И он принялся энергично отряхивать полы плаща Элихио, бегая вокруг него в согнутом положении. Всем, что мог Элихио видеть в течение следующей минуты, были исключительно его поясница и зад, а сопровождалось это зрелище ворчанием:
— Ещё не хватало… Чтобы гость работал на хозяина… Где это видано… Ох, сударь, учудили… Ну, пошли бы в библиотеку, если вам не спалось… Книжку… книжку бы почитали! Но метлой махать! Такого я ещё не видел… Вы первый гость, которому взбрело в голову так проводить время!
— Книжек я уже начитался в академии — вот так! — засмеялся Элихио, показывая себе на горло. — Наоборот, я хотел бы от них отдохнуть. Оказалось, что садовником быть очень даже неплохо.
Эгмемон выпрямился.
— Так ведь садовник и одет соответственно для своей работы, — сказал он сердито. — У него и куртка тёплая, и штаны, и обувь! А вы? Вы и одеты легонько, и обувка у вас — один смех! — Эгмемон кивком показал на тонкие облегающие сапоги Элихио. — Вы не замёрзли, мой хороший, в таких сапожках?
Эгмемон обеспокоенно пощупал руки Элихио, а тот засмеялся:
— Да не беспокойтесь вы так за меня! Я ведь двигался, работал. Я нисколько не замёрз, даже разогрелся. И проголодался!
— А ну, сударь, шагом марш в дом, — сердито скомандовал Эгмемон. — Оставьте, оставьте метлу, Йорн её заберёт. В дом, сейчас же! Вам нужно немедленно выпить горячего и прогреться.
И дворецкий погнал смеющегося Элихио в дом. Он проводил его на кухню, где толстый повар в белом фартуке и колпаке уже хозяйничал у плиты. Усадив Элихио на табуретку возле кухонного стола, Эгмемон объявил:
— Вот, Кемало, полюбуйся на нашего гостя! Вздумал рано поутру, на морозе махать метлой вместе с садовником. Он же замёрз, как сосулька! Сейчас же сделай ему горячий асаль.
Повар, взглянув на Элихио, заметил спокойно:
— Да он вроде не выглядит замёрзшим. Ничего, румяненький.
— Свари асаль, кому сказано, — нервно приказал Эгмемон. — Если он простудится, хозяин ведь с меня спросит!
Элихио сказал:
— Эгмемон, не надо так нервничать и беспокоиться! Я в полном порядке, и никто вас ни в чём не обвинит. Успокойтесь, пожалуйста. И спасибо вам за заботу.
И Элихио обнял дворецкого. Тот растрогался.
— Сударь, вы могли и сами не заметить, как простудились. Прошу вас, выпейте горячего и посидите в тепле.
Ради успокоения Эгмемона Элихио согласился. Он с удовольствием выпил чашку горячего сладкого асаля, сваренного поваром, и попросил:
— А можно мне что-нибудь съесть? Совсем чуть-чуть. До десяти утра я не дотяну.
— Насчёт этого милорд очень строгий, — сказал Кемало. — Если вы перебьёте аппетит перед завтраком, он это заметит и будет недоволен.
— Он будет ещё более недоволен, если я хлопнусь в голодный обморок, — шутливо возразил Элихио. — Я же не прошу вас дать мне завтрак раньше, просто дайте мне что-нибудь проглотить, чтобы мне не стало дурно от голода и я смог дождаться завтрака. Ну, пожалуйста! Ведь я вымел почти полсада, неужели я не заслужил хоть маленькую корочку хлеба?
Эгмемон и повар переглянулись. Умоляющие глаза Элихио разжалобили их, и они сдались. Элихио дали стакан молока с ещё тёплой свежеиспечённой булочкой, после чего Эгмемон заставил его закутаться в одеяло и усадил в гостиной к затопленному красным алпелитумом камину. Элихио была приятна такая забота, поэтому он не возражал, а наслаждался теплом и уютом. Со слугами ему было почему-то легче общаться, чем с хозяевами, эти славные люди нравились ему, и он был в целом рад, что сюда приехал.
После завтрака в доме запахло маркуадой: целый сноп её веток привезли по заказу лорда Дитмара. В этот раз он не устраивал приёма в связи с трауром по Даллену, и с самого утра Эгмемон отвечал на звонки.
— К сожалению, на сей раз у нас не будет приёма. Увы, у милорда Дитмара траур… В связи со смертью его сына Даллена. Да, благодарю вас, обязательно передам ему.
Едва он заканчивал разговор, как поступал очередной звонок, и ему приходилось объяснять то же самое снова.
Новый год они встретили тихо. На столе было вино из куорша и кушанья из него, а также большое блюдо со свежими ягодами. Это был грустный Новый год: для Элихио — первый Новый год без отца, а для лорда Дитмара — без Даллена. У Элихио среди его вещей не оказалось ничего зелёного, и Джим повязал ему на шею свой зелёный шарфик. Лорд Дитмар, облачённый во всё чёрное, ограничился только зелёным шейным платком.
— Обычно милорд устраивает большие новогодние приёмы с кучей гостей, роскошным угощением, танцами и фейерверком, — сказал Джим. — Но в этот раз мы решили встретить Новый год тихо, по-семейному. Зато приём будет у моего отца, милорда Райвенна. Жаль, что я не смогу пойти…
— Мы обязательно навестим милорда Райвенна в праздничные дни, моя радость, не огорчайся, — сказал лорд Дитмар.
Илидор, с таким нетерпением ожидавший Нового года, благополучно его проспал.
Ещё никогда и нигде Элихио не чувствовал себя так прекрасно, как в доме лорда Дитмара. Грусть его ещё давала о себе знать, но всё реже и реже. Здесь все без исключения хорошо к нему относились, начиная с самого лорда Дитмара и заканчивая смотрителем ванной комнаты и садовником, а Элихио не гнушался обществом слуг и быстро подружился с ними всеми. Он побывал в домике Йорна и провёл вечер в обществе Эгмемона и Эннкетина, за бутылочкой глинета (разумеется, это было уже после того, как хозяева легли спать). Он узнал, что Эннкетин являлся не только смотрителем ванной комнаты, но ещё и помощником дворецкого: Эгмемон таким образом готовил себе смену. Он учил своего будущего преемника всему, что знал сам: правильно накрывать на стол для разных случаев, разбираться в напитках и блюдах, что когда следует подавать, где и какие закупать продукты, и так далее, во всех хозяйственных тонкостях. Ведение хозяйства было делом непростым, и Эннкетин постигал его на практике под руководством такого опытного специалиста, как Эгмемон.
На третий день новогодней недели к ним приехали гости. Один из них был господин очень благородной наружности, с ниспадающими на плечи серебристыми волосами и гордой осанкой, элегантно одетый и церемонный. Его звали лорд Райвенн. С ним был его спутник Альмагир — средних лет, со спокойными ясными глазами и светло-русыми волнистыми волосами, в фиолетовом костюме. У этой уже довольно немолодой пары был маленький ребёнок, и они привезли его с собой; Джим, умилившись, стал с ним играть и ласково разговаривать, чем вызвал ревность у Илидора. Вниманием последнего, кстати сказать, очень старался завладеть Альмагир, лаская его и забавляя новыми игрушками, привезёнными ему в подарок.
Гостей принимал Эннкетин: в этот день он впервые выступил в качестве дворецкого. Облачённый в строгий тёмно-серый костюм, в белых перчатках и начищенных сапогах, он выдержал свой первый экзамен с честью, не допустив ни одной оплошности даже во время такого непростого дела, как подача обеда и обслуживание гостей за столом. Стол был накрыт безупречно — и это Эннкетин сделал сегодня сам, но, разумеется, перед тем как за этот стол сели гости, всё было проверено Эгмемоном. Лорд Райвенн, всматриваясь в Эннкетина, обратился к лорду Дитмару:
— Азаро, я что-то никак не могу взять в толк: у вас новый дворецкий? А где же Эгмемон? Уж не заболел ли этот славный малый?
— Нет, жив и здоров, не беспокойтесь, — ответил лорд Дитмар. — А это Эннкетин, сегодня он исполняет обязанности дворецкого в качестве стажёра.
Вечером, сидя с чашкой горячего асаля на тёплой кухне в компании Кемало и Эгмемона, Элихио поинтересовался, почему у Эннкетина в глазах такая загадочная печаль. Повар и дворецкий с усмешкой переглянулись.
— Вы только с ним на эту тему не разговаривайте, сударь, — сказал Эгмемон, напуская на себя таинственный вид. — Это больной вопрос.
— А в чём дело? — смутился Элихио, сомневаясь, стоит ли продолжать расспрашивать.
— Да как вам сказать… — начал Эгмемон, возводя глаза к потолку.
— Да так и скажи, — грубовато вклинился Кемало. — Этот бедняга втрескался в господина Джима, вот и вся тайна. А милорд Дитмар…
— Гм, гм, не обязательно сообщать все детали, Кемало, — перебил его Эгмемон, многозначительно понижая голос. И добавил, обращаясь к Элихио: — Грустная история, сударь, но она уже в прошлом. Эннкетин образумился, работает хорошо, не лодырничает и не манкирует своими обязанностями. Нареканий со стороны хозяев к нему нет.
И он вытаращил глаза на Кемало, давая понять, что сплетничать нехорошо. Тот позволил себе лишь заметить:
— А всё-таки жаль, что он кудряшки сбрил. Такие были симпатичные кудряшки!
_______________
1 альтерианский драгоценный металл серебристо-белого цвета
2 альтерианский драгоценный камень наподобие алмаза
Глава 16. Шаг навстречу
Элихио совершенно забыл о своём телефоне, пока тот не напомнил ему о себе настойчивым звонком. Элихио как раз собирался спускаться к завтраку, когда этот маленький нарушитель спокойствия возвестил о том, что его владелец кому-то срочно понадобился. Номер вызывавшего его абонента был незнакомый. Элихио не захотел отвечать; он отправил звонившему сообщение «Я занят, перезвоните позже», сунул телефон в карман и бегом помчался по лестнице в столовую.
Время пролетело незаметно, настал час дневного чая; Элихио уже успел забыть об утреннем звонке, но он повторился — как раз когда они уселись в гостиной, а Эннкетин ставил на столик поднос с чашками и вазочку с пирожными. Элихио охватило странное оцепенение. Телефон надрывался у него в кармане, а он сидел неподвижно, как каменное изваяние, пока Джим не сказал ему:
— Вам кто-то звонит, Элихио. Почему вы не отвечаете?
Элихио достал телефон и сбросил вызов.
— Я не хочу отвечать, — сказал он. — Это кто-то незнакомый.