Сашка поймал за рукав комбинезона рабочего, проходившего мимо.
— Что здесь происходит? Что это за длинная штука?
Тот обернулся и с улыбкой, от которой вокруг глаз собралось множество морщинок, ответил:
— Это настоящая ёлка, малой, живая! Говорят, с самого Северного полюса её привезли, там они ещё растут. — Он рассмеялся и заговорщицким тоном добавил, обращаясь не только к Сашке, но и тем, кто стоял рядом: — Власти расщедрилась в этом году. Будет и настоящая ёлка, и искусственный снег, здесь, под куполом, прямо как раньше, до потепления.
Тут его кто-то окликнул, и он хлопнул Сашку по плечу:
— Ну, бывай, малой, надо мне работать. Приходи вечером с друзьями.
— Да, конечно, приду, — соврал Сашка и начал пробираться обратно — вон из толпы.
В пять лет он оступился на улице, скатился с лестницы под проезжающую мимо машину. Несколько дней пролежал в коме, а когда очнулся, рядом сидела мама, осунувшаяся и заплаканная. Подоконники, тумбочка и кровать были завалены игрушками и открытками с пожеланиями выздоровления от родственников, друзей и одноклассников. Отец тогда взял отпуск и провел с ними целый месяц, пока Сашку не выписали из больницы. А бабушка, которая ещё была жива, просиживала целые ночи у его постели и читала сказки — старые зимние сказки: про Снежную королеву, Двенадцать месяцев, Снегурочку и Морозко. Ни до, ни после того случая с ним не возились так и не дарили столько подарков, как в тот раз, когда боялись, что он умрёт…
— Эй, привет!
Прямо перед ним стояла Иринка — соседка по двору, одноклассница, подружка. У неё были огромные синие глаза, белая кожа, длиннющие золотистые ресницы и такая улыбка, что у Сашки всякий раз ёкало сердце, когда он её видел. Вот и сегодня ёкнуло, только совсем по другой причине. Костюм у Иринки устаревшей модели, с изношенными фильтрами, доставшийся ей от старшей сестры. И, хотя умом Сашка понимал, что в случае новой катастрофы никакой костюм не спасёт, смотреть на Иринку всё равно было страшно.
— Ты чего так уставился? — удивлённо спросила она.
— Ты… э-э-э… — Сашка заметил коротенький ёжик золотистых волос, выглядывающих из-под края её капюшона, и показал на них пальцем, радуясь, что нашлось, чем объяснить свой странный взгляд: — Ты отрастила волосы?
— Я к празднику, — извиняющимся тоном произнесла Иринка. — Потом сбрею. И, вообще, не будь занудой, я уже дома наслушалась…
— Ладно, — покладисто согласился Сашка. Он вовсе и не собирался её укорять или ругать, ещё чего! Её волосы ему очень даже понравились. Было бы здорово, если бы девчонки могли отращивать волосы, как когда-то давно. Сейчас женщины носили парики, но чаще — по праздникам. А так не очень-то удобно в них, да и жарко.
— А что там? Почему все толпятся? — спросила Иринка.
— Там перекрыто, никого не пускают. Готовят к вечеру что-то этакое. Давай, пошли отсюда, — заявил Сашка, схватил её за локоть и решительно потащил прочь.
— Эй, ну ты чего, мне же посмотреть охота! — запротестовала она, пытаясь высвободить руку и оглядываясь назад, но Сашка был непреклонен.
— Вечером придёшь и всё увидишь. А если узнаешь всё заранее, будет неинтересно, — сказал он, и Иринка сдалась.
— Хочешь, пойдем вместе? — предложила она, не пытаясь больше высвободиться.
Сашка искоса взглянул на неё, прикидывая, как отказаться так, чтобы она ни о чём не догадалась.
— Я не пойду, — наконец, честно сказал он. — В этом году мы будем дома. Знаешь, отец вчера вернулся. Хочу провести праздник с ним.
— А, ну если отец… Кстати, а почему ты не зовешь его папой, как все?
Сашка пожал плечами.
— В лицо не зову. Только за глаза. Читал в какой-то книге, понравилось. Как-то солидно звучит, по-моему.
Он отпустил иринкин локоть и взял её за руку.
— Что это на тебя такое нашло? — строго спросила она. — Разве ты мой парень, чтобы мы ходили за ручку?
— Да, — ответил Сашка. В другой день он бы прикрикнул на неё, чтобы прекратила свои девчачьи штучки, но не сегодня. Главное сейчас — увести Иринку с улицы, и ради этого он готов был на всё, даже назваться её парнем.
— И ты не боишься, что нас будут дразнить женихом и невестой? — недоверчиво продолжала выпытывать она.
— Нет.
Сашка остановился, наклонился к ней, вплотную приблизив маску к её маске.
— Ты моя девушка. Всё. Точка. Я веду тебя домой. У тебя перед праздником наверняка куча дел.
— Вообще-то, конечно, да. Мама дала мне талоны на воду, а я ещё не сходила в водазин, — призналась Иринка, а Сашка вздрогнул.
Отец раньше говорил, что, может, Сашкины дети или внуки доживут до тех дней, когда питьевой воды снова будет хватать всем и не придётся больше получать её по талонам. А теперь выходило, такое время вряд ли когда-нибудь настанет…
«Нет, прекрати об этом думать!» — велел он себе, а вслух сказал:
— Значит, зайдём. Как раз помогу её дотащить, — пообещал Сашка. В голове у него появилась одна, пока смутная идея, которую нужно было обдумать.
К счастью, Иринка не стала больше болтать. Она шла рядом, гордо вскинув голову и загадочно улыбаясь чему-то, судя по всему, чрезвычайно довольная. Чему, интересно? Ох уж эти девчонки, не поймёшь их…
Они свернули на Неглинную, дошли до Бульварного кольца, а там и до Цветного было рукой подать.
В водазин стояла длинная очередь, но сегодня на выдаче дежурило вдвое больше работников чем обычно, так что всего через час они снова вышли на улицу. Сашка взялся нести обе пятилитровые бутыли и ни в какую не соглашался отдать одну Иринке: подумаешь, идти-то недалеко!
Семья Иринки жила в древнем-предревнем трёхэтажном доме, который находился возле самого выхода из метро. Сашкина — чуть дальше, на горке, в построенной лет на сто позже многоэтажке.
— Ну вот, — пропыхтел он, плюхнув на пол в кухне обе бутыли. Подъем на второй этаж по лестнице дался ему тяжело, и теперь по вискам и шее струился пот.
Расстегнув застежку костюма, Сашка снял капюшон и маску. Сразу стало легче. Кондиционеры в Иринкиной квартире хоть и были старые, но работали неплохо.
— Хочешь глоточек? — войдя вслед за ним на кухню, предложила Иринка, постучав пальцем по прозрачному пластиковому боку бутыли. Она уже успела раздеться, оставшись в прилегающем к телу комбинезоне.
— Да нет, спасибо, дома попью, — отказался Сашка. — Твоих никого нет?
— Мама с папой на работе, а сестра в институте.
Иринка подошла к нему близко-близко, посмотрела в упор ярко-синими глазищами. Свет из окна бил ей в спину, и голова с отросшим ёжиком светлых волос походила на одуванчик с коротенькими лепестками. Сашка не знал, как она отнесётся к такому сравнению, и решил промолчать.
— Слушай… — начал он, смущённый её пристальным взглядом. — Я тут подумал… Раз уж теперь я твой парень, я сделаю тебе подарок к Новому году.
— И?.. — подбодрила она.
— Я хочу одолжить тебе на праздник свой костюм, — выпалил он. — Я же всё равно останусь дома, а ты пойдёшь в центр и будешь там самая красивая!
Иринка отпрянула, глядя на него, как на ненормального, и даже пальцем у виска покрутила.
— Спятил, да? Родители тебе устроят!
— Не устроят, — заверил Сашка. — Они и не узнают, по крайней мере, сегодня. Мы одного роста, тебе мой подойдет, а мне — твой. В случае чего скажу, что дал тебе костюм на праздники, вот и всё.
— Ну, если только на праздники, — уже менее уверенно произнесла она, протянула руку, нерешительно коснулась блестящей материи.
Сашка по её лицу понял, что победил. Ещё бы нет, все-таки она девчонка, а костюм у него замечательный — яркий, нарядный. Он начал торопливо раздеваться.
— А взамен, что? — спросила она.
— Ничего, — радостно ответил он, присев на корточки, чтобы расстегнуть липучки ботинок. — То есть ты же согласилась быть моей девушкой? Ну и всё, считай, подарила себя.
Иринка небольно пнула его босой ногой в бок.
— Я тебе себя не дарила, не выдумывай! Это разные вещи, понял?
— Да ладно, как скажешь, — согласился Сашка, хотя на самом деле не понял ровным счётом, чем она недовольна.
Разувшись, он поднялся, снял костюм и протянул Иринке.
— Держи.
— Ладно уж, — ответила она и взяла его с таким видом, словно делала огромное одолжение. А потом вдруг неловко обхватила Сашку за шею и, зажмурившись, чмокнула прямо в губы. И оттолкнула, словно это он полез к ней целоваться.
— Вот, — покраснев, сказала она. — Это за костюм и потому что Новый год. В общем, тоже в подарок. А просто так и не думай, понял?
— Ага, — проглотив вертевшееся на языке «больно надо», согласился Сашка. — Все, давай свой, мне пора. У меня тоже ещё куча дел.
— Эй, я дома! — крикнул Сашка, войдя квартиру.
Ему никто не ответил. Маминых ботинок не было в коридоре, а вот отцовские — стояли. Может, работает или спит?
Сашка проскользнул к себе, снял Иринкин костюм, скомкав, сунул в угол шкафа. И только после этого пошёл в родительскую комнату.
Отец стоял на балконе, привалившись плечом к косяку, смотрел на город.
— Пап…
— Разве тебе не надо делать уроки, Александр?
Он всегда звал его полным именем. Наверное, тоже думал, что так звучит солиднее.
Сашка протиснулся на балкон, подтянувшись, запрыгнул на подоконник, сел лицом к отцу, внимательно посмотрел на него.
— Так ведь каникулы, пап.
Отец выглядел каким-то серым и будто постаревшим или больным. Плечи его были ссутулены, на лице появились глубокие морщины.
— Неужели ничего нельзя сделать? — тоскливо спросил Сашка. — Вы же учёные, вы всё знаете, вы можете, ты сам говорил: экология не прошла точку невозврата, получится всё исправить!
Отец покачал головой, по-прежнему глядя мимо сына на город. Он даже не спросил, откуда Сашка знает. Просто сказал сухо и отстраненно:
— Мы ошиблись. В новостях об этом не передают, но вчера произошли мощные извержения в Индонезии, Мексике и Новой Зеландии, вот-вот Йеллоустоун рванёт, а там и наши — на Камчатке….