Он получил разрешение не посещать церемонию и, сразу же сойдя на берег, сорвался в родной Сеул, где его ждала лишь младшая сестра. Опустевший дом, погруженный в траур по главе семьи, больше не выглядел как прежде. Затопленный скорбью и гробовой тишиной, разрывавшей сердце и душу на куски.
Невыносимо было находиться в этом месте. Бродить по коридорам, где больше не встретишь отца в домашнем халате и тапочках рано утром. Сидеть на диване в гостиной, где сидел он с утренней газетой и чашкой кофе. Стучать в его кабинет по привычке и, лишь не дождавшись голоса с той стороны, понимать – никто больше не ответит.
Мать зачахла на глазах. Как только Джеджун пересек порог родного дома, то услышал из ее уст имя отца, а не свое. Ждали, очень ждали, но не его.
Слишком похож на отца, особенно теперь, когда легкая седина коснулась его висков. Всего два месяца, и каштановые волосы превратятся в свинцовый саван.
…Прежний Джеджун тоже умер тогда – изнутри.
С его возвращением приступы паники матери участились, а маниакальная фаза обострялась по несколько раз на дню – Седжон из своей комнаты выйти боялась.
…Джеджун не выдержал.
Был слишком занят оформлением наследства, поэтому поручил секретарю разобраться с этой проблемой. Хотел скрыть от сестры правду о клинике для душевнобольных в Айдахо. Седжон как-то принесла ему чай и случайно увидела на столе брошюру лечебницы. Она не понимала, как он может так поступать с единственным оставшимся в живых родителем, но Джеджун был непреклонен. Сказал, что, как только мать отправится на реабилитацию, они переедут, а еще, что уже готовы документы на смену фамилии.
Узнав обо всем, что за ее спиной проворачивал старший брат, Седжон разревелась, обвиняя его в том, что он хочет сплавить мать в психушку, чтобы она не доставляла им проблем. Кричала, что он не имеет права распродавать наследие отца и отрекаться от его фамилии. На эмоциях выкрикнула, что брата не было рядом тогда, когда он так был нужен им с мамой.
…Позволила себе лишнего и поплатилась.
В тот вечер она впервые получила пощечину от Джеджуна – в ушах зазвенело. Сейчас она уже не помнит, как смогла дойти на ватных ногах до своей комнаты и набрать номер единственного человека, в котором теперь видела защиту, – Хан Сокчоля. Трясущимися руками держала трубку телефона, не в состоянии объяснить, что произошло. Не заметила, как Джеджун вошел в комнату, увидев его, лишь когда он вырвал мобильник у нее из руки и отшвырнул его в сторону.
Седжон помнит, как он кричал. Как капли его слюны падали ей на лицо. Как Джеджун схватил ее за запястье, поднимая с кровати. Как тряс за плечи и бил кулаком в стену рядом с ее головой, а сам бился в припадке. Не обращал внимания на истерику сестры, которая от слез начала задыхаться. Не слышал, как она умоляла отпустить ее и просила остановиться, потому что ей очень страшно. Не думал в тот момент ни о ком: эмоции, которые он долго держал под замком, раскаленной магмой вырывались наружу, уничтожая все на своем пути.
Тот день навсегда поставил жирную точку в прежней жизни Ким Седжон: исчез их семейный особняк, изменились отношения с братом, сменилась фамилия. Но самое главное – ушел вкус к жизни, а остался лишь страх перед завтрашним днем и полная фрустрация.
Обед плавно перетек в ужин. Телефон Седжон начинает вибрировать, и на экране появляется сообщение от Джу.
– Прости, это срочно, – извиняется она и снимает мобильник с блокировки.
Сообщение длинное, в мельчайших подробностях описывающее сегодняшнее свидание. Но все, что Седжон может понять, – Джуын просто в восторге, хоть и не дождалась желанного поцелуя у входной двери. Неприятно читать о том, что Джу влюбилась по уши в Ким Дохёна. Но в то же время невероятно приятно знать, что Дэн не поцеловал ее на прощание. Словно это оставляет Седжон хоть маленькую, но все же надежду.
– Так о чем мы говорили? – Убирая телефон, она поднимает взгляд на Чоля, который вальяжно развалился в кресле, допивая свой холодный чай.
– Ты говорила об успехах студента Кима, – напоминает он, ехидно улыбаясь.
– А, точно, – вспоминает она, припадая губами к соломинке. – Он просто безнадежен. Каждый божий день мы решаем одни и те же интегралы, а он делает одни и те же ошибки. Я в такие моменты прибить его готова, – сокрушается Седжон и отпивает еще немного лимонада.
– То есть даже не заморачиваться и отправлять на пересдачу? – Хан Сокчоль знаменит на весь университет своей любовью к неудам на экзаменах и бесконечным пересдачам, которые в конце концов заканчиваются отчислением.
– Нет, ты что. Я уверена, что он справится. – Она видит, как Чоль вскидывает брови в немом вопросе, и добавляет: – Ты можешь не верить, но он не имбецил. Просто невнимательный лентяй. С пониманием материала у него нет проблем, хотя я уверена, что он даже не пытается зубрить что-то. А вот скобки раскрывать так и не научился.
Иногда Ким Дохён не видит элементарных ошибок, совершая их из раза в раз. Он не дурак, но признавать свои промахи – такое же искусство, как и решение интегральных уравнений.
…У Дохёна пока проблемы и с одним, и с другим.
– Ладно, посмотрим, на что он способен, – наигранно деловито произносит Чоль, опустошая стакан. – Но если он ничего не решит, то и я ничего поделать не смогу… – Он ждет эмоций от Седжон, но получает лишь грозный взгляд – в такие моменты она похожа на старшего брата больше, чем хотелось бы. – Не смотри так. Я не могу из-за твоего нового дружка подрывать свою репутацию. – Чоль с шумом ставит пустой бокал на стол и смотрит на Седжон, нервно допивающую свой напиток.
Он готов помогать Седжон – всегда и во всем. Но у него тоже есть свои принципы.
– Мы не друзья. – Она старается казаться безразличной.
– Разве? – удивляется Сокчоль. – А по твоему рассказу мне показалось, что вы с ним очень близки.
– Я просто помогаю ему не завалить твой экзамен, – оправдывается Седжон, с противным звяканьем перемешивая кубики льда на дне высокого стакана. – И я знаю, на что ты намекаешь. – Она укоризненно смотрит на Сокчоля, получая в ответ невинный взгляд. И без прямых намеков Седжон может догадаться, к чему клонит Чоль. – Они с Джу сегодня ходили на свидание, так что даже не смей шутить по этому поводу.
Но Сокчоль все равно ухмыляется своим домыслам. Как бы Седжон ни пыталась быть равнодушной, но он слишком долго ее знает – она ведь буквально выросла на его глазах. Они почти семья.
– Тогда тебе тоже следует сходить с кем-то на свидание, – заверяет ее Чоль, вставая из-за стола. – Заодно отвлечешься.
– Не вижу смысла тратить на это время, – небрежно бросает Седжон, промокая уголки губ салфеткой. – Да и не то чтобы ко мне тут очередь выстроилась. Не одного тебя в универе побаиваются. – Она вскидывает брови, глядя на Чоля снизу вверх.
– Да брось ты, – отмахивается он, снимая с вешалки плащ Седжон. – Уверен, что двоечник Ким Дохён не единственный парень в твоем окружении. – Он аккуратно помогает ей одеться и тянется к своему пиджаку. – Вот хотя бы брат твоей подруги, как там его…
– Тэмин, – напоминает Седжон, застегивая пуговицы.
– Точно, Тэмин! – восклицает Чоль. – Помню, как он за тобой бегал.
– Оппа, прекрати, а? – Она раздраженно смотрит на него исподлобья, затягивая ремень на поясе. – Я не хочу тратить на это время. Мне не нужны отношения, – пытается убедить саму себя.
Но в ее голове уже мелькала мысль сходить с кем-то на свидание. Почему Дохёну можно, а ей нельзя? Но это ребячество – это не то, что ей сейчас нужно.
Все, что нужно в данный момент Лим Седжон, – поддержка и понимание. Может быть, иногда еще объятия, которые смогут укрыть и успокоить. Но она не хочет ставить себе такой цели, учитывая то, что собирается сделать.
…Никто больше не должен пострадать.
Они задерживаются ненадолго у выхода, и, расплатившись за их ужин на кассе, Сокчоль учтиво открывает перед Седжон входную дверь, попуская вперед.
– Тебе нужен кто-то, на кого можно положиться, – стоит на своем Чоль, выходя следом. – Хотя бы до тех пор, пока ты еще…
– Давай закроем эту тему, – не дает ему закончить Седжон. – Лучше пошли скорее в машину, холодно. – Она ежится, кутаясь в воротник плаща.
…Холодно не только на улице, но и у нее в душе. Нужно попытаться согреться.
– Я не хочу, чтобы ты лишала себя простых радостей, – тяжело вздыхает Сокчоль, указывая в направлении припаркованного автомобиля. – Если представится случай, не противься.
В голосе Чоля слышатся искренность и забота, и сейчас Седжон достаточно их еженедельных походов в лапшичную в отдалении от шумного проспекта. Перед Сокчолем всегда можно открыться и не встретить осуждения. С ним Седжон действительно чувствует себя в безопасности.
Стоит открыть входную дверь, и уже с порога понятно: брат дома. Вернулся раньше обещанного. Седжон не спеша снимает уличную обувь и убирает плащ в высокий стеклянный шкаф в просторной прихожей. Аджума ее не встречает, а это может означать лишь одно.
…Хозяин дома.
Седжон молча смотрит на идеальную стрижку брата. Он сидит к ней спиной и делает вид, что не услышал, как она вошла. Домработница уже наливает ему зеленый чай, сталкиваясь с Седжон взглядами. Седжон хорошо знаком этот тревожный отблеск в глазах женщины, которая уже не первый год работает в их доме.
…Хозяин не в духе.
– Опять крадешься? – Низкий свинцовый тон рассекает тишину, словно катана.
– Нет, – врет Седжон, и голос совсем не дрожит.
За последние четыре года она хорошо научилась не показывать страха перед братом. Обходит диван, кивая аджуме в знак того, что все будет в порядке, и смотрит, как та исчезает за поворотом с подносом в руках.
Теперь Седжон стоит лицом к тому, кого так наивно надеялась не встретить по возвращении домой. Джеджун все еще не поднимает на нее взгляда от планшета.