Джеджун появляется редко: постоянно в разъездах из-за работы, но даже в его присутствии уюта не прибавляется. Сам выбирал апартаменты для них с сестрой, чтобы все было ему под стать. Добился своего. Это идеальное жилище для человека, который бывает в нем четыре дня в месяц.
Лим Джеджун источает лоск и роскошь, как многоэтажки Каннама. Строгий и лаконичный, как каждый сантиметр этих комнат и спален. Пустой и бездушный, как само помещение. Здесь невыносимо находиться – все пропитано болью и отчаянием.
…Не только брата, но и ее собственным.
Запрета на ремонт в спальне нет – Седжон в любой момент может заменить занавески, украсить стены плакатами или купить напольное кашпо для цветов. Но она не хочет этим заниматься, потому что не хочет ни к чему прикипать душой. Ненавидит каждый метр – каждый сантиметр – этой квартиры. Изо дня в день возвращается в пустую обитель, где никогда не получает любви и заботы. Не может называть это место домом, потому что дом – это люди, а тут людей нет.
Лишена поддержки со стороны старшего брата. Не чувствует с ним больше семейной связи, оттого еще невыносимее. С содроганием сердца возвращается домой, ведь в любой момент дом может оказаться больше не пустым – лучше пусть в нем будет стоять гробовая тишина.
Джеджун приезжал недавно всего на один день и снова уехал, словно его и не существует вовсе. Подарил две спокойные недели перед своим следующим возвращением.
Расстались они не на самой приятной ноте, финальным аккордом которой стала конфискация ключей от машины. Не по своей воле Лим Седжон села в автобус – лишена роскоши, хоть и живет в ней. Не чувствует контроля над своей жизнью и окутана бесконечным страхом – вечное ожидание плохого. Иногда даже чувствует удовлетворение, получая очередную пощечину от старшего брата, словно дождалась чего-то заветного.
Не рассказывает подругам о проблемах – не хочет видеть в их глазах жалость, ведь помочь они ничем не смогут. Никто не может. Седжон полностью в его власти находится, но никак смириться с этим не может. Дикий нрав, присущий им обоим, не дает ей спокойно стерпеть унизительные высказывания в свой адрес. Без сожалений отвечает Джеджуну на каждое оскорбление и получает за это в той степени, какую он посчитает на этот раз достаточной для ее «наказания».
Он возомнил себя всевластным над сестрой. До скрежета зубов – до хруста в костяшках – убежден, что она и шагу без него ступить не сумеет. Лишает денег, машины, личной жизни – всего того, что в голову взбредет. Считает, что ничего для младшей не будет унизительнее, чем отсутствие средства к существованию, ведь она с детства не привыкла в чем-то нуждаться. Вот только невдомек ему, что не один он в семье готов на все.
Седжон умеет справляться с трудностями – уже давно приспособилась. Ким Дохён не единственный, кто платит ей деньги за индивидуальные занятия. Она действительно привыкла к роскоши, поэтому не намерена отказывать себе в этом. Если брат не может ей этого дать, то она сама заработает, ведь умом и способностями далеко не обделена.
Джеджун хочет растоптать самолюбие родной сестры, чтобы поняла, что без него она ничтожество – ни на что в этой жизни не способна. Чтобы буквально молила его о прощении, а он упивался своей силой. Но не получает желаемого, и это бьет по его эго.
Она калечит его самолюбие, а он взамен калечит ей душу.
Этим вечером брат точно не вернется домой – еще есть минимум неделя на спокойную жизнь. Сегодня Седжон уснет без тревоги, возможно, завтра тоже.
Сидит за рабочим столом, подогнув одну ногу под себя, и читает книгу, размеренно попивая травяной чай, заваренный домработницей. Свет полностью не включает: настольной лампы с теплым мягким светом ей достаточно.
Пока Седжон находится одна дома, то может чувствовать себя почти в безопасности. Пока сконцентрирована на чем-то, то может не погружаться в круговорот тревог, терзающих изнутри. Пока не допускает в голову посторонних мыслей, может чувствовать себя нормально.
Игнорирует вибрацию приходящих сообщений, ведь уже предполагает, кто это может быть. Скорее всего, это Джу написывает ей весь вечер, чтобы поделиться впечатлениями от демоверсии свидания с Дохёном.
Седжон не пошла с ними, потому что почувствовала, что морально не выдержит. Дорожит тем хрупким устойчивым состоянием, к которому долгие дни приходила. Делает очередной глоток остывшего чая и закатывает глаза, услышав тихое пищание мобильника. Собирается отключить звук, но останавливает себя. Если возьмет сейчас телефон, то может увидеть сообщения от Джуын, а этого ей совершенно не хочется.
Собственными руками подтолкнула ее к Дохёну – создала из него идеал Джуын. Загорелась этой идеей, но почему-то не чувствует должного удовлетворения. Дэн ей с самого начала не нравился, и она не видела успеха их авантюры. Но почему-то ей захотелось поверить в искренность его чувств к Джу.
Она сама получает похожее от Тэмина изо дня в день, но не может ответить взаимностью. Была влюблена в него в школьные годы, да так, что, если бы тринадцатилетняя Ким Седжон узнала, что ее повзрослевшая версия добровольно не принимает его ухаживания, – задушила бы саму себя. Смерть могла бы разом решить множество проблем, которые висят над ней, как грозовые тучи. Приелись и впитались в нее, так что Седжон себя без них теперь и представить не может. Полностью погружена в непроглядный рой мыслей, тревог и переживаний. Живет в этом изо дня в день и света в конце тоннеля не видит.
Лишает себя многого, что еще брат отнять не успел. Собственными руками себе могилу без лопаты роет.
Грызет очередной ноготь, не отдавая себе отчета, что от свежего маникюра уже ничего не осталось. И испуганно вздрагивает, когда слышит далекие отголоски дверного звонка и разговоры в прихожей. Бросает взгляд на часы – почти восемь. Для доставщиков еды уже поздновато, да и не ждут они уже никого.
К горлу ком подступает, когда Седжон слышит, что к комнате приближаются шаги. И нервно давится вязкой слюной, когда раздается стук в дверь и голос прислуги:
– Госпожа, к вам пришли.
Будь это Джеджун, аджума бы сразу об этом сообщила. А в такое время другие к ним никогда не приходят. Тем более никто не приходит в гости к Лим Седжон, да еще и без предупреждения.
– Кто это? Я никого не жду.
– Молодой господин.
Седжон резко поднимается со стула и идет к двери, за которой терпеливо ждет домработница, женщина лет шестидесяти. Она работала на их семью, еще когда отец был жив.
– Он очень настойчивый, – понизив голос, произносит аджума, поглядывая в сторону входной двери.
Ничего не понимающая Седжон бредет по длинному коридору, освещенному холодными люминесцентными лампами. Лениво переступает ногами и на ходу поправляет растрепанный пучок волос, ведь дома она не та королева, которую все привыкли видеть в коридорах Сеульского университета. Никакой неудобной обуви на каблуке, никакого макияжа и укладки – простая и неприхотливая.
Подходит к серой входной двери и, ни секунды не колеблясь, открывает ее.
– Что ты тут делаешь? – Вопрос срывается с губ, как только Седжон видит знакомую светлую макушку.
Дэн убирает мобильник в глубокий карман черных брюк, которые сегодня она успела раскритиковать, и улыбается:
– Пришел позаниматься. У нас ведь пропадает занятие.
Ответу Дэна Седжон удивлена еще больше, чем его визиту. Она на секунду задумывается и не спешит приглашать гостя внутрь.
– Как ты узнал, где я живу? – скептически прищуривается она.
– Я частый гость в доме Минов, поэтому консьерж без вопросов впустил меня. И да, он же и любезно сообщил мне номер твоей квартиры. – Самодоволен, как и всегда. – Я, конечно, знал, что вы с Фугу соседи, но не думал, что такие близкие. – Дэн поднимает взгляд к потолку, намекая на Фугу, живущего этажом выше.
– Понятно, – вздыхает Седжон, по-прежнему преграждая ему путь в квартиру.
– Так что, пустишь?
– А не поздновато ли для занятий? – Она подозрительна и осторожна.
– Для знаний никогда не поздно, – самоуверенно и твердо заявляет Дэн, не желая принимать отказа.
Весь вечер в компании близнецов Пак он не мог выкинуть из головы девушку, которая сейчас совершенно неузнаваема. Придя сюда, он и не думал, что может застать ее врасплох. Просто повиновался очередному внезапному порыву и не задумался о последствиях – по жизни такой. Импульсивный, из-за чего притягивает проблемы на свою голову.
Седжон весь вечер старалась не думать об инфантильном Дэне, который влюбился в ее лучшую подругу. О том, кто провел остаток дня с Джуын вместо их занятия. О парне, которому светит позорное отчисление из-за несданного экзамена. О Ким Дохёне, который после долгожданного свидания с Джу стоит на пороге Седжон и требует впустить его.
Она не хочет уделять ему время, ведь и так думает о нем больше, чем следует. Он сам пришел к ней, стоит и испытующе смотрит на нее. А в глазах как будто бликуют зеленые огни светофоров их прошлой поездки на мотоцикле. От этих воспоминаний сердце вот-вот пробьет грудную клетку. Седжон становится стыдно за свой совершенно непривлекательный внешний вид, за нелепую пижаму, в которую она переоделась после душа, ведь из дома выходить больше не собиралась да и гостей не ждала. За мятые волосы, что собраны в слабый пучок на затылке, за пушистые домашние тапки, которые подарил Тэмин на какой-то праздник.
Она провела остаток дня, захлебываясь травяным чаем, который должен был успокоить нервы, но не справился. И за книгой, которая так популярна сейчас среди молодежи, что даже Джуын ее пыталась прочитать.
Только все старания Седжон пошли прахом, когда на пороге оказался тот, из-за кого начало трещать ее обледеневшее равнодушием сердце.
Седжон на дух не переносила его. Была равнодушна и холодна, ведь действительно не испытывала никакой симпатии к Дэну. Даже предположить не могла, что он покорит ее своей настойчивостью и рвением, хоть и добивается вовсе не ее. Она впервые позавидовала лучшей подруге – увидела, на что ради той готов Дохён. Собственными руками свела их вместе, а теперь жалеет, только исправить уже ничего нельзя.