Когда-то Новый год отмечался в этом доме с размахом. Сёстры приглашали друзей, можно было встретить на празднике не только животных, но и — виданное ли дело! — людей. Маленьких и взъерошенных, словно птицы по весне, или, напротив, сухоньких и сморщенных, как прутики. Стол ломился от еды, фантазия Пор-нэ привечала следующий год щедрыми дарами, а Мось-нэ украшала ели вокруг дома вязаными шарфами и узорчатыми снежинками, расшитыми бисером маленькими солнцами и лунами. Каждый гость забирал на память подарок в конце чудной ночи. Но…
Из коробки, сияя всё ещё яркими красками, хоть и немного поцарапанный с боков, выкатился жёлтый стеклянный шар.
Пух, жалобно скуля, ткнул его мокрым носом…
Главным гостем на празднике всегда был старый, невероятно огромный и мудрый олень — Лопаш. Он прожил в лесу долго, очень долго, видел, как на небосклоне когда-то сияло всего три звезды, а растущие ели тогда едва доходили до могучей груди. К его словам прислушивались все, хотя он редко говорил прямо, что нужно делать. Сила мудрости заключается в том, чтобы помочь понять это самому, верно?
Пух помнил жёсткий тёплый мех — щенок любил свернуться клубком у него под боком, — раскидистые рога, короной венчавшие голову, мягкие уши и большие глаза, в которых можно было увидеть своё отражение. Помнил мощь и упоительное ощущение безопасности. И помнил, как в один момент это всё исчезло…
Снова наступал Новый год, и Пух сильно-сильно желал, чтобы он вернул всё, как было прежде.
Ранним утром сугробы окрасились в розово-персиковые цвета под лучами солнца, а серп луны опустился к горизонту и был похож на прозрачный кусочек льда.
— Нет тропинок — проложим новые тропинки! — Пор-нэ упорно пыталась заставить себя ко всему относиться жизнеутверждающе. — В самом деле, сколько можно сидеть дома? Раз-два, раз-два… Скоро праздник, люди наверняка устроили что-то интересное… Починим шубку, поможем приготовить что-то вкусное, поиграем…
Вот игр Пор-нэ не хватало больше всего. Она любила сидеть дома, но при этом всегда находила, чем занять себя и сестру. Игры, сказки, готовка. Может, ей оттого и хотелось постоянно быть дома, что она любила это время, проведённое вместе?
— Это ещё что такое? — В сугробе темнело что-то маленькое и пушистое. — Неужели кто-то замёрз? — Девочка подбежала ближе, стряхнула верхний слой снега: — Варежка!
Серого цвета, с белыми оленями и ярким красным узором. Пор-нэ потёрлась об неё щекой — на диво мягкая! Интересно, кто потерял её в лесу? Необычная варежка, надо отдать людям, чтобы нашли хозяина или хозяйку, вещь не должна оставаться без присмотра.
— А ты что тут делаешь?! — окрик получился громким и каким-то сердитым.
Пор-нэ быстро спрятала варежку в карман и обернулась. В ноги ей тут же врезался маленький пушистый комок, а вот сестра, похоже, была не особо рада её видеть — стояла, насупившись, поодаль, и даже руки на груди скрестила.
— Что хочу, то и делаю! — огрызнулась Пор-нэ. Она наклонилась, потрепала Пуха по лохматой голове: — Хороший мальчик, хороший.
— Луну возвращать не надумала? — Мось-нэ сурово покосилась на палку с шаром, словно та сама была виновата, что её забрали.
По утрам и вообще в светлое время суток шар не светился, он словно покрывался изнутри толстым слоем жёлтого воска: луне тоже нужен отдых. Особенно её осколку.
— Тебе своей мало, что ли?
— Пор-нэ! Ты поступила нехорошо! Света по ночам не хватает — не только животным, но и людям, хотя у них есть огонь.
— Разведи на луне костёр! И отстань от меня!
Пор-нэ быстро и решительно продолжила путь, не оглядываясь. Всего пять минут с Мось-нэ — и она уже горит, как сухая кора от пары искр!
Почему она — Пор-нэ — должна думать о ком-то?! Никто из прежних друзей не навещал её в землянке, не помог освоиться в новом мире. У неё осталась лишь половинка луны, это же немного!
Наконец девочка вышла на хорошо протоптанные дорожки. Пух семенил рядом, иногда срывался с места и оббегал сугробы, принюхивался, пытаясь учуять других собак или лесных животных. Высоко на ветвях, словно слипшиеся комки снега, белели куропатки.
Пор-нэ сжимала в руке варежку, поглядывая на тусклый шар с кусочком луны: признаться, она и сама задумывалась о том, что он не нужен ей больше… Внизу оказалось не так страшно и темно, как представлялось когда-то. А совсем скоро на целый сезон с ней останется Пух. Может, она и отдала бы его сестре — по доброй воле, да только при каждой встрече первое, что они успевали, это как можно глубже задеть друг друга. Как они раньше жили вместе и не ссорились?
— Спорим, ты не победишь меня в заячьих следах? — Мось-нэ запыхалась, но догнала сестру, дёрнула за рукав. — Кто победит, тот и забирает шар!
Сразу две пары глаз смерили пухленькую девочку внимательным и, пожалуй, слегка недоверчивым взглядом.
— И что я получу, если выиграю?
— Я починю твою шубку… — Мось-нэ ответила насмешливым взглядом в сторону дыр.
— Идёт!
Игра была не сложной, однако требовала сноровки и выносливости. Пух запрыгал по нетронутому снегу, подражая зайцам и оставляя путаные следы. Мось-нэ положила свёрток с товарами для людей на тропинку, Пор-нэ там же воткнула в сугроб палку с шаром. Когда две цепочки следов были готовы, Пух подбежал к началу и звонко тявкнул: «Ну, вперёд!».
Девочки встали в первый след зайца и — понеслись! Нужно было оттолкнуться двумя ногами, а в следующий след приземлиться на одну, затем оттолкнуться одной ногой, а в следующий приземлиться на две… И так до тех пор, пока один из участников не упадёт или не сдастся! А цепочки следов закручивались и петляли, оборачивались вокруг елей и спускались к сверкающей глади замёрзшего озера, чтобы там резко вильнуть в сторону.
Лёгкая, гибкая Пор-нэ порхала по снегу, как ветер, едва ли задевая верхний слой снежинок. Она смеялась и старалась прыгать быстрее, её захватил азарт — было важно не победить сестру, а нестись вперёд, ловить новые впечатления. Лицо Мось-нэ покраснело, девочка тяжело дышала и утирала пот со лба, но упорно прыгала дальше, стараясь догнать сестру. Ей нравился искренний смех Пор-нэ, он придавал сил… Главное теперь — не запутаться.
— Ой! — зацепившись ногой за поваленный ствол дерева, скрытый под снегом, Мось-нэ всё же не удержалась на ногах и упала.
— Я выиграла, я выиграла! — Пор-нэ носилась по сугробам, не в силах остановиться — так хорошо и радостно ей было.
— Ладно… фух… твоя взяла, — Мось-нэ досадливо поморщилась: она всегда была сильнее сестры и думала, что справится с такой игрой лучше. — Но ты должна всем нам за Лопаша, так что могла бы и вернуть шар.
Вся радость от этих слов мигом покрылась коркой льда. Пор-нэ хотела что-то сказать в ответ, но только растерянно оглянулась, чувствуя, как не хватает воздуха. Ком встал в горле, а на глазах навернулись жгучие слёзы, стоило только вспомнить бедного Лопаша… Девочка осела в сугроб и горько заплакала.
— Эй! — Мось-нэ сердито дёрнула себя за пушистую челку. — Ну перестань, я не хотела!
В ту ночь, когда они поссорились, Пор-нэ убежала в лес, где уже потихоньку разыгрывалась метель. Никто на это не обратил внимания — ну, остынет немножко и вернётся. А вот Лопаш заволновался. Его чуткие уши ловили малейший шорох, свист от каждого порыва ветра за окном, ледяной перестук снежинок по стеклу. В конце концов, он сорвался с места вслед за девочкой. Следы уже начало заметать снегом, только ему и не было нужды что-то высматривать, он чувствовал всё сердцем. Наверное, в какой-то момент это большое сердце и не выдержало… Он успел найти Пор-нэ и довести её до порога, а потом просто тяжело опустился в снег и больше не встал.
С той поры девочки ссорились по каждому пустяку, пока однажды Мось-нэ не сказала, что это сестра виновата… И вот сейчас повторила свою ошибку! Она же прекрасно знала, что Пор-нэ молча корит себя за случившееся и переживает это в душе, как маленький конец света. Но язык, словно рассерженную змею, так сложно удержать!
— Это не так, слышишь? Я сказала сгоряча! — Она обхватила сестру руками, прижимая к себе. Сколько раз корила себя за эти слова, и надо же снова напороться на ту же корягу!
— Нет, я виновата… — Пор-нэ давно это чувствовала, но когда сестра проговорила вслух, то просто сильно испугалась: одно дело трусливо замалчивать свою вину, другое дело, видеть, что о ней все знают. — Он из-за меня пошёл в лес, там было так холодно, ветер кусал щеки, а варежки покрылись льдом. Я лежала в сугробе и думала, что у меня больше нет сил двигаться. Я смотрела на снежинки, на их танец — взглядом давно заблудилась… Меня больше нигде не было. Если бы не Лопаш… В той темноте я уже не знала, кто я и зачем куда-то идти.
— Пошёл из-за тебя, — Мось-нэ натянула ей капюшон глубже на голову: после подвижной игры легко застудиться. — Но ушёл к звёздам потому, что был очень стар. И сам душой стремился в небо. Так что отпусти это…
Пух маленьким тёплым языком облизывал лицо Пор-нэ, весь лес вокруг замер и затаился, боясь спугнуть момент. Да или нет? Кто сделает шаг навстречу… и сделает ли? Копить обиды можно долго, прятаться можно долго, но разве от этого станет легче?
Мось-нэ глубоко вдохнула, чувствуя, как отпускает напряжение и боль, потянула сестру за руку:
— Пойдём домой. Нужно уже ели наряжать. Праздник на дворе… Пойдём домой.
Ночью на небе взошла полная луна — сильная, яркая, как никогда. Ели щеголяли новыми нарядами, сверкал бисер в молочных лучах. То там, то здесь можно было разглядеть следы зайцев, лис, волков… Лес словно ожил, стряхнул оцепенение и холод. Из домика сестёр на краешке бледно-золотистой земли доносились восхитительные ароматы мяса и трав, чая и сладких пирогов. В этот праздник они решили никого не звать, им нужно было побыть вместе, отпустить все обиды и оставить прошлое в прошлом. В конце концов теперь уж точно никто не потеряется в темноте.
— А где ты нашла мою варежку?
— Ты не поверишь, дело было так…