Шум со стороны лифта разрывает неловкость, повисшую между ними, и Ынгук буквально выхватывает у курьера коробки с едой и, игнорируя всех, спешит обратно к дивану, где из их забытого пива неумолимо выветриваются пузырьки.
Седжон заходит следом и аккуратно прикрывает за собой дверь. Разуваться не спешит, ведь официально ей никто не разрешал войти.
…Главное, чтобы не прогнали.
– Что-то случилось? – наконец-то обеспокоенно спрашивает Дохён, когда они остаются наедине.
Он уверен, что только серьезная причина заставила бы Лим Седжон появиться на его пороге в такое время и без предупреждения.
Она медлит с ответом, словно пытается представить, как будет лучше звучать.
– Наверное, стоило сперва позвонить, – осторожно начинает она и видит, как серьезно ее слушает Дохён. Боится просить разрешения остаться на ночь, ведь страшно услышать отказ. Но вернуться в квартиру, где ее ждет брат, намного страшнее. – Я могу здесь переночевать? – наконец выпаливает она, потупив от неловкости взгляд.
Сейчас Дэн замечает, что на ней все та же одежда, что и днем, только обувь сменила на те самые ботинки, что стерли ее ноги в кровь. Эту желтую строчку по периметру подошвы Дохён будет помнить еще долго.
Видит смущение Седжон и не спешит задавать вопросы, а может, не хочет знать причину. Лишь безмолвно кивает, приглашая войти.
У нее камень с души падает, словно до этого она барахталась в ледяной воде из последних сил и в последний момент поймала спасательный круг, потеряв все надежды. Снимает ботинки и отставляет в сторону к хозяйской обуви, убирает верхнюю одежду в шкаф и проходит в гостиную, где Ынгук уже развалился на диване, доедая первый кусок пиццы.
– Чувствуй себя как дома. – Дохён стоит, дожидаясь, когда Седжон покажется в комнате. – Короче, как обычно, – слегка улыбается он, наблюдая за все еще растерянной девушкой.
– Она что, тут уже не в первый раз? – бубнит Гук, запихивая себе в рот корочку от пиццы.
– Чувак, а как, по-твоему, она узнала мой адрес? – усмехается Дэн, наблюдая за сменой эмоций на лице Ынгука.
– Все знают, где живет Ким Дохён, – в своей привычной манере источает сарказм Седжон и садится на барный стул, подтягивая одну ногу к груди.
Ынгук удивляется ее дерзости: раньше ему не доводилось общаться один на один с королевами улья. А тем более он и представить не мог, что проведет вечер в компании одной из них. А эта букашка сейчас сидит в паре метров от него и изучающе смотрит. Он и сам внимательно следит за каждым ее действием, медленно дожевывая сыроватое тесто, словно Лим Седжон в любую секунду может выпустить свое жало.
– Не смотри так, – наигранно дерзко заявляет Ынгук, прикрывая коробку крышкой от Седжон. – Мы на тебя не рассчитывали, так что делиться я не собираюсь, – обиженно бормочет он, стараясь за шуткой скрыть неловкость от ее присутствия.
– Я не голодная. – Седжон и правда уже сыта по горло сегодняшним днем.
– Мы собирались играть в видеоигры до утра, – сообщает Дэн, плюхаясь на диван рядом с Ынгуком и хватая джойстик.
Седжон слегка закатывает глаза от услышанного, словно это самое банальное, чем могут заниматься двое парней на выходных.
– Развлекайтесь, – ведет плечом она. – Представьте, что меня здесь нет.
– Уже, – зачем-то язвит Ынгук, хотя Седжон ничего плохого ему никогда не делала.
В любой другой день такое отношение к себе со стороны какого-то малознакомого парня никогда бы ее не задело. Но сегодня произошло слишком много всего, чтобы она могла сохранять свою холодность до последнего. Что-то неприятно режет в районе грудной клетки, подбираясь к горлу, будто в ее рамёне было битое стекло. Как ни крути, обидно слышать гадости, кто бы их ни говорил.
Седжон старается игнорировать его слова и больше не смотреть в сторону Ынгука, который уже увлеченно выбирает персонажа для следующей схватки и совершенно не думает о том, что его слова могут кого-то зацепить.
…Однако зацепили.
– Можешь отдохнуть в моей комнате. – Дохён не обращает внимания на уже начавшийся раунд. – Чистые вещи в шкафу.
Седжон молча кивает, спрыгивая со стула. Она уже направляется в спальню, но останавливается в проходе и неожиданно спрашивает:
– А Чонсок где?
– Уехал до понедельника, – пожимает плечами Дэн. – Поэтому мы и здесь. – Он указывает взглядом на пустые пачки чипсов и жестяные банки, разбросанные по полу.
События сегодняшнего дня дали понять, что Седжон не зря рисковала, связавшись с Нам Чонсоком. И раз она уже здесь, то могла бы заодно убедиться, что он выполнит свою часть сделки.
…Потому что никаких сомнений в правильности принятого решения больше нет.
– Понятно. – Она больше ничего не говорит и исчезает в темном коридоре.
Парни слышат, как закрывается дверь в спальню, и Дохён уже собирается вернуться к игре, как чувствует на себе презрительный взгляд справа.
– Что? – Он непонимающе смотрит на хмурое лицо Ынгука, вскидывая брови.
– Она уже и с Чонсоком успела познакомиться? – Абсолютная серьезность Ынгуку не идет.
– Гуки, ты ревнуешь? – наигранно глупо хихикает Дэн и шутливо тычет друга пальцем в плечо.
Ынгук перехватывает его руку, отбрасывает в сторону.
– Нет, просто удивлен, что вы смогли так сблизиться, что она уже приходит к тебе ночевать без предупреждения.
Дохён и сам такого не ожидал. Но раз Седжон появилась посреди ночи на его пороге, то точно не без веской причины.
– Я думаю, у нее что-то случилось. – Дохён серьезно смотрит перед собой, задумываясь о чем-то. – Мы не в таких отношениях, чтобы проситься на ночь.
Он абсолютно уверен: после того, как они виделись днем, с ней что-то произошло. Может, это как-то связано с той встречей, на которую торопилась Седжон? Дохён не знает, но постарается выяснить.
– Это уж точно, – беззаботно хмыкает Ынгук, возвращаясь к игре.
Day 6 – I Need Somebody
В комнате полумрак, горит лишь настольная лампа, и Седжон не спешит включать общее освещение. От светильника идет теплый свет, и это единственное, что согреет ее этой холодной осенней ночью.
Заглядывает в уже знакомый шкаф Ким Дохёна и перебирает стопку вещей на одной из полок. Аккуратно подносит к носу спортивные штаны и футболку, убеждаясь, что они чистые. На всякий случай проверяет замок на двери, чтобы никто не вошел и не увидел того, чего не следует, и переодевается в мужские вещи, которые первыми попались на глаза.
Несмотря на то что Дэн всего на полголовы выше, его одежда ей совсем не по размеру. Длинные штаны приходится засучить, оголяя щиколотки, и крепко завязать шнурки на талии, чтобы брюки с нее просто не свалились. Рукава футболки доходят до локтя, и хочется их немного закатить. А хлопковый подол такой длины, что можно было штаны и вовсе не надевать – у Со Миён есть юбки намного короче.
Седжон подходит к зеркалу и понимает, что это та самая футболка с эмблемой рок-группы, которая была на Дохёне тем вечером, когда они прятались под лестницей в темном переулке – в среду. Сейчас от одежды пахнет свежестью стирального порошка, словно она и вовсе не принадлежит Дэну. Седжон слегка усмехается, глядя на свой нелепый внешний вид: такого завершения сегодняшнего дня она никак представить не могла.
Седжон только сейчас замечает, какой беспорядок в его комнате: носки и грязные темные футболки разбросаны, на стуле лежит комок, смутно напоминающий одежду, в которой он был сегодня днем. Только бежевое пальто аккуратно висит на вешалке на приоткрытой дверце шкафа. На столе тоже бардак: открытый уснувший ноутбук, а поверх клавиатуры куча листов с записями по высшей математике, которой, судя по всему, Дохён самостоятельно занимался.
Собственный почерк узнать несложно – это ее конспекты. Присылая их, Седжон не надеялась, что Дэн откроет их, а он даже распечатал. На душе становится непривычно тепло, словно светильник, освещающий комнату, горит прямо в груди.
На полях свежие карандашные заметки и нарисованные какашки, которые вызывают непроизвольную улыбку – ну и придурок. Рыться в чужих вещах нехорошо, но ведь Дохён сам сказал чувствовать себя как дома. Поэтому Седжон перекладывает в сторону один листок за другим, рассматривая каракули. Буквально представляет, как Дэн зло рисует очередную какашку рядом с непонятной ему темой. Кривая усмешка штопает тоскливые дыры потрепанной души – Дохён просто невозможен.
Под конспектами раскрытая книга, повернутая обложкой вверх, и ее название Седжон хорошо знакомо. Переплет выглядит так, словно с ним обращались самым неподобающим образом, безжалостно заламывая развороты. Тяжело вздыхая от такого вопиющего небрежения к литературе, Седжон разочарованно качает головой. Берет книгу в руки, разворачивая текстом к себе – любопытно, до какого же момента Дохёну хватило терпения дочитать.
Поверх напечатанных букв отчетливо виднеется уже знакомый почерк, и такой невежественный поступок вызывает еще большее негодование. Глава заканчивается на середине страницы, и, пробежавшись взглядом по разрисованному листу, Седжон понимает – это не каракули, а ноты.
Пятном вишневого сока пестрит воспоминание о гитаре, которую Седжон совсем недавно видела в руках Чонсока. Ничего не подозревая, она решает хоть краем глаза взглянуть на текст песни, что занимает все свободное пространство на странице.
Строчки начинают плыть перед глазами, словно за пеленой находятся. Седжон не сразу понимает, что слезы затуманивают ее взгляд. Это не просто слова, что Дэн нацарапал, зверски испоганив страницу. Это не просто книга, которая по счастливой случайности попалась ему под руку. И это не просто песня, а песня о любви. И о такой, какой никогда не будет между Седжон и парнем, который написал это, – взаимной.
Все еще держа дрожащими руками новый, но уже потрепанный переплет, она растерянно оглядывается по сторонам, не находя себе места. Дыхание учащается, а сердце вот-вот пробьет грудную клетку. Серые глаза непонимающе бегают из одного угла комнаты в другой, ища безопасное место для укрытия, но ничего не находят. Все в этом помещении принадлежит Ким Дохёну, который влюблен в ее лучшую подругу. Настолько, что написал ей песню в книге, которую читал ради Джуын.