Фугу внимательно наблюдает со своего места за каждым действием Седжон: вот она поднимается по ступенькам, отдает водителю наличку и проходит вглубь салона. Автобус стоит, словно ждет именно Сонги, а тот колеблется. Неведомый внутренний голос говорит ему, что нужно следовать за Седжон. Но разум кричит одуматься и вернуться на парковку за своим «Ягуаром».
Сонги мысленно считает до пяти в надежде, что автобус уедет раньше и он со спокойной совестью не будет больше доставать Седжон своим присутствием.
…Четыре, пять…
Он срывается с места и буквально залетает в автобус в последний момент, ловя на себе недовольный взгляд водителя. Платит за проезд и пробирается в конец салона, где Лим Седжон уже сидит, прислонившись виском к окну. Она смотрится в этом старом автобусе так чужеродно, словно новенький стул, безжалостно выставленный на помойку.
Седжон прикрыла веки, будто собиралась задремать. А может, ей просто не хочется смотреть на пассажиров и на серый пейзаж за окном. Но Фугу без разрешения плюхается рядом с ней, вынуждая приоткрыть один глаз.
– Зачем ты пошел за мной? – недоумевает она, отстраняясь от окна и внимательно всматриваясь в его лицо.
– Я еду в универ, – пожимает плечами Фугу.
Она одаривает его легким пренебрежением, которое читается в ее свинцовых радужках, и снова прислоняется к холодному стеклу.
– Почему на автобусе? – Она больше не смотрит на него. – Ты предлагал подвезти меня, значит, у тебя есть машина. – Это несложный вывод, тем более она не раз видела его на парковке рядом с черным «Ягуаром».
– У тебя тоже есть машина, – возражает он. – Но мы оба здесь.
– Я забочусь об окружающей среде, – ухмыляется Седжон.
…Самой смешно от этой лжи.
– Ага, а сколько животных умерло ради твоей сумочки? – Фугу косится на дорогущую сумку, очевидно из натуральной кожи, которая аккуратно покоится на ее коленях.
– Ты не поймешь, – бросает она и отворачивается, обнимая себя руками.
– А ты попробуй объяснить.
Он всегда был настойчивым. Иногда даже настойчивее Дохёна.
Он пристально ведет взглядом по ее умиротворенному лицу, не зная, что внутри Седжон трещат тектонические плиты.
Впервые Фугу может так близко рассмотреть ее: гладкая жемчужная кожа, легкий румянец на лице, который еще не успел исчезнуть после утренней прохлады, пока Седжон ждала автобус. Персиковые губы покрыты прозрачным блеском. Убранные назад волосы открывают вид на ровную линию подбородка, а черные ресницы трепещут и резко распахиваются.
…Фугу пойман с поличным. Как же стыдно.
Седжон смотрит прямо в его карие глаза. Ни капли не смущена, а может, просто хорошо научилась скрывать свои чувства. Легкий холодок неловкости пробегает по спине Сонги, хотя прежде он был уверен, что уже утратил эту способность. Не знает, что сказать, как объяснить свое бесцеремонное поведение и неизвестно чем вызванный интерес.
– Что означает твоя татуировка? – Седжон переводит взгляд с растерянных глаз Фугу на его шею, откуда из-под футболки хорошо видна голова китайского дракона.
Неловкость как рукой снимает – это приводит его в чувства. Фугу явно не ожидал услышать такой вопрос, тем более сейчас и тем более от своей соседки с пятнадцатого этажа. Его часто спрашивают о значении дракона на шее. Но объяснить значение вещей, смысл которых ты сам до конца не понимаешь, практически невозможно.
…Это нужно почувствовать.
Непокорность и нежелание примиряться с установками семьи и общества. Способность пробить любые стены, которые только могут возникнуть на его пути. Дикое желание добиться чего-то большего.
…Верность.
Пожалуй, это то, что изначально Сонги вкладывал в черный рисунок, что начинается от середины шеи и заканчивается на ключицах и плече, частично скрытый под одеждой. Но Фугу не собирается заниматься пустыми объяснениями.
…Это личное.
– Она означает: «Не суй свой нос в чужие дела», – брызжет ядом и не стесняется, ведь это и правда не ее дело.
Такой резкостью Седжон и не удивлена вовсе. Ей этого ответа достаточно, чтобы все понять без лишних объяснений – это точно личное. У нее тоже есть кое-что, о чем бы она не хотела рассказывать всем на свете. Люди имеют право на скелеты в шкафу – она это уважает. Снова отводит взгляд в сторону, но больше не притворяется спящей.
– Глубоко, – немного с сарказмом произносит Седжон. – Мне нравится. Надо тоже такую сделать. Как думаешь, тоже на шее? – Она очерчивает двумя пальцами границу воротника. – Или на бедре? Будет более соблазнительно. Где лучше? – Спрашивает абсолютно серьезно, проводя длинными красными ногтями по бедру, чуть приподнимая край шортов. Но делает это явно с насмешкой.
– Дракон тебе не подойдет. – Фугу игнорирует этот излишне театральный жест, глядя Седжон прямо в глаза.
Они еще недостаточно хорошо знакомы, чтобы он мог предложить ей альтернативу. Да и если бы Седжон спросила его совета, то он бы сказал, что ей вообще не стоит пачкать свою кожу чернилами.
А дракон – это что-то личное. Что-то, что связывает лишь Фугу и Дэна.
…Что-то, что с ними навсегда.
Худшее времяпровождение для вечера пятницы придумать сложно. А судя по всему, это ждет Дохёна до конца семестра – занятия с Лим Седжон четыре раза в неделю. Сколько уже их прошло – пять или шесть? Он сбился со счета, да и не пытается его вести. Каждые полтора часа наедине с Седжон кажутся сущим адом.
Нет, она не противна ему внешне – Седжон ему непонятна, и от этого Дэн бесится еще сильнее. Он проводит с ней почти каждый вечер после занятий, кроме среды. Даже на выходных она умудряется влезть в его спокойную жизнь.
Дэн раздражен, но забывает, что именно от него исходила инициатива их общения. Без Седжон ему не заинтересовать Пак Джуын. У них даже совместных занятий нет, чтобы он мог попасться Джу на глаза. Дэн мог бы завалиться в киноклуб и там привлечь ее внимание, но она больше его не посещает. И плевать, что в кинематографе он не разбирается.
Всю неделю он пытается прочитать и понять проклятую книжку Оруэлла: все лишь бы были общие темы для беседы с Джуын. Чем больше он читает, тем глубже и интереснее ему кажется сама девушка. Ему почему-то думается, что она в жизни именно такая, как одна из героинь книги – Джулия: смелая, бойкая и страстная. Готовая отстаивать свои интересы, невзирая на общество, желающая глобальных перемен, а перемены всегда начинаются с тебя самого. Именно такой образ рисуется под золотой челкой Дохёна, а хрупкость и нежность Джуын делают эту картинку еще более яркой, а саму девушку – более ценной.
…Более желанной.
Так странно, что можно влюбиться в человека без всякого общения.
Как будто даже неправильно. Но Дохёна это не волнует, ведь его главная цель достигнута: он больше не думает о музыке.
Большие надежды возлагает Дэн на их общение с Джуын. Готов читать ради нее заумные книжки и смотреть андеграундные фильмы, которые обычно обсуждают в киноклубе, что посещает Ынгук. Ходить по выставкам и на свидания. Только бы все его мысли были далеко от того, что разъедает и гложет изнутри.
Лим Седжон внимательно проверяет то, что успел решить Дохён по теме их прошлого занятия. Каждый раз дает ему кучу примеров, половину из которых он понятия не имеет как решать. У него вообще есть ощущение, что они это еще не проходили. Сейчас она проверит и начнет говорить, какой он остолоп, что не может запомнить элементарные вещи. Если в высшей математике есть вообще что-то элементарное.
– Думала, что будет хуже. – Седжон возвращает тетрадь со своими исправлениями Дохёну. – Прогресс налицо.
– Это ты меня сейчас типа похвалила? – не верит он, разглядывая безжалостные исправления в своих решениях.
– Ну, типа того. – Седжон пародирует его безграмотную манеру общения.
Она теперь всегда так делает.
– Ни фига себе! – Он не может сдержать восторга, что аж все цензурные слова из головы вылетели. Довольно швыряет тетрадь на стол и откидывается на спинку сиденья, сцепляя пальцы на затылке: – Да я гений! – Эта мелочь приносит ему больше радости, чем следовало ожидать.
Похоже, извилины Дохёна не настолько сильно атрофировались, как он думал. Если так и дальше пойдет, то он сдаст экзамен в два счета – если, конечно, не будет лениться и начнет уделять чуть больше времени учебе. Пока что мотивации у него не очень много, но такими темпами она может и появиться.
– Угомонись, гений, – спешит умерить его пыл Седжон, собирая свои вещи со стола. – Тебе еще работать и работать, так что не расслабляйся.
– Ой, да брось! – Дэн садится ровно и еще раз берет тетрадь в руки, чтобы удостовериться в правильности ответов. – Профессор Хан точно подавится своими лекциями, когда я сдам его хренов экзамен.
На это Седжон лишь молча качает головой, убирая планшет в сумку. Ей не нужно озвучивать свои мысли. Она уверена, что Дэн безнадежен, и этого для нее достаточно.
Дохён достает из кармана джинсов небрежно свернутые купюры и расправляет их, прежде чем расплатиться. Седжон принимает смятые бумажки и убирает их в свою новенькую сумку. Каждый раз она приходит в новой одежде и с разными аксессуарами. Но ни разу Дэн еще не видел ее в том берете, что понравился Седжон в магазине, когда они вместе выбирали для него ботинки.
Сегодня они заканчивают чуть позже, чем обычно. Как и обещано, Лим Седжон компенсирует пропавшее в понедельник занятие. Оба молча выходят из аудитории и идут по опустевшему коридору университета. Только где-то вдалеке слышится шум машины для мытья полов. Все уже разошлись: остались лишь зубрилки в библиотеке да парочка дотошных преподавателей в пустых кабинетах.
– Завтра все в силе? – Дэн прерывает воцарившееся между ними молчание, и хриплый голос эхом разносится по длинному коридору.
– Да, в восемь вечера начнут собираться гости. – Тонкий стук ее каблуков отражается от голых стен, создавая иллюзию звона колокольчиков. Жутковато. – Слишком рано приезжать не нужно, но и последним являться не стоит.