– Сын, – мягко произнес Борис Васильевич. – Ну, не сердись. Я ведь тоже про семью. Я ж понимаю, что старики практически всегда в тягость. Вот сейчас сделаешь то, что кажется тебе правильным, а потом можешь и пожалеть… Конечно, ты мне этого не покажешь, но будешь мучиться. А я этого не хочу. Мешать не хочу.
Руслан молчал, задумавшись. Отец смотрел в самую суть. Он, Руслан, был бы только рад переезду отца и всегда будет рад. Даже если у того к старости испортится характер или, сохрани господи, отец заболеет и придется за ним ухаживать. Но Динька – другое дело. Нельзя так резко перевернуть с ног на голову ее налаженную жизнь. Она выходила замуж за Руслана, когда у него отца никакого не было и в помине, даже разговоров о нем не было. По сути, для нее это незнакомый посторонний старик. И, конечно, в ее доме он будет ей в тягость… Конечно, необходимо время.
– Видишь, вот ты и задумался, – сказал отец.
– Ты совершенно неправильно, кстати сказать, истолковал то, по поводу чего я задумался, – возразил Руслан.
Об этих его размышлениях отцу знать совершенно не обязательно. Незачем его тревожить.
– И о чем же? – спросил отец.
– О том, что я не хочу, чтобы ты думал, будто я твою жизнь обесцениваю, – ответил Руслан. – Твои достижения. Мол, джакузи круче, чем домик в деревне. Не круче. Просто когда человек в жизни наломается, ему отдохнуть хочется. Честно скажу, я бы не выдержал преподавания в школе ни дня. А ты выдержал.
– Да тоже мне подвиг, – отмахнулся отец. – Педагогика – это ведь такое благодарное дело. Не всегда, конечно, не со всеми детьми. Далеко не со всеми. Ребята ведь разные. Семьи разные. Много неблагополучных, таких, о которых даже говорить не хочется. Но знаешь, даже в них порой хорошие люди вырастают. Вот послушай такую историю…
И отец с удовольствием, с горящими глазами начал рассказывать об одном из своих учеников. Руслан вежливо слушал, но про себя решил, что к разговору о переезде он еще обязательно вернется. Просто не сегодня.
Фрагмент третийПара, танцующая танго
Дочке, Маше-Мыше, Рус об отце пока ничего говорить не стал. Успеется. Но общаться с ней продолжал часто, расспрашивал, как она и брат проводят лето. Сын все так же был в Сочи, работал, в свободное время лазил по горам и ездил на море, слал фото сестре, а та, тайком от брата, перекидывала их отцу. Сама Мыша благополучно сплавилась в свой рафтинг (или как об этом правильно говорить?) и теперь, отдохнув от приключений, была по уши занята новым хобби – скрапбукингом.
– Это еще что за зверь?.. – поинтересовался Руслан, а сам тем временем записал незнакомое слово. Обязательно надо будет посмотреть в интернете, надо же быть в курсе жизни своего ребенка.
– Это хенд-мейд такой, – не слишком-то понятно объяснила дочь. – Вроде кардмейкинга… Сейчас скину тебе фотку, посмотришь, как я оформила свой личный дневник, и сразу поймешь.
– Это ты что, сама делаешь?! – поразился Рус присланному фото. Обычная тетрадь превратилась в утопающий в бумажных цветах сказочный домик с дверью из дощечек и настоящим ключиком на ней.
– Ну а кто же? – фыркнула дочь.
– Прямо шедевр! – искренне восхитился Рус.
– Да ладно, это еще несложно…
Мышкина поделка из разноцветных кусочков картона напомнила о пазле, и ладони Руслана просто зачесались от предвкушения. Он поднялся в кабинет, посмотрел на стол и в который раз поразился тому, как меняется его восприятие головоломки. В первый момент показалось, что деталек мало и он соберет картинку за один вечер. Потом частей вдруг словно стало больше, и они упорно отказывались хоть как-то сходиться между собой, сколько ни бейся. Затем так же неожиданно все сдвинулось с мертвой точки. Сейчас Рус уже понимал, что общая картинка представляет собой старую квартиру и находящих в ней людей. Мальчик с самолетиком и старик с очками в руках уже были собраны. Но пока оставалось много деталей, которым еще только предстояло воссоединиться.
Наверное, решить эту головоломку можно было бы и гораздо быстрее, но Руслан специально не торопился. Ему нравилось думать, что каждый из фрагментов картинки, точно постепенно проявляющаяся фотография, странным образом напрямую связан с вехами его жизни. Необъяснимо, но факт. Недаром он уже давно сравнивал с пазлом собственную жизнь – еще до появления странного подарка.
В этот раз ему бросилось в глаза, что на двух кусочках похожий рисунок. И как он раньше не заметил! Это же чье-то лицо… Ну да, вот глаза, нос, ухо с крупной серьгой, черные волосы, убранные в высокую прическу. Та-ак, интересно… А вот шея, плечо, красный рукав на белом фоне. Рука женщины лежит на спине мужчины? А где же нижние части фигур? Может, они соберутся из вот этих ярко-красных кусочков? Они вроде бы подходят друг к другу… Руслан сложил их, и действительно получилась развевающаяся широкая юбка, алая, с неровным, точно из лепестков цветка, подолом. Такая юбка была… у Рио-Риты!
Во внезапно нахлынувшем волнении Рус оставил головоломку, встал, прошелся по кабинету. На него шквалом обрушились воспоминания – о бывшей партнерше, их выступлениях, тренировках, соревнованиях. Как же ему всего этого не хватало потом всю жизнь! И ведь так и получилось в точности по проклятию оскорбленной «испаночки» – он не танцевал почти тридцать лет…
…Когда Рус учился в первом классе, мама увидела по телевизору программу о бальных танцах. Показывали выступления взрослых участников, потом появились кадры с совсем юными танцорами. Галине Николаевне понравилась передача, и она задумалась – а почему бы не отдать любимого сынулю на бальные? Будет при деле, культурное увлечение опять же. Можно было бы и в спорт отдать, конечно, но спортшкола и секции далеко – пришлось бы возить. А бальные танцы – в Доме пионеров через два квартала. Плюс это безопаснее спорта – никаких травм можно не опасаться. К тому же мальчиков там всегда меньше, чем девочек, – Руслан будет нарасхват. Может быть, и его покажут по телевизору как-нибудь… Словом, в конце августа Галина Николаевна отвела сына в Дом пионеров неподалеку и записала в танцевальную студию.
Тогда Руслан в очередной раз согласился с мамой – но теперь не потому, что не хотел ее обижать, а вполне охотно. Ему действительно хотелось себя в этом попробовать. К какому-либо спорту у него никогда особенно душа не лежала, а вот музыку он всегда любил, все время двигался под нее, когда слышал, пытался подражать танцорам из телевизора. Звуки музыки всегда были для него чарующими, манящими, и его тело отзывалось чуть ли не на любую мелодию практически бессознательно.
С этого момента у Руслана началась новая жизнь. Все остальное, кроме разве что дружбы с Володькой, отошло на второй план. Со студией ему повезло – это оказалось отличное место с прекрасными педагогами, любящими детей и свое дело. Туда не просто «ходили на танцульки» – там занимались танцевальным спортом и готовили настоящих профессионалов. Ученики и выпускники студии становились призерами разных конкурсов, в том числе всесоюзного и международного уровня, получали спортивные разряды в соответствии со своим возрастом. Их фотографии гордо смотрели со стен на новичков, и в первый раз Рус, поглядев на снимки танцующих пар в красивых костюмах, сразу дал себе слово, что станет таким же, как они. И тут же стал прилагать к этому все усилия.
– Ирина Георгиевна сказала, что у меня отличные способности! – выпалил Рус встречающей его матери, когда, запыхавшись, выбежал после первого занятия.
– Уж я-то это всегда знала, милый, – заверила сына Галина Николаевна, но Рус увидел, что она довольна.
Необычайно доволен был и Руслан. Ему невероятно понравилось в студии. Предупреждения педагогов, что достичь успеха можно будет только долгими усилиями и напряженной работой, его не отпугнули, а напротив, даже порадовали. Делать то, что тебе по-настоящему нравится, – разве ж это работа! Это не посуду мыть и не буквы из прописей копировать. Единственное, чего ему тогда не хватало для совсем уж полного счастья, – это возможности разделить удовольствие с другом. Володя хотя и всячески поддерживал увлечение Руса, но к танцам был абсолютно равнодушен и заниматься вместе с ним в студии не хотел. Но зато попросил родителей записать его в какой-нибудь другой кружок в Доме пионеров – чтобы можно было ходить на занятия вместе. Это оказался кружок авиамоделирования. Занятия там были в те же дни, что и в танцевальной студии, и Руслан каждый раз продлевал себе удовольствие, делясь с другом на обратном пути впечатлениями от прошедшего дня.
И педагоги, и родители отлично знают, как это бывает: в сентябре в тот или иной кружок, секцию или студию может записаться и сотня детей, но многие отсеиваются после первых же занятий. К концу года может остаться только десяток, а порой и меньше. А через несколько лет из этого десятка и вовсе может остаться только один. Именно этим одним и стал Руслан Левашов.
Ему нравилась дружеская атмосфера в студии, где все были точно одной большой семьей, даже несмотря на значительную (особенно для детских лет) разницу в возрасте. Самые старшие ребята оканчивали школу (несколько человек уже и окончили), а младшие были даже меньше Руса – дошколята, их называли «Категория 0». Но все они, сколько бы им ни было лет, чувствовали принадлежность к особому, удивительному, почти волшебному миру танца.
Шло время. Рус старательно занимался. Преподаватели хвалили его, и было за что. Он упорно оттачивал каждое движение, добиваясь предельной четкости, стараясь не только попадать в такт, а обыгрывать музыкальную тему. Ведь в любом музыкальном произведении присутствует многоголосица инструментов – и Рус слышал их все. Каждый раз он пытался танцевать то скрипку, то гитару, то фортепиано, а то просто барабанный ритм. Ему одинаково нравились и европейские, и латиноамериканские танцы. Танго, венский вальс, медленный фокстрот – или самба, ча-ча-ча, пасадобль – в каждом он находил что-то особенное, непередаваемое, для каждого создавал при помощи движений особый рисунок, не похожий ни на какой другой.