– Наш улей освобожден от болезни. Когда тело Пресвятой Матери пало, священная сила фертильности перешла к Медовкам, ее жрицам. Все, собравшиеся здесь, слушайте теперь: мы исполняем наше Божественное Право избрать принцессу из чистого рода Премудрых, ибо мы королевской породы. В течение трех дней взойдет новая Королева и поведет нас в новый золотой век лета и изобилия.
Соты стали дрожать, и Разум Улья проговорил:
ПО ТРАДИЦИИ, ПО ПОРОДЕ, ПО БОЖЕСТВЕННОМУ ПРАВУ:
ТОЛЬКО ПРЕМУДРЫЕ МОГУТ ПРАВИТЬ.
Премудрые жрицы раскрыли свои крылья, лучащиеся светом, и принялись осматривать толпу. Разум Улья повторил сказанное, чтобы утвердить это в уме каждой пчелы:
ПО БОЖЕСТВЕННОМУ ПРАВУ ТОЛЬКО ПРЕМУДРЫЕ МОГУТ ПРАВИТЬ!
– Милостивые сестры!
Громкий крик сестры Чертополох, казнившей Королеву, нарушил чары. Пчелы повернулись и увидели ее, стоящую на коленях, в королевской крови.
– Убейте меня, – взмолилась она. – Я не могу жить с таким грехом – я должна умереть!
Она подняла свои руки, окрашенные кровью.
– Узрите! – воскликнула Премудрая Сестра. – Узрите страдания нашей благородной сестры Чертополох. Будь благословенна сестра, избавившая нас от Греха.
Она подала знак, и Сестра Инспектор встала позади несчастной и отвернула ей голову, так что хруст разнесся эхом по всему залу Танцев.
– И вот мы получили избавление.
Премудрая Сестра расправила крылья, и шесть Премудрых жриц прошли по залу с листом, покрытым пыльцой, и положили его за мертвой королевой.
– Королева не может взойти за три дня! – выкрикнул кто-то. – Как долго вы это планировали?
Это была Сестра Ворсянка, стоявшая в центре группы пчел своей породы.
Каждая жрица повернула свои антенны к ним, но Ворсянки держали антенны прямо. Между ними возник мощный потрескивающий воздушный канал.
– Сестра наша Ворсянка из Питомника, – сказала Премудрая Сестра, медленно кивая. – Это правильно, что ты интересуешься, ибо вопросы здоровья и безопасности улья всегда были первейшей заботой нашей породы. Мы долго страшились этого темного дня. – И она подняла свои крылья выше, обращаясь к самым отдаленным уголкам зала Танцев. – Ворсянки говорят, мы подготовились, и они правы. Улей без королевы – легкая добыча для Мириадов, и вырастить принцессу – важная, тайная миссия и священное бремя, которое мы несли в молчании, до сего момента.
Премудрая Сестра гордо расправила свои крылья.
– Знайте же, все сестры, собравшиеся здесь, что мы, Медовки, хранительницы Священного Закона, оберегаем вас нашей дальновидностью, ибо для того, чтобы спасти наш улей от увядания без королевы, мы подготовили принцессу для такого момента. – Тут жрица низко поклонилась группе Ворсянок. – Мы благодарим сестер Ворсянок за признание нашей священной ответственности. Большего от них мы не требуем.
Соты задрожали, и снова заговорил Разум Улья:
За три дня взойдет новая королева.
СМИРЯТЬСЯ, ПОДЧИНЯТЬСЯ И СЛУЖИТЬ.
Шесть жриц торжественно подняли голову Королевы и ее тело и положили на похоронные носилки. Священное Созвучие поднялось от восковых сот и наполнило тела пчел, и они снова заплакали, когда носильщики пронесли между ними свою ношу. Одни сестры бросались вслед за ними по коридору из зала Танцев, тогда как другие спотыкались, не в силах двинуться с места, но большинство стояли, парализованные ужасом, и их взгляды были прикованы к тому месту, где только что лежала королева. Все бойцы гвардии Чертополоха стояли на месте, стуча своими антеннами о пол и сгорая от стыда. Ворсянки, посмотрев на это, ушли все вместе.
Флора с трудом дышала, ее антенны пульсировали от пережитого ужаса, и слова черного Гефеста отдавались эхом у нее в голове.
Невообразимые ужасы…
Если бы она умерла в стеклянной клетке, то не помогла бы подтвердить болезнь Королевы и та осталась бы жива. Но в этом случае болезнь поразила бы всех сестер. Боль в животе Флоры усилилась, но даже когда она опустилась на колени и заплакала, в дальнем уголке ее мозга пульсировало воспоминание о Королевской Библиотеке, где осталась еще одна непрочитанная панель.
Глава 36
Следующим утром многие пчелы не смели подняться с мест, а некоторые вообще лишились разума и бегали кругами, жужжа, что-то бормоча или стуча о сотовый пол антеннами, пока они не ломались. Всех их уводила полиция фертильности. Остальные, почти девять тысяч дочерей, лишившихся матери, бесцельно бродили по улью, не в состоянии взяться за какое-либо дело, ведь без Любви Королевы ничто не имело смысла.
Тесто из пыльцы сохло на столах, кубки нектара стояли без внимания, и никто не обмахивал их крыльями, Сестры в Восковой Часовне не могли молиться, а в Питомнике няни не могли успокоить непрестанно плачущих младенцев, оставшихся в живых после чистки дурного помета.
Но страшнее всего было видеть полевок. Снова и снова они выходили на взлетную доску, но, несмотря на хорошую погоду, ни одна не могла запустить мотор – для этого им не хватало радости и смелости.
– Завтра, – говорили они друг другу. – Завтра, с легким сердцем.
Летать в печали значило бы совершать ошибки и навлекать на себя опасность, возможно смертельную, а улей больше не мог позволить себе потерь.
К полудню столовые закрыли, и перед каждой стояла Премудрая жрица с полицейскими.
– Двухдневный пост, – говорили святые сестры пчелам, – ради очищения перед приходом принцессы.
Они улыбались и распространяли сильный запах своей породы: Смиряться, Подчиняться и Служить.
– Смиряться, Подчиняться и Служить, – отвечали пчелы, вдыхая новый аромат, помогающий избавиться от боли.
Запах Премудрых успокаивал и притуплял страх пчел, и они, удаляясь от столовых, говорили друг другу, что пост – это хорошо, он очистит их. Но недоедание ослабляло их, поэтому, чтобы сохранить силы для полета, большинство полевок искали утешения во сне.
Флора лежала на своей койке в дальней части секции уборщиц, когда услышала смутное бормотание и почуяла запах сестер Ворсянок. Приподнявшись, она увидела группу пчел этой породы – они о чем-то совещались, укрывшись за сильным запахом уборщиц. Флора снова легла. Ее не заботило, чем они там занимались, и она не имела ни малейшего намерения сообщать о них Премудрой Сестре, как когда-то обещала, если увидит их тайное совещание. Все, о чем она могла думать, – это о Королевской Библиотеке и о том, что следовало после «Золотистого Листа».
Там была шестая история… она подошла прямо к ней, и тогда… Но чем больше Флора пыталась сосредоточиться, тем сильнее уставала, и она опять слышала перешептывавшихся сестер Ворсянок, точно ветер, шелестевший листвой.
Утром подул морозный ветер, и взлетная доска покрылась инеем. Голодные домашние пчелы поспешили в прихожие, чтобы обогреть улей движением своих крыльев, но они были ослаблены постом, и теплее не становилось. Полевки выбежали на взлетную доску и задрожали от холода, глядя на низкое белое небо. Еще вчера небо было голубым, воздух теплым, а они пропустили такой день.
– Ведь мы уже прошли Клуб! – выкрикнул кто-то. – Зима кончилась!
– Скажи это небу, – ответили ей. – И новым почкам, которые наверняка умрут.
Едва Флора выглянула, как сразу вспомнила слова: Зима приходит дважды. Ее руки ощупали живот и ощутили сильную пульсацию жизни. У нее перехватило дыхание от радости. Еще. Одно. Яйцо.
– Извини, сестра, – сказала полевка Маргаритка, обходя Флору, и расправила крылья, готовясь к полету. – Хватит говорить о смерти! – Она натужно улыбнулась. – Завтра придет новая королева, так что сегодня я добуду для нее нектар.
– И я, – выкрикнули множество полевок.
Они запустили моторы и поднялись над яблонями, но уже через несколько секунд холод сковал их, и они потеряли полярный угол. Пчелы на взлетной доске смотрели, как их крохотные темные фигурки беспомощно кружат на ледяном ветру. Несколько снежинок занесло в улей, и гвардия Чертополоха закрыла взлетную доску.
Флора, переполняемая восторгом и страхом, вбежала внутрь. Скорбь и апатия пропали, ей все время хотелось двигаться. Если летать нельзя, то она будет работать с другими флорами, оберегаемая их теплом и добротой, а также их сильным запахом.
– Это ненадолго, – сказали Премудрые жрицы радостными голосами, проходя по улью и обмахивая все кадильницами с необычным ароматом. – К тому времени как прибудет новая королева, само солнце покажется, чтобы поприветствовать ее.
– Завтра, – несмело шептали пчелы друг другу, вдыхая новый аромат.
Вычищая пол на среднем уровне вместе с другими уборщицами, Флора испытала тошноту от этого запаха. Украшенный сверху ноткой меда и скрепленный сложным ароматом Медовок, он обращался ко всем породам, за исключением флор, с простым и ясным посланием: «Сила у Премудрых». Некоторые пчелы даже бормотали это, сами того не сознавая, и жрицы, видя это, улыбались.
Аромат проник в дыхальца Флоры и попал в ее кровоток. У нее защемило сердце, а живот стали простреливать вспышки боли. Ей сделалось плохо, и она, извинившись, побежала на нижний этаж, намереваясь омыться холодным свежим воздухом вблизи взлетной доски.
Но не успела Флора дойти до зала Танцев, как у нее внутри стало пульсировать яйцо. В зале были Премудрые жрицы, и Флора поспешила дальше. Со всех сторон она слышала шаги и голоса и не знала, куда идти. Это яйцо созрело так быстро и внезапно, и вот оно уже толкалось в ней с пугающей силой, стремясь вырваться наружу. Флора чуяла холодный дождь, стучавший по взлетной доске, и очень хотела вдохнуть свежего воздуха, но ей нельзя было терять ни секунды, ведь она могла отложить яйцо в любой момент.
Невозможно было пойти ни наверх, на запруженный средний этаж, ни в зал Танцев, и поэтому она в отчаянии побежала вниз по темному коридору, пахнущему прополисом и дезинфекцией. Флора оказалась в запретной зоне, поскольку здесь забальзамировали мертвую мышь, но яйцо, разбухавшее у нее в животе, не оставляло выбора. Укрывшись запахом прополиса, Флора повалилась на сырой воск, чувствуя, как яйцо раздирает ее тело. Оно вышло так быстро и с такой невероятной болью, что Флора даже не успела закричать, когда все кончилось. Тяжело дыша, она обернулась.