий ящик, Руслан открыл ноутбук, вышел в интернет и набрал в строке поисковика данные отца: имя, фамилию, отчество, год и место рождения. Результат оказался нулевым. Ну что ж, никто и не ожидал, что будет легко…
Рус спустился в кухню, сполоснул и поставил чашку, заглянул на веранду. Динька с кем-то вполголоса говорила по телефону, но, увидев мужа, прикрыла динамик рукой и спустилась во внутренний двор, хотя уже начал накрапывать дождь. Девчачьи секретики? Или все еще обижается после их недавней размолвки? Впрочем, почему – размолвки? Они не ссорились. Просто… Ладно, потом.
– Я – спать, – сообщил ей вслед Руслан.
Он вдруг почувствовал, что очень устал. Надо же, настал вечер. Вроде бы только что день был. А завтра на работу.
В офисе все шло своим чередом. Обычный будний день, обычная работа над обычными проектами. Вся коммуникация, весь обмен информацией велись через сеть, дистанционно. Процесс был у Руслана настолько налажен, что не было особой необходимости приезжать сюда, но он все равно старался выбраться в офис хотя бы два-три раза в неделю. «Чтобы подчиненные не забыли, как выглядит начальник отдела», – шутил он. Но сам считал, что, какой бы хорошей ни была команда, позволять народу расслабляться все равно нельзя. Сколько труда ему стоило вновь наладить работу в офисе после того, как закончилась самоизоляция из-за пандемии! Ребята тогда избаловались, привыкли работать из дома, сидеть за компьютерами в трусах – хотели и дальше так продолжать, слезно просили сохранить дистанционный режим; Вадик, ведущий специалист, даже чуть было не уволился из-за этого. Но Руслан, как обычно, настоял на своем.
В обеденный перерыв, попивая кофе с круассаном, Рус позвонил другу детства.
– Привет, не отвлекаю?
– Привет, братишка, – отозвался тот. – Как раз вовремя. У меня следующий клиент только в три. Как ты? Ты, как я заметил, уехал, будто на грани какого-то решения.
– Да не то чтобы решения. Скорее, осознания. Я понял, что мне необходимо срочно разыскать отца.
Володя усмехнулся в трубке.
– Родители мои тем же самым озаботились. Вчера весь вечер перебирали старых знакомых, думали-гадали, кто может о Борисе Васильевиче что-то знать.
– Бог даст, что-нибудь получится, – от души пожелал Руслан. – А я пока его через техникум поищу.