ку вверх.
– Ты чего здесь? – удивляется Дэн, убирая сотовый в задний карман. Ынгук обычно добросовестнее относится к парам, чем они с Фугу. И видеть его посреди лекции вне аудитории – редкость.
– Отпросился в туалет. – Запыхавшись, Ынгук останавливается, упираясь руками в колени. Похоже, бежал с другого конца кампуса. – Пришел пожелать тебе удачи. – Он выпрямляется, переводя дыхание, и тут же морщится, разглядывая лицо Дохёна, на котором красуются следы их встречи с Фугу. – Ого, это кто тебя так?
– Ай, да кретин один, – отмахивается Дэн. Раз Ынгук так поражен его внешнему виду, значит, с Сонги они еще не виделись. А Дохён не станет стучать первым. И пусть он сейчас очень злится на Фугу, но все-таки еще может сохранить самообладание.
…Он же еще имеет право считать Фугу своим другом?
– Надеюсь, ты его так же отделал? – усмехается Гук.
– Поверь, он получил по заслугам, – самодовольно лыбится Дэн, но тут же морщится из-за тянущей боли в губе и брови.
– Сильно болит? – интересуется Ынгук, уже понимая, что вопрос очень глупый.
– Да плевать, и не такое заживало.
Вот только прежде лицо ему еще ни разу не разбивал лучший друг. Эти раны затянутся, но шрамы от них останутся надолго. Их не скрыть пластырем или тональным кремом. Они останутся глубоко внутри и не будут видны глазом, но будут доставлять боль снова и снова.
Дохёну хочется надеяться, что когда-то они с Сонги вместе посмеются над этим. Но пока еще рано для перемирия. Сейчас Дэн даже видеть его не хочет. Хотя краем глаза все же с удовольствием бы взглянул на расквашенное лицо Фугу – на свое он уже насмотрелся.
– Ладно, бро, я пошел. – Ынгук хлопает его по плечу, и Дохён непроизвольно кряхтит, ведь и там еще не все в порядке. До сих пор не верится, что Седжон видела его татуировку. Трогала и рассматривала, очерчивая пальцем дерзкий рисунок, который навечно останется напоминанием о человеке, что когда-то имел для Дохёна большую ценность.
…До сих пор имеет.
Перебесится и смирится, ведь он просто не сможет вычеркнуть Фугу из своей жизни, как не сможет избавиться и от татуировки. И не потому, что лень заморачиваться с лазерной коррекцией или перекрытием, – рука не поднимется. Прошлое нельзя переписать, да и стоит ли вообще пытаться? Важно лишь то, что происходит сейчас – только это имеет значение. Будущее незримо, а прошлое неизменно. Тогда зачем вообще париться?
Сейчас над Дохёном жужжит надоедливая муха в виде предстоящего экзамена. И пока он от нее не избавится, не сможет жить спокойно. Он прощается с Ынгуком и заходит в аудиторию, где его одногруппники уже вытянули свои билеты. Окидывает взглядом ряды, где расселись студенты, и не спеша проходит к столу Хан Сокчоля, который неотрывно следит за всеми присутствующими. Перед ним разложены белые листы с задачами и узкие полоски с экзаменационными вопросами. Дэн берет те листы, которые первыми попадаются на глаза, разворачивает и оглашает номера.
Сокчоль, конечно же, замечает боевой раскрас на лице Дохёна, но никак его не комментирует. Лишь кивает, записывая номера вопросов в бланк, и показывает Дохёну на свободное место в первом ряду у окна. Кто бы сомневался, что он усадит его как можно ближе.
Это паршивое место для списывания, но Дохёна такая перспектива совсем не парит. Он слишком долго готовился, чтобы надеяться только на то, что может скатать. И пусть он не гений высшей математики, но все равно будет стараться – ради Седжон и ради себя.
Но в голове столько посторонних мыслей, что они мешают сосредоточиться. Всего пара часов, и он вернется к своим размышлениям о любви к Седжон, ссоре с Фугу и, может, даже найдет в интернете то видео своего выступления, которое якобы стало очень популярным. Но сейчас Дохён концентрируется только на дифференцировании сложной функции, что кажется ему уже довольно простой проблемой по сравнению со сложностью их запутанных отношений с Лим Седжон.
Периодически он ощущает на себе пронзительный взгляд профессора Хана, но его это никак не напрягает. Пусть пялится столько, сколько влезет – сегодня Дэн играет по-честному. Хотя, возможно, Хан Сокчоль просто гадает, что случилось с Ким Дохёном накануне такого важного дня?
Дэн нервно дописывает решение последнего уравнения, желая уделить внимание всем пунктам экзаменационного билета. И когда Сокчоль объявляет, что настало время сдавать листы с решениями, Дохён встает одним из первых, уверенно направляясь к преподавательскому столу. Гордо кладет свои записи перед Сокчолем и уже собирается развернуться в сторону выхода, как что-то во взгляде профессора его напрягает, вынуждая остановиться.
– Вы что-то хотели спросить, студент Ким? – Сокчоль вскидывает брови, параллельно собирая билеты остальных студентов, которые приносят ему свои решения с меньшим энтузиазмом, чем Дэн.
– Да нет, – неуверенно отвечает он, хотя кое-что все же хотел бы узнать.
– Тогда вы свободны. – Хан Сокчоль больше не смотрит на него, укладывая листы в ровную стопку. – И пригласите следующую группу.
Дохён ничего не говорит, покидая аудиторию. Передает просьбу преподавателя столпившимся у дверей студентам, а сам пробирается через них, желая поскорее отыскать Седжон, чтобы похвастаться успехами. Уже настало время обеда, и Седжон наверняка коротает длинный перерыв в столовой в компании остальных пчелок.
Результатов экзамена ждать несколько часов, но Дохёну некуда торопиться. Он неспешно идет на первый этаж, параллельно проверяя телефон, где его сообщения так и висят непрочитанными. Что ж, если Седжон не окажется в столовой, то он ей позвонит.
Просторное помещение кишит голодными студентами, как настоящий улей. Здесь всегда шумно: грохот подносов и громкие разговоры перемешиваются со звонким смехом первокурсниц и бренчанием стаканов за прилавком. Дохён убирает мобильник в карман, окидывая взглядом столы в поисках нужной компании. Осматривает всех, тщательно выискивая медно-каштановую макушку, но вместо этого лишь встречается с безразличным взглядом Фугу. Он сидит за самым крайним столом, за который обычно садятся аутсайдеры или те, кому не хватило приличного места, но нужно срочно перекусить и бежать на пары. Фугу плевать на эти стереотипы. Он может сидеть хоть около стеллажей с грязными подносами, хоть прямо на мусорном баке – все равно никто не посмеет косо посмотреть в его сторону. Но Дохёну хватает смелости на то, чтобы вложить в свой взгляд не только презрение, но и раздражение от неожиданной встречи.
Обида до сих пор его обуревает, пусть и не так сильно, как во время их драки. Да, Дэн сейчас не накинется на Сонги с кулаками, но он даже не хочет кивать ему в знак приветствия. Безразлично отводит взгляд в сторону и почти сразу замечает три женских силуэта, гордо занимающих «королевский» стол в самом центре.
– Вы Седжон сегодня не видели? – интересуется Дохён, как только подходит к их месту. Упирается ладонями в столешницу и внимательно окидывает взглядом каждую девушку, словно убеждаясь, что они его заметили.
– Оппа, что с твоим лицом? – Джу тут же откладывает в сторону мобильник и книгу, которую старательно фотографировала рядом со стаканчиком матчи из ближайшей кофейни. Дохён уверен, что это очередная книга, которая так и останется лишь предметом интерьера и послужит изящным элементом для поддержания образа высокодуховной личности.
– Неудачно сыграл в баскетбол, пустяки, – непринужденно отмахивается он, переводя взгляд на Ханну. – Она сегодня здесь?
– Она не отвечает мне с субботы. – Миён проверяет свои сообщения, чтобы удостовериться.
– С ней бывает такое, – как ни в чем не бывало произносит Джу. – Наверное, опять занята своими ультраважными семейными делами наследницы отцовской компании, – закатывает глаза она. – Ты опять был в спортзале?
– Что? – непонимающе мотает головой Дэн, понятия не имея, как вообще в их диалог просочилась качалка.
– Ну, твоя одежда. – Джуын окидывает взглядом сегодняшний образ Дохёна: кольца в ушах, несколько цепей на шее и кожаная потертая куртка. На ногах любимые черные карго и тяжелые кроссовки – это то, в чем он чувствует себя собой, и то, что было ему противопоказано в обществе Джу.
…Но мишура ему больше не нужна.
– Нет, я не был в спортзале. – Пытаясь скрыть раздражение, он выдавливает из себя самую фальшивую улыбку, на которую только способен. И тут же стирает ее с лица, поворачиваясь к Миён: – Если она ответит, скажи, что я ищу ее, ладно?
– Окей, – ведет плечом Миён.
– Кстати, ты видео с дня рождения Джу видел? – подает голос Ханна. – В комментариях все умоляют с тобой познакомить. Я скинула ссылку на твой профиль. Ты же не против? – Она невинно смотрит на него, припадая губами к трубочке и потягивая клубничное молоко.
– Он уже занят мной. Правда, оппа? – дуется Джуын, с надеждой глядя на Дохёна.
– Рад был встрече. – Он пропускает мимо ушей все реплики девушек и отталкивается руками от столешницы. – Приятного аппетита, – небрежно произносит напоследок, прежде чем отойти от стола.
Дохён уже собирается покинуть столовую, как что-то вынуждает его развернуться и пойти к Фугу, который не смотрит в его сторону, а ковыряет ложкой шоколадный пудинг в пластиковом стаканчике. Если подруги Седжон не знают, где она, то ее парень-то должен это знать. Или они не настолько близки, как утверждал Сонги?
– Лучше свали отсюда, пока я не доел, – не поднимая взгляда, шипит тот, продолжая скучающе соскребать остатки десерта маленькой одноразовой ложкой.
– Когда ты в последний раз говорил с Седжон? – Дэн нависает над ним, упираясь одной рукой в столешницу рядом с опустевшим подносом еды.
– Не твое дело. Проваливай. – Сонги смачно облизывает ложку, а затем швыряет ее на поднос к грязной посуде. – Или ты не только тупой, но и глухой? – Он надменно смотрит на Дэна, скрещивая руки на животе.
– Когда? – требует Дохён, игнорируя колкости в свой адрес.
– Свали, – фыркает Фугу, закатывая глаза и отворачиваясь. – Не хочу видеть твою рожу. – Он смотрит теперь только перед собой, демонстративно показывая, что не желает больше тратить время на общение с Дохёном.