Нежный, но грубый. Сладкий, но горький. Еле уловимый, и в то же время Дохён задохнуться от него готов.
Кажется, его больше не воротит от запаха кофе – он его успокаивает. Так долго Дэн старался привить себе любовь к этому напитку, а оказывается, нужно было просто забиться с Лим Седжон под лестницу.
– Ты в порядке? – Он наконец находит в себе силы сказать хоть что-то.
Со словами приходит и осознание того, что они стоят не просто близко, а неприлично близко. Так, как не должны стоять. Дохён нехотя отстраняет Седжон за плечи и отходит в сторону, присаживаясь на ступеньку лестницы. Упирается локтями в широко расставленные колени и опускает голову, делая глубокий вдох, а затем выдыхая с облегчением. Стоял бы тут с ней всю ночь, но ноги подкашиваются от бега и целого дня за прилавком кофейни.
Прошло уже несколько минут, и если бы шайка собиралась вернуться и прочесать все закоулки, то они бы уже это сделали. Теперь Дохён спокоен.
– Легкие горят, – признается Седжон, подходя к Дохёну и опускаясь рядом с ним на пыльную ступеньку. – И, кажется, я порвала колготки. – Она морщится и стягивает с ноги новый черный ботинок.
Колготки действительно порвались, кожа на пятке содрана и виднеется алеющий развод, точно Седжон раздавила клюкву. Это самое ужасное, что может омрачить радость от покупки новой обуви.
Дохён наблюдает, как она пытается оторвать кусок капрона от кожи, к которой тот уже успел приклеиться.
– Я оплачу тебе такси, – уверенно заявляет Дэн, и его тон не подразумевает отказа.
– Спасибо. – Она поворачивает к нему раскрасневшееся лицо и благодарно улыбается.
Снова эта ямочка на левой щеке, и Дохён не может поверить в происходящее. Кто же мог представить, что для того, чтобы увидеть настоящую Лим Седжон, нужно столкнуть ее с местными бандюганами? Он уверен, сейчас перед ним неподдельная Седжон. Не та, которую он видит в коридорах университета. Не та, которая сидит на второй парте и записывает в конспект каждое слово преподавателя. Не та, которая смотрит на всех надменным взглядом и ведет себя так, словно она королева не только этого универа, но и всего мира.
– До такси придется пройтись. Сможешь? – Дэн осматривает ее окровавленную пятку и понимает, что ответ на свой вопрос он уже знает.
– Да, – пожимает плечами Седжон и как ни в чем не бывало стягивает второй ботинок.
– Ты же не собираешься идти босиком? – удивляется он, вскидывая бровь.
Уже доводилось наблюдать такую картину, но тогда ему было наплевать.
…Теперь все по-другому.
– А что, есть другие варианты? – Голос усталый, но Седжон готова на все, лишь бы поскорее добраться до дома.
Дэн встает, отряхивая штаны, и хлопает себя по плечу, глядя на Седжон сверху вниз.
– Есть один, – ухмыляется он.
Седжон скептически наблюдает за этим многозначительным жестом и поджимает губы. Кто же мог знать, что спустя какие-то три недели некий академщик Ким Дохён будет нести ее на спине после того, как им чудом удалось спастись от шайки бывших заключенных? Седжон раздумывает над его предложением всего пару секунд и молча подхватывает одной рукой новые ботинки, а второй поправляет ремешок сумочки.
Запрыгивает ему на спину, обхватывая крепкую шею руками, стараясь не испачкать его и без того не первой свежести одежду. Чувствует через тонкий капрон, как грубые руки Дэна осторожно подхватывают ее ноги под коленями. Если двадцать минут назад Седжон думала, что их прогулка уже не может стать более неловкой, то она ошиблась – может.
Ее дыхание ощущается прямо под ухом, и Дохён чувствует, как по его шее бегут мурашки. Снова окунается в лавандовое облако и старается не думать о том, что ощущает тепло ее тела даже через плотную кожаную куртку. Не спеша бредет к ближайшей автобусной остановке, чтобы посадить Седжон на скамейку и вызвать для них такси, а самому хочется нести ее так до квартиры.
– Ты меня сейчас задушишь, – хрипит он, потому что Седжон давит ему на кадык.
– Прости, – слышится из-за спины смущенное извинение.
Тепло ладоней Дохёна ощущается на ее почти голых ногах, и Седжон чувствует, как подрагивают его пальцы, будоража бабочек, которые уже бьются в агонии у нее в животе. Смущена, ведь уверена, что Дэн наверняка чувствует мурашки, бегущие по ее ногам. Но рада, что надела сегодня шорты, а не юбку, а то бы умерла на месте от позора. И не джинсы, а то не почувствовала бы его пальцы, которые вот-вот проплавят невыносимо тонкий капрон.
Свободное такси стоит у обочины, и Седжон чувствует облегчение, что не надо ждать его в неловкой тишине. Дохён аккуратно опускает ее на асфальт, и она на цыпочках заскакивает в автомобиль. Едут тоже молча, лишь из радиоприемника доносятся звуки новомодной песни какой-то мальчиковой группы. Лим Седжон скучающе подпирает ладонью подбородок и смотрит на проносящиеся мимо неоновые вывески вечернего Сеула, пока Дохён отстраненно сидит в своем телефоне. Ей не хочется больше на него смотреть: она чувствует себя в ужасном замешательстве из-за случившегося. За прошедшие несколько часов успела ощутить весь спектр эмоций: от ревности и обиды до неловкости и дикого страха.
Чувства к Дохёну пугают – Седжон окончательно сбита с толку. Она ведь всеми силами старалась избегать зрительного контакта с зелеными глазами, пока они с Дэном стояли под темной лестницей. Чувствовала его обжигающее дыхание на своей коже, что аж ноги подкашивались, и беготня по подворотням тут уже ни при чем была. Седжон знает, какими неправильными были в тот момент ее мысли. Неправильными и жалкими – теперь она полностью понимает, в каком ущербном положении оказалась.
Ему нравится Пак Джуын, а не Лим Седжон, ей это известно. Но она как будто не может принять это.
…Или не хочет.
Прикрывает глаза и заполняет легкие слабым ароматом кожаного салона и хвойного ароматизатора воздуха на лобовом стекле. Мысленно отсчитывает секунды до своего дома и чувствует облегчение, когда машина паркуется у обочины.
– Спасибо. – Из-за долгого молчания ее голос кажется еще более ничтожным, чем она сама.
Тянется к ручке, чтобы открыть дверцу, как она отворяется сама собой. Мин Сонги молча ставит на асфальт перед машиной черные мужские шлепки с белой эмблемой спортивного бренда.
А Седжон уже казалось, что этот день не может стать более странным. Оказалось, что может.
– Позаботься о ней, – слышится из глубины салона хриплый голос Дэна.
Фугу лишь кивает, слегка заглядывая в салон, пока Седжон надевает тапки, в которых ее ноги практически тонут – велики на несколько размеров. Но лучше так, чем идти до квартиры босиком или, еще хуже, в неудобных ботинках.
Она слышит, как за ее спиной закрывается дверь такси, а когда оборачивается, то автомобиль уже мчится прочь по широкой дороге. Фугу поворачивается к ней и внимательно смотрит на черные мартинсы в ее правой руке.
– Это он тебя попросил? – задает очевидный вопрос она и переводит взгляд на угольный локон, падающий на светлый лоб Мин Сонги.
– Нет, я просто ясновидящий, – игриво ухмыляется тот, поднимая светло-карие глаза на лицо Седжон. Так и стоят молча, пока он не выдерживает: – Идешь? – Он искоса смотрит, обходя Седжон и направляясь к подъезду. – Или еще не нагулялась?
Остроумен, как всегда. Бесит!
Седжон непроизвольно фыркает себе под нос и спешит догнать его.
– Ты знаешь, что произошло? – Она уже подозревает, что Дохён успел написать о случившемся другу, раз тот вынес ей сменную обувь.
Но слова Бама не дают ей покоя. Она должна выяснить, что произошло между ними в старшей школе.
– Тебе натерли новые ботинки. – Сонги пожимает плечами и пропускает ее вперед в светлый холл дома. – Все ясно как белый день.
– Я имела в виду не это. – Она слегка морщится, вспоминая произошедшее.
– Да. Дэн написал из такси. – Тон Фугу ровный и серьезный.
Ему было неприятно узнать о случившемся. Сонги надеялся, что судьба будет благосклонна и никто из них больше никогда не встретится с призраками прошлого – темного прошлого.
Седжон следит, как он вызывает лифт и смотрит на индикатор этажей, всячески стараясь избегать с ней зрительного контакта. Но тишина длится лишь до тех пор, пока автоматическая дверь не отгораживает их от ненужных ушей.
– Что между вами произошло?
Седжон готова к тому, что он не захочет рассказывать, но попытаться удовлетворить любопытство все же стоит. Сегодня в том темном переулке с ней могло случиться все, что угодно, так что Седжон заслуживает знать, из-за чего она рисковала жизнью.
– Ты про шайку Бама? – Фугу косится на нее, приподнимая густую бровь. – Думаю, ни для кого не секрет, что в школьные годы мы с Дэном были не самыми образцовыми подростками. – Седжон молча кивает. Знает про темные делишки Фугу и Дэна, но в подробности никогда не вдавалась. – У нас была своя компания. Бам, Джей и Вон тоже в нее входили, – тяжело выдыхает он, вспоминая былую дружбу, от которой и следа не осталось. – И как полагается всем шайкам, мы частенько возвращались домой с разбитыми носами и разодранными коленками.
Грустная улыбка на долю секунды мелькает на бледных губах Фугу и тут же исчезает. Лифт уже стоит на нужном этаже, открыв двери, но Седжон выставляет руку, чтобы не дать им закрыться – она дослушает историю до конца, даже если парочка жильцов опоздает на ужин или в бар.
– Это была обычная уличная потасовка, – продолжает Сонги. – Только закончилась моргом и допросом в полицейском участке. Отцу удалось отмазать меня и Дэна заодно. Его родителям пришлось знатно раскошелиться, но и дружба с семьей адвокатов оказалась нелишней. Остальным не так повезло. Им дали срок за убийство по неосторожности.
Сонги наконец-то смотрит на Седжон, которая весь рассказ с него глаз не сводит. Думала про кражу, разбой или еще какое хулиганство, но никак не про убийство.
– Вы правда кого-то убили? – На лице Седжон не читается никаких эмоций. Она даже никак не реагирует, когда двери лифта снова пытаются закрыться, на долю секунды зажимая ее выставленную в сторону руку.