Не знаем порой мы себе места, Охота и то и другое постичь!
Вот юношу год ожидает невеста, В засаде охотник выслеживал дичь!
Мы ищем себе и любви — приключений, А может еще чего круче пока не найти!
И хоть результатом бывает прибавка мучений, Охота ли смерть нам принять когда нет двадцати?
Зачем мы забрались в пустыню–клоаку?
Что там позабыли где мирно почил фараон?
Скачу по пустыне я словно макака — Без нашей поддержки войска ожидает разгром!
Цыганки по триста лет жить нагадали, Что каждый получит пекулий и дом за рекой!
Поэтому юноши прут в эти дали, Погоня за вечной дорогой и светлой мечтой!
Но сколько бы верст сапогом не отбили, Как преграды бросками бойцы не прошли!
Накручивать будет и далее мили и мили, Пока нам невеста печет за сто лье пирожки!
Вот справа от нас пирамида Хеопса, Левее зеленый от времени Сфинкс…
Казалось и дальше бежать очень просто, Ведь прочно сидит в черепке — эта миссия–фикс!
Дождемся я верю, вернемся с победой, Мир новый построим, а старый свернем!
Пойдут поколения новые следом, Тогда все народы планеты нам станут родней!
Атака англичан окончательно выдохлась. Последние подбитые танки остановились возле вырытых немецких траншей. И лишь пехота, а новые прибывшие мотоциклисты все еще не оставляли попыток вырваться из тисков. Измученные длительным переходом шершавые от прилипшего к поту песку девчонки отстреливались уже последними патронами. Герда поправив штык–нож, сказала Магде:
— Ну, что врукопашную?
Девчонка фон Зингер ответила:
— Да врукопашную! Это будет славная охота, хотя для многих она станет последней! Только дождись приказа командира!
Галина с придыханием шепнула:
— Приказ командира во время войны исполнен любви и огромной цены!
Было впрочем, видно, что среди британских солдат нет единства.
Часть из них залегла и не хотела бежать вперед, а остальные несколько робко топтались на месте. У девушек–воительниц уже оставались считанные выстрелы, хотя первоначально был целый мешок боеприпасов принесенной каждой волчицей. Да это они девчата, красивые, босоногие, в одних очень прочных бикини воительницы элитного женского батальона СС. Отделения, в котором воевали лучшие особи Германии, да еще безжалостно натренированные. Своего рода программа по созданию людей будущего — сверхчеловека воспетого гениальным и чокнутым Фридрихом Ницше. Девчата старались выбирать себе каждая свою жертву и не терять даром ни одного патрона. А тут появились еще танки. И откуда только берутся эти морально устаревшие «Матильды», наштамповали конвейерным способом их выше крыши. Но вот уже, кажется: достигнут, предел долготерпения, Стэлла уже готова, отдать приказ к рукопашной схватке, как вдруг. Из далеких облаков зазвучала грандиозная симфония Вагнера. Эта музыка такая колоссальная и восхитительная, способная довести истинного арийца до тотального исступления. А врага вогнать в штопор. Бросив взгляд в небо, Магда звонко воскликнула:
— Да это наши бомбардировщики «Штука».
Гелла рявкнула каламбуром:
— Штуки устроят не штучную разборку!
Что можно сказать о грозном Ю-87, пикировщике–легенде, символе немецкого «Блицкрига»? Эта машина, просто идеально(для своего времени, когда еще не было таких мощных и эффективных систем компьютерного наведения), подходит для уничтожения наземных целей и особенно пехоты, да и танков тоже. А производство достойной смены:
Фокке–Вульфа в штурмовой модификации еще только начинает раскручиваться.
Стэлла громко гаркнула:
— Зарыться в песок, быстрее и по не поздно спрятать головы!
И вот по англичанам последовали удары, «Матильды» взрывают и переворачиваются. Герда ощутила, как осколки, словно гребешок прошлись по волосам и царапнули по ушку. Зацепило и Магду, а одной девушке и вовсе не повезло, раскроило черепок. Но к счастью это уже были последние жертвы. Теперь атака англичан окончательно захлебнулась, а над главным минаретом Александрии взвилась знамя со свастикой! Это флаг был огромен, и внушал ужас большей половине мира:
Магда с жутким восхищением, воскликнула:
— Вот это да! Наконец–то!
Герда удивилась:
— Мы победили? Как–то не верится!
Магда тонюсенько хихикнула:
— Да–да–да–да!
Уцелевшие англичане также принялись выбрасывать белые тряпки. Вот это была победа, то о чем можно только мечтать, стоя перед внешне неприступной армадой свершилось.
Герда воскликнула:
— Радость, радость постоянно! Будем счастливы всегда! Знамя наше цветом рдяным указует путь …
Магду какой–то черт потянул за язык, и она брякнула:
— В никуда!
А вот злая Стэлла услышала, она, как назло была рядом, а гул в этом момент притих. Командир роты рыкнула:
— Вот как? Знамя со свастикой ведет, по–твоему, в никуда. Мы с тобой еще разберемся, а пока надо строить пленных.
Действительно, среди тех, кто сдался было много раненых, причем тяжело. С ними фашисты поступили «милосердно», контрольный выстрел в голову и полный порядок. Тех, кто был ранен легко, поставили в отдельную колону — их можно вылечить и использовать как рабочую силу. Герда, впрочем, вдруг испытала укол совести, когда видела расправу над тяжелоранеными и искалеченными бойцами. В Третьем Рейхе все было подчинено, требования целесообразности. А поэтому, ненужных убирали. Сама Герда несмотря на всю муштру, и уже солидное(особенно после этого, да и до данного боя!) количество трупов на своем счету, оставалась доброй и весьма сентиментальной. Вот по пыльной, загорелой щечке даже скатилась горькая слезинка. До чего же грязная вещь война, как она менять характер и оценку человека.
Магда тоже нервничала; что еще придумает жестокая Стэлла. Как её накажут. Ведь в военное время командир может просто приказать расстрелять, даже не объясняя причины. Хотя до этого дело, скорее всего не дойдет. Ведь они элита, и в случае расстрела, да еще при свидетельницах, могут начать копаться, что к чему, зачем. Они воительницы ценные, а не ординарное пушечное мясо.
Роту впрочем, изрядно потрепало. Три немецкие девушки погибли, пять получили серьезные ранения, почти половина легкие, а исцарапались и смертельно устали все без исключения. Подсчет потерь провели немного позже, а пока строили пленных и считали захваченные трофеи. А так же девчата слаживали в отдельную стопку брошенное противником оружие. Хотя наступила ночь, но было достаточно светло, особенно благодаря полной луне. Герда заметила:
— А ты знаешь Магда в такую погоду, обычно весьма активны оборотни. Особенно бывшие покойники!
Рыжеволосая воительница скривила личико:
— Если верить сказкам то да. — Фрау фон Зингер рыкнула. — Но ведь вы взрослые девушки. Вернее мы взрослые девушки, и сами вроде вурдалаков. Пусть даже женского пола и очень красивых.
Перед глазами Герды, вернее в её свежей памяти мелькнул эпизод прошедшего боя, как после падения бомбы разлетались тела англичан.
Среди них, был один — видимо из числа аборигенов Австралии, морда с толстыми губами и приплюснутым носом — просто жуть. А глаза…
Просто мой ласковый и нежный зверь, я так люблю тебя, поверь. Голова не долетела до грозной Герды всего метров десять! И это словно…
Убитых девчат в отличие от простых солдат не могли похоронить просто так. Их тела завернули в целлофановые пакеты и после церемонии прощания и отпевания(это сделал специальный священник со свастикой на рукаве!), отправили с самолетом в Германию.
Священник был особый эсесовский в красной форме, и с лицом профессионального убийцы. Гитлер давно хотел учредить в Третьем Рейхе новую религию. Правда, составление альтернативного богословия столкнулось с трудностями. Несколько честолюбивых философов толкали каждый собственную модель и теорию. А выбрать общее мог только сам фюрер. Но принятие новой религии, где крест бы заменил свастику, вернее свастика заменила бы крест, означало бы неизбежный раскол в обществе, да еще как раз накануне второй мировой войны. Гитлер решил отложить реформацию до лучших времен! Увы, даже фюрер казалось способный свернуть горы и изменить законы природы вынужден считаться с человеческими предрассудками. Магда фон Зингер рыжеволосая, а рыжий цвет, цвет хитрости и не стандартного мышления вздохнула. В отличие от воительницы–блондинки Герды, этой умелой убийцы с душой ягненка, она не любила Христа, искренне считая его слабаком и евреем. Действительно Библия это полный отстой. Сам факт, что евреи народ избранный Богом вызывает лишь смех и отторжение. Чтобы Бог избрал… Брр… Магда прервала размышления и помогла загрузить убитых к специальный контейнер. Действительно странно, что человек, венец мироздания настолько хрупок, что его можно убить. Ведь разве можно уничтожить совершенное… Впрочем говорить о совершенном человеке смешно. Это существо, довольно мало приспособленное для жизни, особенно человеческие дети. И почему так? Это вызывает сомнения в естественном течении вещей в эволюции. Ведь человек это высшая сфера и никто не может возразить, что это именно так. Поэтому атеизм и логичен. Ведь слабости человека объясняются тем, что она еще практически в самом начале лестницы эволюции. То есть пока ты слаб, но в будущем можешь стать сильным.
Христианская же мораль предполагает: что ты рожден дерьмом и такими же дерьмом и останешься, только свое уничижение будешь нести вечно. Ну, а само значение понятия ислам означает покорность… А быть покорным значит быть ничтожеством, что для настоящего гордого человека, более чем неприемлемо.
Тигрицы тем временем были заняты уборкой трупов и сбором техники.
Уже была ночь, самая светлая в году. Трупы уже начали источать удушливый запашек. Магда поморщилась: ну почему в людях столько дерьма! Человек — ходячая помойка! А ведь по идее человеку нужно быть — сверхчеловеком и суперживотным! В этом есть особый смысл — разум, дарящий и физическое совершенство. Ух уж эти люди… точнее людишки. Ну чем они лучше животным, если вот так воняют! Нужно просто себя преодолевать, чтобы касаться к трупам и сбросать их…