В 2011 году Пелоси опубликовал еще одну книгу{Pelosi 2011.}, в которой привел очередную версию: они с Пазолини встретились в тот вечер возле вокзала Термине не впервые: якобы они были уже несколько месяцев знакомы, встречались еще летом и были друзьями. Он заявил, что встреча вечером 1 ноября 1975 года возле Термини была назначена заранее, и парень познакомил писателя со своими друзьями, братьями Борселлино, чтобы вернуть бобины с негативами фильма «Сало», украденными из кинотеатра Technicolor на Тибуртине в прошлом августе. Предполагалось, что Пазолини заплатит некую сумму, чтобы вернуть пленку с записью своего фильма, и Пелоси отвел его на место, где ему вернули бы похищенное. Однако, когда они пришли на место, все пошло так, как он поведал Леозини в 2005 году.
А 18 октября 2014 года в эфир вышла новая передача Франки Леозини «Проклятые истории». В студию был приглашен эксклюзивный гость, Дино Педриали, фотограф, сделавший в свое время ■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■. Педриале эмоционально рассказал интервьюерше о деталях своих встреч с писателем и о его тяжелом душевном состоянии накануне трагического конца. В студию пришел и Пино Пелоси, и в интервью лицом к лицу ведущая в очередной раз попыталась добиться у него правды, которую, несомненно, знал только он.
Сколько версий, столько «правд», но лжи, скорее всего, еще больше. Итак, как пишет Франко Граттарола, «самый большой вопрос, настоящая тайна кроются в этом последнем губительном насилии, осуществленном над человеком, уже и так достаточно страдавшим, и вечно присутствующем в этой истории Пино Пелоси, с его якобы противоречиями, позой жертвы и показным несчастьем, проплаченной ложью и банальными откровениями»{Grattarola 2005, стр. 284.}. Пелоси умер 20 июля 2017 года и унес все свои тайны с собой.
На следующий день после убийства на стене университета в Риме появилась гигантская надпись: «Они правильно замочили этого голубого». Рядом была нарисована стилизованная фигура, изображавшая писателя, со стрелами или палками{См. Mieli 2002, стр. 160.}.
В тот же день, всего несколько часов спустя после заявления об убийстве по телевизору, в одном из роскошных кварталов Флоренции, где был зафиксирован высокий процент правых избирателей, на стене появился лозунг, приветствовавший преступление. В 6:30 6 ноября 1975 года иезуит Артуро Далла Ведова был задержан в Риме во время нанесения на траурные объявления оскорбительных надписей типа «свинья», «пидор», «проклятый», «pig» и тому подобное. Его начальство от него дистанцировалось, заявив о ментальных нарушениях{См. Mieli 2002, стр. 95.}.
На миланских стенах, наоборот, появились надписи совсем другого содержания: «Пазолини = Маттеотти192: убит фашистами»{См. Grattarola 2005, стр. 286.}. Вероятность политического убийства, по убеждению многих, не равнялась нулю.
Припомним статью писателя «Что это за бунт?», опубликованную в Corriere della Sera»от 14 ноября 1974 года, а позднее в «Корсарских письмах» под заголовком «Роман о массовых убийствах», в которых он утверждал, что знает имена ответственных за стратегию напряжения{См. выше, § 6.2.}. Некоторые убеждены в том, что «можно полагать, что Пьер Паоло Пазолини, без сомнения, был убит из-за списка […] имен, хранившегося у него в сейфе. Эти имена и пришли к выводу, что его нужно убрать»{Colonna 2020.}.
Пазолини, к тому же, не только говорил, что знал, что скрывается за происшествиями, но умудрялся и предсказывать, что и когда случится. И не благодаря провидческому дару или пылкому воображению, а благодаря исследованию и анализу. В «Нефти» можно прочесть: «Бомба взорвалась: сотни человек погибли, их трупы искорежены и валяются среди моря крови, затопляющего куски плоти на платформе и пути»{R2, стр. 1824.}. Писатель сначала поместил воображаемое «видение» на вокзал Термини в Риме, но потом изменил место действия на Болонью{Там же, стр. 1999.}. Пазолини невольно описал трагедию, случившуюся на вокзале в Болонье 2 августа 1980 года: 23 килограмма взрывчатки сдетонировали в зале ожидания второго класса (самого заполненного людьми). Результат был чудовищным: от взрыва рухнуло западное крыло здания, под завалами погибли 85 человек, более 200 были ранены.
В другой статье в Corriere della Sera от 24 августа 1975 года, «Процесс», Пазолини попытался изобразить идеальный судебный процесс над виновными в политическом и моральном упадке итальянского общества:
Итак: отсутствие достоинства, презрение к гражданам, манипуляции с государственными деньгами, сделки с нефтяниками, промышленниками, банкирами, сотрудничество с мафией, измена в пользу другой страны, сотрудничество с ЦРУ, незаконное использование таких организаций, как SID [Информационная служба обороны, секретная итальянская спецслужба 1966 года], ответственность за убийства в Милане, Брешии и Болонье (по крайней мере преступная неспособность наказать исполнителей), разрушение ландшафтов и городов Италии, ответственность за антропологическую деградацию итальянцев (и эта ответственность усугубляется полным невежеством), ответственность за, как принято говорить, печальное состояние школ, больниц и других первичных государственных служб, ответственность за «запустение» деревни, за «взрывное распространение» массовой культуры и средств массовой информации, за преступную глупость телевидения, за упадок Церкви и наконец, за все остальное, вероятно даже и за распределение государственных должностей среди «своих». Таков […] список преступлений «против морали» тех, кто правил Италией последние 30 лет, и особенно последние 10: деяния, которые должны были бы привести по крайней мере дюжину могущественных демохристиан на скамью подсудимых при нормальном судебном производстве{SP, стр. 639.}.
Всего за месяц до гибели писателя, 28 сентября 1975 года, в миланской газете вышла еще одна его критическая статья, аналогичная процитированной выше, под заголовком «Почему Процесс» (она тоже вошла в «Лютеранские письма»), и в ней Пазолини требовал судить христианских демократов, по вине которых Италия стала «смешной и зловещей» страной:
Над всей демократической итальянской жизнью нависает опасность омерты с одной стороны и невежества с другой, и из-за этого рождается, практически сам по себе, естественный договор с властью: дипломатическое взаимное молчание.
Список, даже краткий, но хоть насколько возможно, общий и обоснованный, всех событий, то есть вины, так и не был составлен. Наверное, потому, что не считается необходимым.
Потому что к тем обвинениям, что я перечислил выше, есть еще много чего добавить – всего того, о чем итальянцы хотели бы знать сознательно. Итальянцы сознательно хотят знать, какова была истинная роль SIFAR [военная спецслужба].
Итальянцы сознательно хотят знать, какова была истинная роль SID [военная спецслужба защиты информации]. Итальянцы сознательно хотят знать, какова была истинная роль ЦРУ.
Итальянцы сознательно хотят знать, до какой степени мафия принимала участие в принятии решений правительством в Риме и сотрудничала с ним. Итальянцы сознательно хотят знать, как на самом деле готовились фашистские перевороты.
Итальянцы сознательно хотят знать, в чьих умах и в каких креслах родилась идея «стратегии напряжения» (поначалу антикоммунистический, потом антифашистский, неважно).
Итальянцы сознательно хотят знать, кто создал дело Вальпреды193. Итальянцы сознательно хотят знать, кто был реальным исполнителем, зачинщиком, соотечественником жертв убийств в Милане, Болонье, Брешии.
Но итальянцы – и в этом суть вопроса – хотят получить все ответы сразу, и обо всех других возможных преступлениях, с перечисления которых я начал{Там же, стр. 670.}.
Не верится, что все эти вопросы Пазолини так и остались висеть в воздухе. Недавно я написал историку Мигелю Готору, по случаю смерти в 2021 году генерала Джанаделио Малетти (связанному с Propaganda Due P2194, итальянской масонской ложей и ранее главой спецслужбы SID), участника многих темных событий в недавней истории Италии:
Сознавать это больно, однако успокоительного представления о чрезмерном использовании «девиантных секретных служб» недостаточно, чтобы объяснить предательство части государственного аппарата, оплаченное налогами граждан, перечисленными на национальную безопасность, а не на защиту тайных террористов, убивших этих же граждан. К сожалению, это был отлично подмазанный – нечто вроде «подрывной деятельности в верхах» – механизм разложения представителей высших эшелонов власти, поднимавшихся по лестнице военной иерархии, очевидно благодаря соблюдению правил безнаказанности и молчания, а вовсе не обычные «недоработки на местах»{Gotor 2021.}.
Пазолини сражался в одиночестве, но совершенно гласно благодаря публикациям в крупной итальянской газете, в те времена, когда газеты еще имели значение, и их не только читали в тишине и обсуждали, но они еще и влияли на общественное мнение. Тогда, возможно, смерть Пазолини могла бы стать одной из страниц «романа о бойне» (как он сам назвал одну из самых знаменитых глав «Корсарских писем»).
Гипотеза о том, что заказчиков убийства стоит искать в высших кругах была выдвинута еще в первые годы после гибели писателя, прежде всего Лаурой Бетти и другими его друзьями. В 1977 году вышла книга «Пазолини: судебная хроника, преследование, смерть» под редакцией все той же Бетти, с предисловием Альберто Моравиа{Betti 1977.}, и на ее страницах эта вероятность упоминалась не один раз.